Князь - Мазин Александр Владимирович - Страница 58

   До лагеря – ближе…

   «…Двести тридцать два, двести тридцать три…»

   – Сейчас услышим, – сказал Машег. – Сейчас они пойдут!

   Вряд ли он считал в уме. Просто чувствовал: конница хакана вот-вот выйдет на дистанцию прямого удара. Еще двести или триста шагов – опустятся пики, наклонятся всадники, тысячи каблуков и шпор ударят в бока лошадей. Иполетит на врага, стремительно разгоняясь, сокрушительная волна.

   Вой, визг, тяжкий топот, сотрясающий землю!

   Латная конница пошла!

   Мало что видит в прорези шлема пригнувшийся к гриве всадник. Редкие сполохи костров, конические шатры. Он слышит топот копыт, чувствует близость соратников. Он готовится бить. Сокрушить любого, кто встанет на пути. Поднять на острие, сбить, опрокинуть, стоптать. Апотом гнать, гнать, настигая, чиркая на скаку саблей по шее, по затылку, одного, другого, третьего…

   Но на сей раз передовые латники не успели ничего. Стремясь нанести внезапный удар, обрушиться из темноты, как смерч, они мчались, не разбирая дороги, не видя ничего, кроме подсвеченных кострами шатров. Рев, грохот и вопли были отчетливо слышны в добром километре от лагеря. Первые ряды латников с ходу налетели на ловушку из сколоченных древесных стволов с торчащими вверх заостренными обрубками сучьев. Такие штуки удобно прятать в густой траве. Густой травы вокруг лагеря русов не было, но в темноте это не имело значения. Десятки всадников вылетели из седел, множество отменных арабских скакунов переломало ноги…

   Конную лаву это не остановило. Гвардейцы Йосыпа не зря получали свое золото. Взадних рядах воины взялись за луки. Поток всадников разделился, огибая ловушку и придерживая коней: вдруг такие же ловушки расставлены вокруг всего лагеря русов?

   И тут перед ними возникла стена красных русских щитов. Аиз-за них, навесом, посыпались стрелы.

   – Ты был прав, – спокойно сказал Машег, когда шум еще одной битвы донесся со стороны орудийного холма. – Они разделились. Сейчас они побегут обратно и побегут быстро. Так что и нам стоит поспешить.

   – Согласен, – ответил Духарев.

   – Вперед! – крикнул Машег по-хузарски и придержал коня, пропуская своих воинов.

   Нынче его дело – командовать, а не скакать очертя голову впереди всех.

   Машег выждал некоторое время, потом отпустил поводья, и конь унес его вперед.

   Духарев же еще некоторое время придерживал Пепла, порывавшегося нести хозяина в битву. Мимо катились хузарские сотни. Собственные гридни Сергея за ними не пошли, выстроились вокруг воеводы, который в этом бою собирался воевать не мечом, а головой.

   Страшное дело – ночная сеча. Ив обычном-то бою в гуще не разберешь, что почем. Рубишь, если чужой, если свой – пособишь. Ато глядь – уж чужих вокруг нет. Все свои. Значит, перемогли ворога. Аесли напротив, все чужие, тогда худо.

   Как бой вести – это дело воевод. Простому вою со своего места мало что видно. Но если воин опытный, он печенкой чувствует, когда подналечь, а когда вспять поворачивать.

   Наемники Йосыпа, их командиры-баши, десятники, сотники, тысяцкие – опытней не бывает. Укаждого за спиной не одна дюжина боев. Только накатились разок на щетину русских копий, сразу поняли: этих не сдвинуть. Сфланга не обойти. Поди разбери, где тут фронт, а где фланг. Астаршие уже поняли: их ждали. Может, выдал кто? Ясно, выдал! Ждали их русы. Ждали!

   В таких переделках все решают мгновения. Опытный воевода мгновенно сообразил бы и скомандовал отступление. Но на беду Йосыповых гвардейцев, воинов безусловно опытных и умелых, командовал ими не воин, а царедворец, безусловно преданный хакану, но совсем беспомощный в ратном деле. Был при нем советчик, поседевший в боях побочный сын шемаханского паши. Но тот повел второй отряд, главный, и целью его было уничтожение метательных машин. Растерявшийся царедворец (Святослав не доверил бы ему даже десятка ополченцев) упустил миг, когда следовало скомандовать отступление. Ав следующую секунду кто-то из наемников истошно выкрикнул самый разрушительный для любого войска лозунг: «Нас предали!»

   И отборное войско в считанные мгновения превратилось в толпу.

   Эта толпа устремилась обратно к крепости. Ибыла перехвачена на полпути гриднями Икмора. Из мясорубки вырвалось не больше трети наемников. Они помчались к спасительному мосту…

   А на мосту уже вовсю кипел бой между сотней наемников, пытающейся отстоять ворота, и многократно превосходящими числом русами. Снадвратных башен, не разбирая, метали стрелы в самую гущу схватки. Снизу в бойницы башен тоже били стрелы.

   Оступавшие наемники налетели на атакующих мост русов. Кого-то смяли, кто-то упал в ров… Но остальные перестроились, уперлись и отбили беспорядочный наскок. Подоспевшая Икморова дружина разметала остатки Йосыповой гвардии.

   А тем временем воины Святослава под покровом темноты подвели к стенам хитрые ромейские машины. Заскрипели, поворачиваясь, гигантские барабаны, потянулись вверх и вперед сколоченные из толстых досок коридоры, лязгнули о камень стальные крюки, зацепились, заскрипели, принимая многотонную тяжесть… Ипосыпались на стены ловкие, свирепые, сокрушающие все и всех нурманы. На совете Эвил выпросил у князя киевского честь первым взойти на стены.

   Их встретили гузы, коренастые, кривоногие, в кожаных доспехах и волчьих шапках. Вотличие от печенегов, никудышных пехотинцев, гузы умели драться и на своих двоих. Но только не с нурманами. Викинги резали их, как овец. Так же, как их родичи резали франков в далекой Европе. Как резали пермяков, мерь, кривичей… Пока варяги, сплотив разрозненные славянские племена, не отбили у «волков соленых дорог» охоту безнаказанно шарить по землям киевских князей. Но драться нурманы не разучились. Именее алчными тоже не стали. Заняли стену, порубили оборонявшихся и тут же бросились в город – грабить!

   Саркел фактически уже был взят. Вворота потоком вливалась киевская конница. Исверху на нее не падали камни и не лилась смола: и стены, и обе надвратные башни уже были захвачены. Вскоре русы захватили оставшиеся четыре башни, очистили стены и взяли под контроль весь город, кроме цитадели. Там спрятался с остатками своей стражи Йосып. Хакан хузарский держался до последнего – за свою жизнь и свое богатство. Здесь, в подвалах цитадели, хранился золотой запас хузарских владык.

   Саркел беспорядочно грабили три дня. Святослав отдал город войску «на поток». По варяжскому обычаю. Духарев пытался протестовать, напирая на стратегическое значение крепости. Но Святослав отмахнулся: мол, крепость рушить никто не будет, а в остальном, как говаривали ромеи, «горе побежденным». Иникто из воевод Серегиного гуманизма не поддержал. Даже Машег.

   – Странно мне, воевода, что ты из-за чужихпротив нашейПравды идешь, – сказал он Духареву.

   – А ты и за своих не вступился! – упрекнул Сергей.

   – Моих тут нет! – отрезал Машег. – Саркел – не хузарская крепость.

   – А чья же? – изумился Духарев.

   – Хузарских хаканов, – сказал Машег с таким видом, будто все объяснил.

   Цитадель они взяли через пять дней. Обошлась она дружине втрое дороже, чем стены Саркела. Абогатств оттуда взяли вчетверо больше, чем в Итиле и Семендере вместе взятых. Хакан Йосып, клянчивший золото у всех соседей, лежал брюхом на груде драгоценностей, как сказочный дракон. Так же и умер: издох на сокровищах, приняв яд.

   Все участники хузарского похода в одночасье стали богачами. Даже печенеги, которых, правда, осталось тысячи полторы, не больше, и те не ворчали, что их обделили добычей.

   А на обратном пути Святослав захватил и выпотрошил город Булгар, столицу волжских черных булгар, данников Хузарии. Не столько из корыстных, сколько из политических соображений. Во-первых, показать, кто теперь на Волге главный авторитет; во-вторых, чтобы расхотелось черным булгарам после русов на Хузарию напасть. После хорошей трепки у них такое желание возникнет минимум через полгода. Аза полгода Машег, оставленный в Итиле наместником, успеет собрать армию, достаточную для того, чтобы дать булгарам отпор. На первых порах Машегу должно хватить тех хузар, с которыми он воевал за Святослава, и сборной тысячи русов, оставленной ему киевским князем. Встепи от этих кривичей-полян-вятичей особой пользы не будет, но как городская стража они даже получше гузов, которых нанимал Йосып.