Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма - Огородникова Татьяна Андреевна - Страница 33

– Да знаю, – горько сказал Иван.

Через полтора часа они были дома. Аня подготовила комнату Анны Федоровны, Дашка прыгала и вертелась вокруг, как собачонка, – она вела себя настолько естественно, что Иван понял: Дашка не осознает всей тяжести предстоящих испытаний.

Ночь была тяжкой, Иван провел ее почти без сна. Он раздумывал о прошлом, вспоминал, как бабуля берегла его от известия о смерти родителей – или не нашла в себе достаточно сил, чтобы сообщить об этом. А как он сможет сказать Дашке, что она больше никогда не увидит бабушку? Потом он переключился на будущее, представляя себе, как будет жить без нее… Нет, он погнал эти мысли прочь. Он надеялся на чудо. Иван и не заметил как задремал.

Не поняв, сколько он спал, Гурьев проснулся от запаха. Аромат блинов, которые бабуля пекла по утрам, невозможно было перепутать ни с каким другим. Иван осторожно высунул нос из комнаты. Так и есть. Кто-то печет блины. Он тихонько прокрался к кухне. Анна Федоровна, заправски работая половником и сковородкой, исполняла для сонной Дашки любимый трюк – переворот блинов в полете. Дашка хлопала в ладоши и просила:

– Бабуль, давай еще. А теперь маленький блинчик с ушками! Для меня!

Анна Федоровна, смеясь, выполняла заказ.

– Вот тебе и с ушками.

Иван не мог поверить своим глазам.

– Бабуль, это – ты?

– А кто же? Видишь, родные стены помогают. Мне кажется, что я здорова. Я так хорошо себя чувствую. Впервые за несколько месяцев!

Иван взял Анну Федоровну на руки и прижал к себе, боясь неловким движением причинить ей боль. Дашка визжала от восторга. Ее рот был перепачкан сгущенкой и какао. Они втроем закружились в дыму подгорающего блинчика с ушами. Аня, прижавшись к дверному косяку, со счастливой улыбкой наблюдала за происходящим.

Хотите продолжения истории? Ни свадьбы, ни квартиры, ни денег я не увидела. Как, впрочем, и самого «Исаака». Правда, имени его я не забуду никогда. Точно не «Исаак». Опираясь на личный опыт, прошу вас, друзья мои, будьте особенно бдительны, когда дело касается сбережений, сделанных на крови. В последнюю очередь рассматривайте возможность доверять их частным лицам, какими бы близкими они ни были. Есть пожелания, а есть законы. Так вот: пускай это будет для вас законом!

32. Такие дела

Иван отправился на работу с легким сердцем. Сегодня он решил не заходить в кафе и позвонил Марине, чтобы предупредить ее об этом.

– Я знаю, – сказала она.

– Откуда?

– Разговаривала с Янисом, он сказал про Анну Федоровну.

– А он не сказал, что как только она приехала домой, то почти выздоровела?

– Дай бог, – ответила Маринка. – Я скучаю. Позвони, когда будешь свободен.

– Целую тебя тысячу раз.

– И я тебя.

Иван был счастлив. Весь мир сегодня улыбался ему. Кроме Глеба.

– Ну что, боярин? Как вам отдыхалось, пока остальным работалось?

– Глеб, я исправлюсь. Хочешь, бери отпуск и отдыхай. Я подежурю… – виновато сказал Иван.

– Да уж, вот именно – подежурю. А работа меня подождет? Да ладно, не грузись, я пошутил. В конце концов, были законные выходные. Кстати, Янис тебе сказал, что мы теперь можем проверять всех наших клиентов через его знакомых гэбэшников?

– Сказал.

– Ну так вот, первый же, которого я проверил, оказался авторитетным и уважаемым человеком. Даже неудобно.

– Этот, которого Янис прислал?

– Ну да, с огромным участком земли под поселок.

– Отлично. Ты знаешь, мы с твоим Янисом очень подружились. Он – классный мужик.

– Супер, супер. Я рад. А как твоя первая взрослая любовь?

Иван подумал, до чего же у Глеба едкий язык.

– Все прекрасно. Только не взрослая, а просто – первая. Первая и единственная.

После предисловия Глеб коротко изложил состояние дел. Их было невпроворот. Друзья углубились в работу. Нужно было сдать проект через два дня. Уже ближе к полуночи Иван оторвал голову от документов и вспомнил, что не позвонил Марине. Он набрал номер.

– Слушаю, – к телефону подошел Янис.

– Ты уже прилетел?

– Да, прилетел. Кое-какие срочные дела. Расскажу при встрече.

– Янис, заезжай завтра с утра к нам. Порадуешься. Бабушка как будто выздоровела.

– Плюнь три раза через левое плечо. Ок, заеду. Ты с Маринкой хотел поговорить? Она в ванной. Я передам, что ты звонил.

– Спасибо.

Утром Янис появился с огромным букетом цветов и портфелем.

– Где моя любимая женщина? – громогласно заявил он прямо с порога.

Как ни странно, на зов появились все три. Дашка высунула любопытствующую мордочку, Аня выглянула из кухни, Анна Федоровна уверенно подошла к Янису и чмокнула его в обе щеки.

– Анют, возьми букет! – приказала она. – Проходи, дорогой, проходи. Позавтракаешь с нами?

– Да нет, я на минутку. Я просто счастлив, что вы в порядке. С вашего разрешения я уединюсь с Иваном на пару минут? А после попьем чайку.

– Конечно!

Началась суета по подготовке к торжественному утреннему чаепитию.

Иван пропустил Яниса в комнату и прикрыл за ними дверь.

– Я хочу попросить тебя об одной услуге, – начал Янис.

Иван внимательно смотрел ему в глаза.

– У меня небольшие неприятности. Собственно, за этим я и прилетел. Здесь в портфеле – важные бумаги, которые я не могу доверить никому. Можешь сохранить их у себя? До моего возвращения. Как только все нормализуется, я сразу заберу.

– Не вопрос. Конечно, сохраню. Не волнуйся. Все будет, как в швейцарском банке, – заверил Иван. – Это всё?

– Да, – неуверенно произнес Янис.

Гурьев не ожидал когда-либо увидеть Яниса в смятенном состоянии.

Янис продолжил:

– Впрочем, нет. Маринка. Позаботься о ней. Она такая… несамостоятельная.

– Об этом тем более не беспокойся.

Иван не стал задавать лишних вопросов. Он понимал: все, что нужно, Янис расскажет сам.

Они вышли из комнаты и сели пить чай.

Анна Федоровна пытала Яниса вопросами: как отдохнул, где был, что делал.

Янис почему-то не стал рассказывать старушке, как он развлекал ее внука. Он пространно разглагольствовал о красотах Словении, о пещерах, горячих источниках и сувенирах, и ни словом не обмолвился о неплохих закрытых ночных клубах с ничего не говорящим названием.

Все тепло попрощались с Янисом. Иван пошел проводить его до машины. Они вышли на улицу. Янис протянул руку.

– Пока, брат. До встречи. Буду звонить, когда смогу.

Друзья обнялись.

Иван доехал до работы и набрал Маринин номер. Она не подошла. Он трезвонил ей целый день, но безрезультатно. На автоответчик было записано сто посланий с просьбой перезвонить. Она не перезвонила. К Гурьеву вновь вернулись сомнения. Он думал, что толком ничего не знает о Марине. Она так мало говорила о себе. Иван даже приблизительно не знал: ни где она живет, ни номера дома, ни номера квартиры. Гурьев понял, что им совсем нетрудно потеряться, если вдруг она этого захочет. Глеб упорно делал вид, что не замечает, как Гурьев каждые пять минут пытается дозвониться Марине. В конце концов, он нервно откатил стул от компьютера:

– Слушай, Ромео! Ты думаешь, от твоего присутствия и вздохов процесс двигается с места? Давай на сегодня закруглимся! Чувствую, ты куда-то спешишь.

Гурьев был благодарен Глебу за грубовато высказанное понимание. Что поделаешь, у него такая манера. На самом деле, Иван был уверен в том, что Глеб искренне переживает за него. Он подвез Глеба до его подъезда и направился домой.

Аня была на работе. С Дашкой дежурила Алена. Бабуля отдыхала у себя. Иван тихо постучался и вошел в комнату Анны Федоровны. Бабуля дремала.

– Здравствуй, Ванечка. Как у тебя прошел день?

– Все нормально, ба. Ты как?

– Ничего. Немного устала, а так – ничего. Я хотела тебе сказать кое-что. Ты знаешь, всю жизнь я думала, правильно ли я поступила, не сказав тебе сразу о смерти родителей. Теперь, может быть, я все сделала бы по-другому. Но тогда…