Дело о спасении телезвезды - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 44

Для выяснения ситуации мне просто необходимо побеседовать с кем-нибудь из администрации зоопарка. Лучше всего с самим директором. Узнав по справке его телефон, я набрала семь цифр. По номеру Старкова ответила женщина. Она представилась заместительницей директора Натальей Каменковой и сообщила, что Илья Сергеевич в настоящее время, к сожалению, находится в другом городе. Но если меня устроит ее кандидатура, она с радостью со мной побеседует. Кандидатура меня устроила, и встреча была назначена на утро следующего дня.

Утренний зоопарк поразил меня своей безлюдностью. Впрочем, удивляться было нечему: будний день, да еще десять утра.

Взрослые на работе, дети в школе. Смотреть на зверей в это время практически некому.

Наталья Каменкова оказалась дамой около сорока, приятной во всех отношениях. Но с некоторых пор я к таким экземплярам отношусь с подозрением: была уже в моей жизни роскошная женщина Анна Золотарева, директриса детдома, мошенница, аферистка и сутенерка в одном флаконе.

Поэтому, приняв во внимание располагающую внешность, я внутренне была готова ко всему.

Для начала мне устроили краткую экскурсию по зоопарку. Потом пригласили на чашку чая.

— Как хорошо, что пресса наконец-то решила осветить ситуацию в нашем зоопарке, — приговаривала Каменкова, разливая по чашечкам ароматный цветочный чай. — Вы знаете, у нас столько проблем…

Далее последовала десятиминутная тирада о проблемах зоопарка. Я слушала, не перебивая, что-то для вида записывала в блокнот. Ничего принципиально нового я от нее так и не добилась. Она твердила об одном: катастрофически не хватает денег, нечем кормить животных, не на что улучшать условия их содержания. Однако меня не покидало смутное ощущение, что Каменкова хочет убедить меня в том, что во всей сложившейся ситуации виноват единолично директор зоопарка Илья Сергеевич Старков. Периодически она упоминала, что деньги, получаемые Старковым, расходуются нерационально и вообще пропадают непонятно куда. Ладно, их внутренние проблемы и разборки меня не очень-то волнуют. А о недостатке финансов в любом учреждении способны говорить практически бесконечно.

— А что вы можете сказать о кражах животных? — несколько невежливо перебила я ее.

— А что о них можно сказать? — удивилась Каменкова. — Крали обезьян, питона, птиц. На продажу, наверное, иначе зачем еще?

— По нашим данным получается, что за последний год у вас случилось намного больше краж, чем за предыдущие несколько лет. Как вы считаете, этому есть какие-то объективные причины, — не отставала я.

— Наверное, есть, — задумалась Каменкова. — Может, воры почувствовали безнаказанность и распоясались. А может, замки состарились и их стало легче открыть. Вообще у нас вся охранная система держится на соплях и на энтузиазме. Поэтому кражи меня и не удивляют.

— Но ведь среди животных есть очень редкие, есть требующие специального ухода.

Почему же не сэкономить на чем-нибудь и не установить все-таки на клетки и вольеры приличную сигнализацию какую-нибудь?

— Как обычно, не хватает денег. Во всяком случае, директор так говорит, — тонко намекнула Каменкова. За что же она так Старкова не любит?

— А распределением финансирования занимается лично Старков?

— Да, он сам. О руководстве не принято говорить критически, но я считаю, что распределяет он деньги не всегда правильно. Судите сами, при подсчетах финансовых поступлений мы высчитываем, на что нам денег хватит, а на что нет. А когда Илья Сергеевич начинает распоряжаться финансами, почему-то не хватает ни на что.

Та-ак! Теперь заместительница явно пытается «слить» своего начальника, подводя меня к мысли о том, что Старков присваивает казенные средства. Интересно, у нее что, взыграл нездоровый карьеризм, и она подсиживает директора таким путем? Ладно, меня не это сейчас интересует.

— А из всего, что украли, вернули только попугая? — поспешила я ее перебить.

— Да, только попугая. Видимо, покупателя не нашлось. Какаду стоят дорого, наверняка вор об этом знал. Но наш оказался приболевшим, а вылечить его похититель не смог. Вы не представляете, каким больным и голодным вернулся к нам какаду!

— А другой породы попугаи у вас не пропадали? — поинтересовалась я.

— Да нет. Крали еще одну птицу, очень редкую. Ну вы об этом наверняка знаете.

В этот момент дверь тихо отворилась, и в кабинет с хозяйским видом вошел большой черный кот. Он подошел к Каменковой, сгруппировался для прыжка, коротко отрывисто мяукнул и вскочил к заместительнице на колени. Та принялась его гладить. Котище размурлыкался.

— Надо же, вам за время работы животные еще не приелись, вы их и в административных помещениях держите, — сменила я тему. Кот пришелся мне очень кстати.

— Это наш Васька-охотник. Мышей уничтожает. А еще у нас собачка есть, ее повариха наша прикормила. А еще у одной сотрудницы в кабинете канарейка живет.

Так что животных у нас и тут полно, — заулыбалась Каменкова.

— А у самого Старкова в кабинете есть какая-нибудь живность? Рыбки, там, или попугай?

— Нет. А почему вы спрашиваете? — удивилась моя собеседница.

— Просто кто-то из коллег рассказывав, что видел у директора зоопарка в кабинете очень красивого говорящего попугая, — придумала я на ходу объяснение.

— Да нет, ваши коллеги, наверное, что-то перепутали. У Ильи Сергеевича в кабинете только чучело крокодила стоит. Небольшое такое, как будто сушеное. Он эту рептилию, похоже, больше живых зверей любит. Один раз этот крокодил почему-то за шкаф свалился, так тут такой скандал был! Потом, когда крокодила нашли, Илья Сергеевич извинялся перед всеми. Он ведь решил, что чучело украли. Да кому оно нужно?!

А вот и об искомом крокодиле речь зашла! Я была стопроцентно уверена, что именно о нем трещал наш попугай «кр-рокодила сперли!». Значит, наша птица все-таки побывала в кабинете у Старкова. И довольно длительное время там провела, я думаю. Непонятно, почему об этом не знает Каменкова. Или знает, но скрывает? По каким, интересно, причинам? Надо попытаться ее как-то спровоцировать.

— А вот у нас в Агентстве живет попугай. Говорящий. Может имитировать голоса, повторяет все, что слышит, — похвасталась я. Мне важна была реакция Каменковой.

— А как выглядит ваша птичка? — неожиданно заинтересовалась она.

— Обыкновенно. Большой, синий, около клюва желтые перья, на крыльях есть зеленоватые.

— А где вы его взяли? — продолжала допытываться заместительница.

— Сам прилетел, — схитрила я.

— Давно?

— Нет, не очень. А что вас так заинтересовало?

— Да нет, ничего, — спохватилась Каменкова. — Просто если птица такая редкая, как вы говорите, да еще и говорящая, то ей нужен специальный уход. А может, вы ее в зоопарк сдать хотите? — внезапно оживилась дама.

— Нет, не хотим. Мы к нему уже все привыкли. Кормим мы его правильно, по советам специалистов. Клетка большая, чистая. Думаю, наша птица чувствует себя прекрасно.

На этой оптимистической ноте мы начали прощаться с Каменковой.

В Агентство я не шла, а летела. В голове царил какой-то кавардак. Все мои предыдущие выводы вроде бы оказывались правильными и тем не менее друг другу противоречили. Оказавшись в своем кабинете, я заварила кофе, плюхнулась на стул и начала выстраивать свои умозаключения по новой.

Итак, наш попугай в зоопарке был, в этом нет сомнений. Причем именно в кабинете Старкова — крокодил тому свидетель. Заместительница, желающая спихнуть директора, о птице говорить не хочет. Животные из зоопарка пропадают регулярно.

Непонятно только, кто и зачем их ворует.

Если их продают на Сытном рынке, то явно не с целью наживы. А с какой тогда целью их крадут, если не «навариться»? Ответ напрашивается сам собой: чтобы показать, что в зоопарке не все чисто, и вызвать недоверие к нынешнему руководству. И тут в полный рост встает фигура Натальи Каменковой. Из всей ее речи я поняла одно: директора она не любит и жаждет «слить».