Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 95

Чертовка!

Грудь Карины то ли прикрывал, то ли открывал бюстгальтер из черного ажурного кружева. Разобраться в функции этой детали одеяния было сложно, так как само сие кружево едва закрывало треть груди, заканчиваясь практически на уровне соска, едва-едва тот спрятав. Застежка на сем творении портняжного искусства красовалась спереди, искушающе подмигивая кристаллами и подчеркивая совершенство полной груди.

С трудом сглотнув, Костя не смог удержаться, скользнул взглядом ниже.

На ней был пояс. Такой же кружевной, как и бюстгальтер, с тем же проклятыми кристаллами. И от этого пояса тянулись кружевные же подвязки к чулкам, плотно облегающим ее стройные и длинные ноги. Трусики на ней присутствовали весьма условно.

Во рту стало сухо, а в голове — обжигающе-жарко.

Позволив ему полюбоваться собой несколько мучительно-томительных мгновений, Карина шагнула вперед и опять прижалась к Косте, вернувшись к поцелуям. Только теперь те были куда горячее и, определенно, имели направленность движения.

Нисходящую направленность.

Ну, уж нет, если кто-то здесь и сейчас и будет манипулировать другим с помощью удовольствия, то только он. Она не хочет разговаривать о доверии? Прекрасно. Отставим разговоры в сторону и перейдем к действию.

Ухватив пальцами ее подбородок, Костя не позволил Карине опуститься. Заставил поднять лицо, и теперь уже сам прижался к ее рту жадным, но медленным, дразнящим поцелуем. Она подчинилась, однако ее руки, словно бунтуя против этого, скользнули по его груди, избавляя Константина от галстука и одну за другой расстегивая пуговицы.

Он ей позволил. Ладонь Кости легла на грудь Карины, пальцы сжали, потерли сосок, мгновенно сжавшийся в тугую горошинку. Ему до чертиков понравилось, как она застонала в его рот. И опять попыталась опуститься. А он снова не дал. Вместо этого, надавив на плечи Карине, он подтолкнул ее немного назад, погладил спину и, сжав ладонями упругие ягодицы, заставил усесться на стол.

Его жена…

Ему до сих пор так нравилось, как это звучит, что Костя мысленно повторил это еще раз, смакуя: его женатряхнула головой и откинулась немного назад, так что ее волосы заскользили по его рукам.

— Ляг. — Велел он хриплым и низким голосом.

Она подчинилась. И сделала это так, что у Константина от сдерживаемого желания и напряжения задергался мускул на виске. Все-таки, он не врал, когда говорил, что доволен каждой гранью личности своей жены. Более того, он обожал в ней каждую мелочь и черту характера. Даже вредность, любовь к насмешке, и откровенное нежелание ему поверить. А особенно — эту обольстительность и опытность, которую Карина считала своим недостатком, а у него от той сносило крышу.

Ну, серьезно, на кой черт ему трепетная девственница? Чтобы маячила где-то по краю его жизни бледной тенью того, что сейчас было у Константина. Чтобы испуганно, или, еще лучше, с отвращением, кривила лицо, пожелай он чего-то, отличного от традиционного секса? Которую надо уговаривать и умасливать на оральный секс, и ни в коем случае, Боже упаси, не заикаться об анальном сексе, чтобы не спугнуть сию невинность из кровати? Спасибо, увольте. Его такая перспектива не возбуждала.

Да, конечно, он хотел бы, чтобы опыт Карины был более приятным, но… Он любил ее такой, каковой Карина являлась. Осталось только ее убедить в этом. Чем он, собственно, и занимался.

Константин уже успел добраться ртом до ее груди, сбросив мешающий бюстгальтер на пол. Да и сам он к этому времени остался без одежды, так что…

Карина, в ответ, видимо, попыталась опять провернуть ту штуку со своими ступнями и его пахом, которая, надо признать, действовала безотказно. Потому Костя и не позволил. Сегодня он собирался продержаться достаточно долго, чтобы дать Карине кое-что большее.

Поймав ладонью ее ступню, он с усмешкой поднес ту к своим губам и начал медленно целовать пальчики сквозь чулок. Карина выгнулась и, совершенно определенно, задохнулась. Прекрасно, но на этом он не собирался останавливаться, плавно продвигаясь языком и губами к лодыжке. И дальше, выше, или ниже, в зависимости от угла обзора. Она попыталась извернуться, с некоторой неуверенностью в глазах наблюдая за его действиями.

— Зачем? — С искренним недоумением, да что там, едва ли не страхом прошептала она. — Что ты делаешь? — Карина старалась приподняться.

Что ж, Костя не сомневался, что ее таким и не баловали. Честно говоря, он и сам обычно был не особо щедр на подобные ласки для своих любовниц. Но с ней… Ему хотелось доставить своей жене максимум удовольствия. Дать то, о чем никогда не заботились другие.

— Не думаю, что ты не понимаешь. — Он блеснул в темноте усмешкой, и не думая останавливаться. — Кстати, шикарное белье, — заметил он, добираясь до кружевных трусиков, имеющих весьма пикантный разрез в самом откровенном месте. — Надеюсь, ты оформила карту постоянного покупателя там, где это купила? — Раздвинув кружева, Костя с удовольствием припал ртом к нежной плоти. — Нет, знаешь, у меня есть идея получше. — Легко надавив ладонью ей на живот, пресекая попытку извернуться, продолжил он восхищаться. — Давай, просто купим этот магазин.

— Почему не фабрику сразу?

Наверное, она собиралась сказать это с издевкой, а вместо этого — простонала, как-то обессиленно вжав бедра в стол. Будто и хотела отодвинуться от его губ, но и признавала, что желает остаться на месте.

— Хочешь? — Константин спорить не собирался. Определенно, не в этот момент. — Фабрику, так фабрику. — Согласился он немного невнятно, так как вернулся к прежнему занятию.

Она же только снова застонала, наверное, в ответ на его щедрость.

Константин настойчиво, но неторопливо и с тщанием воплощал в жизнь свое намерение, несмотря на то, что сама Карина, то и дело, продолжала попытки выскользнуть из его рук.

Не на того напала, девочка.

Он прекратил целовать, посасывать и давить на ее плоть только тогда, когда дрожь, сотрясающая ее, стала судорогой оргазма, и Карина хрипло закричала, закрыв глаза и полностью отдавшись его рукам и губам.

От этого крика, от того, как она растянула его имя, протяжно выдохнув: «К-о-о-о-стя», у него снесло остаток сдержанности. Но бешеное желание не заставило Константина отступить от своего плана по развитию доверия в их отношениях. Распрямившись, он подхватил ее и, перевернув, уложил на стол животом, пока по телу Карины еще пробегали волны удовольствия.

Не то, чтобы Карина хоть раз отказывала ему в какой-то позе или желании. Но всякий раз, даже просто обнимая ее со спины, Костя ощущал мимолетное, но от этого не менее горькое напряжение, отдающее паникой и страхом.

— Не бойся. — Пользуясь ее дезориентированностью, прошептал Костя ей в ухо, накрыв руками ладони Карины, распластанные по лакированному дереву столешницы. — Меня не бойся никогда. Не причиню боли, обещаю. — Продолжал сипло шептать он, осторожно, но настойчиво проникая внутрь ее пульсирующего тела. — Никогда, моя хорошая.

Теперь уже и он с трудом сдерживал стон, понимая, что в этом темпе придерживаться медлительной тактики не удастся. Ее прежние крики и то, как Карина извивалась под его губами, распалили Костю не меньше, чем возбуждало нынешнее собственное скользкое и влажное движение внутри ее тела.

Но так как его затея, похоже, удалась, во всяком случае, Карине сейчас, определенно, не было страшно, и она не застыла в его руках, Константин позволил себе больше не сдерживаться. Единственное, на языке вертелось «Даша». Но Костя, помня ее страх, что он видит в ней лишь обиженную девочку, не позволял тому сорваться, продолжая целовать ее плечи и затылок. И двигался, двигался, двигался…

Карина старалась не шевелиться. Даже дышала медленно и осторожно, контролируя каждую мышцу. По непонятной ей причине, Костя просыпался сразу же, стоило ей только попытаться сесть в кровати. А Карине сейчас не хотелось, чтобы он бодрствовал. Она нуждалась в пространстве и возможности подумать.