Кофе в постель (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 78

Однако стоило ему попытаться перехватить затылок Наты, чтобы осторожно отодвинув любимую, осуществить свой, шикарный, по мнению Славы, план, она с лукавым смешком вывернулась и отстранилась от его рта.

Горячие, мокрые от их поцелуя губы Наташи, порхающе и легко коснулись шеи Славы и, спустившись ниже, она лизнула его сосок.

А ее пальцы…, Боже, помоги!

Он резко втянул в себя воздух, ощутив, насколько деликатно, но до невозможного плотно ее небольшая ладонь обхватила его напряженный член. Казалось, что пах Славы обдало огнем от этого касания. Но каким же сладким оказалось это пламя, черт возьми!

Пробормотав проклятие, он опять попытался опрокинуть ее, подмяв под себя. Но и в этот раз Ната увернулась. Влажная дорожка ее поцелуев уже достигла его напряженного живота, и сейчас язычок Наташи вырисовывал мокрые и теплые круги вокруг пупка Святослава.

Даже в его, явно затуманенном возбуждением разуме, это породило подозрения.

— Наташа, — он попытался остановить ее, потянувшись к волосам Наты, не желая, чтобы она делала что-то, только, чтобы отвлечь Славу от нежеланного разговора.

Но его любимая, тряхнув своими короткими прядями, не позволила ладони Славы затормозить свое продвижение вниз.

— Тебе придется подсказывать мне, как лучше, — хрипло прошептала Наташа, и ее пальцы скользнули к основанию ствола его напряженного члена, заставив Славу глубоко и шумно вдохнуть, раздувая ноздри. Ладонь поднялась вверх. — Не то, чтобы я такое с кем-то делала, — немного смущенно призналась Наташа, и… накрыла губами пульсирующую головку его плоти.

— Ах, ты ж…! — он прикусил язык, стараясь не перейти на чересчур откровенные ругательства. А потом, не сдержавшись, дернулся бедрами вверх, глубже погружаясь в такой тугой захват ее губ, обхватывающих его. В эту непередаваемо-горячую влажность. — Ната!

Он почувствовал ее попытку улыбнуться. И это добивало, если честно. Слава глухо застонал.

Однако и не думая прекращать свою шалость, Ната немного изогнула шею, повернув голову, и еще глубже погрузила его член в свой рот.

Слава хрипло выругался.

Он не понимал, что вцепился пальцами одной руки в простыни так, что материал мог вот-вот треснуть.

Все, что Слава различал, это плавное скольжение ее губ, тепло рта Наташи на его пульсирующей плоти, и дразнящее движение ее языка, который вырисовывал спирали на вершине его члена. Но, словно бы этого было мало, ее грудь касалась, терлась о внутреннюю поверхность его бедер при каждом движении Наты, еще сильнее возбуждая Славу.

Дьявол! Святослав не знал, что она имела в виду, говоря о подсказках.

Эта женщина сводила его с ума, каждым вздохом, каждым посасывающим стоном, которые вырывались из ее горла, когда Ната снова и снова опускала голову.

Святослав не мог себе представить, чтобы вот это, можно было сделать как-то более… совершенно, разрази его гром!

Даже при том, что подобно ей самой, имел мало опыта в такой ласке. Никогда не позволял себе унижаться просьбой, а женщины проявляли мало желания оказаться настолько близко от его изувеченных ног.

Против всякого намерения оторвать ее губы от паха, Слава понял, что до невозможного крепко вцепился в короткие пряди на затылке Наты, еще глубже погружая свое тело в ее рот.

У него не имелось сравнения для того, что он чувствовал в этот момент. Все оказалось слишком мелким и серым. Но, Слава осознавал, что его выдержка не перенесет такого напора ощущений, и он вот-вот взорвется удовольствием.

— На-та-ша, — ее имя прозвучало хриплым, низким стоном.

Почти мольбой отпустить его.

Святослав не желал, чтобы все закончилось так быстро. Он жаждал удовлетворить ее.

Однако, как и в первую их ночь, она только обхватила одной ладонью его пальцы, осторожно пытающиеся отстранить ее от тела Славы, и ускорила движения своего языка и губ.

Он не смог сдержаться.

Видит Бог, Слава старался. Но такое наслаждение, едва ли относилось к категории переносимых, черт возьми!

С низким, горловым стоном, вырвавшимся сквозь сжатые зубы, бедра Славы дернулись навстречу жадной ласке ее рта. И он, до хруста в суставах сжав свои пальцы в кулак, чтобы не причинить боли Нате натягивая ее волосы, провалился оргазм.

Слава чувствовал себя так, словно упал в солнце.

Его грудь пекло от избытка кислорода, но он не мог перестать тяжело и глубоко дышать. По телу еще пробегали волны наслаждения, заставляя ощущать себя в каком-то, нереально светлом мире посреди темноты этой спальни.

Сцепив зубы, он разжал ладонь, обхватив затылок Наташи, и заставил ее поднять голову. Святослав подтянул Нату вверх, сопровождая скольжение тела любимой по его напряженным мышцам отрывистыми вдохами.

— Ната…, - у него было вразумительных слов. Ни единого, черт побери! — Солнышко, — хрипло, низко шептал он, раз за разом покрывая ее лицо жадными поцелуями.

— Тебе понравилось? — с лукавым, довольным поддразниванием в голосе, хрипло прошептала Наташа.

— О, черт! Понравилось, не то слово, солнце, — низко усмехнулся он, впившись поцелуем в ее рот. — Это было непередаваемо. Волшебно, черт возьми! — Слава обхватил ладонями ее щеки и всмотрелся в лицо Наты, надеясь, что сделанное его любимой, не было неприятно ей. — Ната, это… черт! Я никогда еще не ощущал такого, — честно признался он.

И осознал, что начинает опять заводиться, увидев, как блестят ее глаза, а ладонями ощущая горячий румянец на щеках Наты. Черт! Она была возбуждена тем, что сделала для него! Испытывала желание, не меньшее, чем он сам…

— А я ведь использовала только верхнюю половину своего тела, Слава, — все тем же, хриплым и возбужденным голосом, прошептала Наташа, потянувшись губами к его уху.

Потребовалась пара секунд, пока в его одурманенный мозг пробился смысл этих слов.

За это время, Ната уже успешно завладела мочкой его уха и активно покусывала то.

Она дышала так же тяжело, как сам Святослав и при каждом движении грудной клетки напряженные, твердые соски грудей Наты, дразнили его кожу.

Он выругался и, опираясь на руки, навис над ней, застыв на пару мгновений, просто глядя на лицо Наташи.

Господи! Он даже не рассматривал подобный вариант, когда ставил крест на их отношениях в случае его паралича.

Слава оказался ограниченным придурком! И не заслуживал любви такой потрясающей женщины, уже только потому, что готов был оттолкнуть ее, испугавшись и не обдумав, не попробовав всех возможностей. Но будет еще большим дураком, если сейчас пойдет на попятной.

— Я люблю тебя, — низким голосом признался он и, не удержавшись, завладел чуть натертыми губами Наты в алчном и требовательном поцелуе.

Она застонала, подавшись навстречу ему всем телом, с такой же страстью отвечая, с какой только что одаривала его.

Не отпуская рук Наты, Слава переплел их пальцы.

Его рот поцеловал кончики ее губ. Он прошелся по ее скулам, прикусил кожу в чувствительном месте, где шея, переходила в затылок.

С жадностью, которую сам от себя не ждал, Слава втянул в себя вершину ее груди, заставив Нату застонать, выгнуться под ним. Он потерся щекой о второй сосок, дразня тот протяжными касаниями языка, заставляя тугую горошину еще больше сжиматься.

А потом, целуя, покусывая нежную кожу живота Наташи, Слава добрался ртом до точки, касание к которой заставило задрожать все тело любимой.

— Слава! — настала очередь Наташи цепляться за его волосы.

Но, черт побери! Слава только приветствовал такой ее порыв.

Отпустив ладони Наташи, он оперся локтем о матрас, и пальцами правой руки скользнул вверх-вниз по влажной плоти Наты, упиваясь тем, что она настолько возбудилась. Его губы нежно мучили, посасывали ее клитор, дразня легким царапаньем края зубов.

Наслаждаясь каждым ее стоном, каждым протяжным вздохом, срывающимся с губ любимой, Слава снова и снова ласкал ее плоть, одновременно с этим, погружая в ее тело свои пальцы. Сначала один, потом два, растягивая влажное, но такое узкое лоно.