Кошки не плачут (СИ) - Сэнь Соня - Страница 52

- Да не пошла бы на хрен твоя полоумная сестрица?! – грохнула я кулаком по столу. – Сколько ты собираешься с ней возиться – до старости, что ли? Она уже взрослая – вот я сама о себе забочусь, и даже Арк признает за мной право на самостоятельность! А Анж меня старше, между прочим! И вообще, с чего это она такая вся неуравновешенная? Нашла бы себе работу, парня нормального и зажила по-человечески, а не сидела у тебя на шее!

- Малыш, не все так просто, ты не понимаешь, не знаешь о ней всего… - начал было он, но под моим взглядом запнулся и принялся сверлить взглядом свою чашку с кофе.

- Я, как выяснилось, и о тебе совсем ничего не знаю, - с горечью произнесла я.

- Мы же сразу договорились, что не будем лезть в прошлое друг друга, нет?

- Я помню. Но если тайны этого прошлого настолько ужасны, они уже касаются и других людей. Я же тебе не чужая!

- Конечно, не чужая. Тем больнее было бы тебя потерять…

- Ты даже не попробовал мне что-то рассказать, объяснить. С чего ты взял, что я бы тебя бросила?

- Знаю.

- Дурак ты! Я же… я же тебя люблю. Я всех потеряла, кого любила, Вик. Все умерли. За что мне эти страдания, за что? Что я сделала?

- Ну, будет тебе.

  Он неловко привстал со своего табурета, обнял меня одной рукой, а второй зарылся в мои волосы, пропуская их сквозь пальцы.

- Знаешь, вычитал где-то четверостишие, которое мне запомнилось. К вопросу о страданиях. Вот, послушай:

Перешагнув порог страданий,

Чашу до дна испив скитаний,

Выйдя живым из всех напастей,

Ты, наконец, достоин счастья.

- Красиво. И… мудро, - помолчав, заметила я. – Думаешь, я этот порог уже перешагнула?

- Уверен, - он улыбнулся и нежно чмокнул меня в макушку. – Мне кажется, ты подозреваешь меня в том, к чему я непричастен. Возможно, тебя кто-то сбил с толку, а?

- Возможно, - проворчала я, вспоминая слова Люция. Неужели он солгал? Или ошибся?

  Внезапно на ум мне пришла дельная мысль.

- Слушай, а можно мне у тебя до вечера остаться? – спросила я у Вика. – Рэй дома нет, одной скучно. А часиков в семь-восемь ты бы меня отвез в кампус.

- Не вопрос, - кивнул он, - хоть до утра оставайся.

- Н-нет, лучше не надо. В этом доме ночью жутко, уж прости. В другой раз, ладно?

- Ладно, - вздохнул он. – Мне через час надо к заказчику съездить, кое-какие препараты закинуть – это часа на полтора точно. Ничего? Анж тебе мешать не будет, она обычно днем дрыхнет у себя, наверху.

- Я телевизор посмотрю, - с невинной улыбкой соврала я. – Езжай.

  «За полтора часа я успею хорошенько осмотреть всю лабораторию», - подумала я мрачно. Чувствовала я себя просто отвратительно. Как преступница…

- Что это у тебя? – вдруг спросил Вик, рассматривая розовую полоску пластыря на моей шее. Я нервно прикрыла его ладонью, надеясь, что не слишком при этом покраснела.  «Чертов Люций!»

- Лу поцарапал. Ничего страшного.

- Точно? Ты ранку хоть продезинфицировала?

- Да, не беспокойся. Так ты едешь или нет? – сердито проворчала я.

  Он хмыкнул, покосился как-то странно, но ничего не сказал. Вот и славно.

  Мы с Виком попрощались внизу, на крыльце. Встав на цыпочки, я обвила руками шею самого дорогого на свете  - нет, не человека, – оборотня, прижалась на миг щекой к его щеке, шумно вздохнула. Потом потерлась носом о его нос, улыбнулась, чмокнула в уголок губ и отстранилась. Вик смотрел на меня внимательным, очень встревоженным взглядом.

- Что с тобой, малыш? – тихо спросил он.

- Все нормально. – я шмыгнула носом и как можно беспечнее махнула рукой. – Возвращайся скорее, ладно? Буду скучать.

- Я тоже. Ну, до вечера.

  Байк с ревом унесся, взметая тучи сухой листвы по краям дороги и брызги грязной воды. Я немного постояла на ступеньках, глядя в хмурое, безрадостное небо над городом, в котором, казалось, длилась вечная осень. Неосознанным движением покрутила кольцо на безымянном пальце, тускло блеснувшее в свете единственного фонаря. «Навеки вместе под Луной»… Навеки ли?

  Поднявшись наверх, задержалась у двери в комнату Анж, прислушалась – ни звука. Должно быть, отсыпается после бурной ночки. Тем лучше…

  Порывшись в своем рюкзаке, я выудила маленький карманный фонарик – он у меня был всегда под рукой – и по длинному темному коридору прокралась к двери в переход, ведущий в лабораторию. Тут меня ожидал неприятный сюрприз – на двери стояла электронная блокировка. То есть, не зная кода, попасть внутрь я могла даже не мечтать. Не ломать же замок…

  Однако я не собиралась сдаваться так быстро. Припомнив ночевку в спальне Вика, я решила спуститься вниз, в подвальное помещение – именно оттуда, если слух не обманул меня, в ту ночь доносился волчий вой. Возможно, в подвале был запасной проход в лабораторию…

  Так оно и оказалось. Массивная подвальная дверь была приоткрыта – словно кто-то забыл запереть ее – и я проскользнула внутрь, светя себе фонариком. Пошарила рукой по стене, ища выключатель, но найти его так и не сумела. Впрочем, луч фонарика вполне позволял мне ориентироваться в темноте. Весь подвал был уставлен какими-то ящиками, украшенными кружевом паутины, сваленной в кучи клеенкой, досками… Хрустело под подошвами ботинок битое стекло, да взметались в воздух облачка пыли.

  Я осторожно лавировала между всем этим хламом, шаря лимонно-желтым лучом фонарика по полу и стенам. Наконец, я пересекла весь подвал и прямо перед собой увидела темную пасть прохода, забранную решеткой. Толстые прутья были явно рассчитаны не на человеческую силу. Приглядевшись, я ахнула: насколько можно было судить, прутья были вылиты не из стали, как мне сперва показалось, а из серебра! Решетка щеголяла старомодным амбарным замком – к счастью, ключ обнаружился тут же, висящим на вбитом в стену гвозде. Вбит этот гвоздь был так хитро, что дотянуться до него с той стороны решетки, даже просунув руку в зазор между прутьями, не было никакой возможности.

  С замком я провозилась около нескольких минут – с непривычки, да и руки вдруг начали дрожать мелкой противной дрожью. «Чего ты распсиховалась, истеричка?» - сердито одернула себя я и толкнула подавшуюся со скрипом решетку внутрь. Ключ я сунула в карман.

  За решеткой тянулся небольшой туннель с закругленными сводами, напоминавший отсек канализационной системы. Правда, тут было сухо и ничем подозрительным не пахло. Уже через минуту я оказалась по ту сторону стены, кажется, в таком же подвальном помещении, но оборудованном под некое подобие лаборатории.

  Идя вдоль стены, я добралась до какой-то двери – видимо, главного входа – и, наконец, нашарила плоскую панель выключателя. Под потолком с тихим жужжанием вспыхнуло несколько встроенных ламп, и все помещение – а оно, кстати, оказалось очень большим – залил мертвенно-голубоватый свет. Прижавшись спиной к двери, я принялась рассматривать окружавшие меня предметы.

  От входа и до центра лаборатория была уставлена длинными медицинскими столами, на котором теснились всевозможные колбы, реторты, склянки, трубки и прочие малопонятные для меня штуковины. У самой стены сиротливо жался покрытый пылью компьютер – правда, новейшей модели, очень дорогой. Стол, стул и пол возле него были завалены кипами бумаг, папок и каких-то распечаток.

  Все это я осмотрела поверхностно, ни на чем подолгу не задерживая взгляд – моим вниманием сразу завладела вторая половина помещения, отгороженная клеенчатой занавеской. За ее мутной белесой поверхностью что угрожающе темнело …

  Сунув фонарик в карман, я решительно двинулась к этой занавеске. Под подошвой ботинка жалобно треснуло какое-то стеклышко – их тут было навалом, словно кто-то опрокинул стол с колбами и забыл убрать осколки. Взявшись слегка трясущейся рукой за край клеенки, я резко рванула ее в сторону. И – отпрянула, зажав рот ладонью.

  Люций был прав, черт его возьми!

  Вик – оборотень. Иначе зачем ему оборудовать под огромную клетку эту часть подвала – прутья решетки опять серебряные, а на полу брошен заляпанный бурыми, застарелыми пятнами крови матрас – для кого? Так вот где пережидает зверь ночи полнолуния, вот где он воет, в бессильной ярости кидаясь на прочные прутья, вот где он грызет приготовленное загодя сырое мясо! Потом приходит сестра оборотня и выпускает его из клетки… Или они делают это друг для друга постоянно? Ведь Анж, выходит, тоже – истинный вервольф…