Выдумщик (Сочинитель-2) - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 72

Катя задумчиво посмотрела на смеющегося Обнорского и покачала головой:

— Фирму они открыли не с Катей Званцевой и даже не с Рахиль Даллет… А с ее мужем — Аароном Даллетом…

Катерина замолчала — она вспомнила Вадима Петровича Гончарова, вспомнила свои давние подозрения, что деньги за кордон Вадиму помогали перетаскивать люди из «комитета»… Да и как иначе было объяснить то, что у Гончарова все получалось — и деньги он вывез, и подлинными документами на другие имена обзавелся, и вопросы с недвижимостью за рубежом с легкостью решал… Это в советское-то время! Катя давно предполагала, что без людей «конторы» Вадим Петрович не обошелся… А теперь вот — и Обнорский один интересный нюанс для размышлений подбросил: оказывается, у Кости, с которым Вадим когда-то совместную фирму открыл, тесть-то был «комитетчиком»… А может быть, «гениальный план» на раздельную эмиграцию вовсе и не в голове Олафсона сложился? Как знать, как знать… И не проявятся ли однажды реальные компаньоны покойного Вадима? Не предъявят ли они свои права на «наследство» Гончарова? Но серьезно обдумать эти варианты стоило, наверное, позже… Катерина нервно взглянула на часы и решительно сказала ушедшему в какие-то свои мысли Обнорскому:

— Андрей… Ты сейчас все-таки иди в квартиру — я постараюсь управиться побыстрее… А когда вернусь, поговорим… Наверное, пришла пора рассказать тебе поподробнее о… некоторых обстоятельствах из моей жизни… Ты о них не знаешь… Раньше я не решалась, да и не могла посвящать тебя в кое-какие нюансы… А теперь…

— Что-то изменилось? — улыбнулся Обнорский. Улыбка его была хорошей — доброй, понимающей, без оттенков ерничества или сарказма.

— Изменилось, — серьезно ответила Катя. — Конечно, изменилось… Я тоже о тебе многого не знаю — но… Ты перестал быть для меня чужим… Я тебе верю, Андрюша…

Она сказала все это спокойно и чуть ли не торжественно — так, что Обнорский даже смутился, а потому попытался спрятаться по привычке за иронию:

— Душевно вам признателен, не ожидал. Тронут. Ударным трудом постараюсь оправдать высокое доверие.

Андрей резко, по-офицерски, наклонил и тут же поднял голову и даже попытался щелкнуть каблуками — в сидячем положении. Катя не обиделась, что он так по-шутовски отреагировал на ее серьезное признание — женское чутье помогло ей понять, что он просто-напросто растерялся, и не только растерялся, а и растрогался… Катерина снова глянула на часы и чуть ли не закричала в голос:

— Да вылезешь ты наконец из машины или нет?! Я русским языком тебе в сотый раз объясняю — времени у меня нет, я уже опоздала!!

— Все-все-все, — засуетился Обнорский. — Ухожу-убегаю… Ой — самое важное забыл!

— Что еще?! — простонала Катя.

— Один поцелуй для солдата, девушка — на дорожку…

Андрей умильно посмотрел на нее и, не дожидаясь согласия, поцеловал. А потом сразу выскочил из машины…

В Катиной квартире Обнорский распаковал свои вещи, пошлялся по комнатам, потом прилег на диван, но заснуть не смог — помешало непонятное возбуждение, предчувствие чего-то важного, что должно было произойти в этот вечер… Не зная толком, чем себя занять, Андрей вдруг решил приготовить ужин — он подумал, что Кате будет приятно вернуться к уже накрытому столу. Готовил Серегин, кстати говоря, неплохо — сказывалась йеменская и ливийская практика, да и российская холостяцкая жизнь привила определенные кулинарные навыки… Особо мудрствовать Обнорский не стал — приготовил салат из свежих огурцов и помидор, порезал хлеб, сыр, салями, пожарил картошку и поставил тушиться на медленный огонь размороженное в микроволновке мясо… Затем он тщательно сервировал стол, украсил его свечами, бутылкой красного вина и минеральной водой… Получилось неплохо — а тут и Катерина как раз вернулась. Она открыла дверь, сняла свое длинное светлое пальто и сразу же заторопилась на кухню.

— Ты, наверное, голодный? Сейчас я что-нибудь приготовлю…

— Давай-давай, — сварливо откликнулся Обнорский, хитро улыбаясь. — А то, понимаешь, шляется неизвестно где… Бизнес-леди… А дома — мужик некормленный-нетраханный… Феминистка…

Войдя на кухню, Катя ахнула и даже прижала руки к груди:

— Боже ты мой! Это… Это все ты сделал?

— Нет! — оскорбление хмыкнул Серегин. — Девчонки из королевской столовой забегали — помогли…

— Боже ты мой! — Катя сияющими глазами посмотрела на довольного произведенным эффектом Андрея и, опустившись на стул, покачала головой: — Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне в первый раз такое… Мне никто никогда…

— Ну, что же, — светским тоном ответил Обнорский. — Приятно хоть в чем-то быть первым…

Он по-жлобски цыкнул зубом и еле успел увернуться от тапка, которым в него немедленно запустила Катерина. Тапок ударился о дверной косяк, а Серегин немедленно заголосил, воздевая руки кверху:

— Вот она!! Вот она — женская благодарность! Все видали?! Нет, все или не все? Люди — посмотрите на эту женщину! Ейный мужик тут с дороги надрывался, чтобы ее же ублажать-умилостивить, а она в него с порога, понимаете ли — тапкой… Два мира — две демократии… Бизнес-леди!!

Последние слова Серегин произнес, как ругательство, с непередаваемым презрением. Катя засмеялась:

— Ну, я же не попала…

— А если бы попала? А вдруг — попала бы в голову?! Это ж надо: в живого человека — тапкой! Нет, чтобы…

— Чтобы «что»? — спросила Катя, лукаво улыбаясь. — Имеете просьбы, пожелания? Просите смело, сударь, заслужили…

— Ага, — Андрей сразу сменил кликушеский тон на деловой. — А что просить можно?

— Все, что угодно! — величественно повела рукой Катерина.

— Угу, — сказал Обнорский, почесал нос и тут же выдал: — Ну, раз такой нам шансец выпал — тогда… Тогда… Тогда — я хочу стриптиз!

— Что? — растерялась Катя. — В каком смысле?

— В прямом! — отрезал Андрей. — В смысле эротического раздевания под музыку на глазах у благодарного зрителя, то есть — меня…

У Катерины заалели щеки, и она заерзала на стуле:

— Что, вот так вот — сразу?

— Ну, можно и не сразу, — великодушно разрешил Обнорский. — Но, желательно, сегодня… Кстати — вас, ведь, барышня, никто за язык не тянул — сами предложили просить все, что угодно…

— Но стриптиз-то я в виду не имела, — попыталась оправдаться Катерина.

— Поня-ятно, — протянул Андрей с таким видом, будто он и не ожидал ничего другого. — Понятно, понятно… Это очень по-русски — сначала обещать все, что угодно, а потом — в кусты… Это в нашей традиции… Знаешь, есть такой исторический анекдот про твою тезку, Екатерину Великую. Анекдот ужасно грубый — но он очень в тему, поэтому я его все-таки изложу. Один из фаворитов Екатерины, выходя как-то утром из спальни императрицы, будто бы сказал с горечью: «Когда Их Величество ебут — Оне города дают… А утром деревни не допросишься…»

Второй, запущенный в него тапок, Андрей перехватил рукой. Катя смерила его ледяным взглядом, пряча смешинки на самом дне своих зеленых глаз, и бросила:

— Смею заметить, сударь, что вы — не в казарме находитесь! Что-то вы, офицерик, распоясались совсем — то вам стриптиз подавай, теперь вот выражаться срамно начали…

— Нет, я все-таки не понимаю, — возмутился Обнорский. — А что я такого неприличного попросил? Я свою же женщину, которая мне безумно нравится, попросил раздеться — что ж в этом такого развратного-то, а? Я ж не к тете Мане с этим предложением обратился?!

— Ладно! — махнула рукой Катя. — Задушил насмерть… Вот ведь — как репей просто… Будет тебе стриптиз, будет… Прости Господи, меня грешную…

— Ура, — удовлетворенно сказал Обнорский и сел, сложив руки на столе, как пай-мальчик из первого класса…

Лишь когда они начали ужинать, Серегин спросил о том, о чем хотел спросить с того самого момента, когда Катя вошла в квартиру, он просто скрывал свое нетерпение за шуточками-прибауточками:

— Катя… Ты с Олафсоном поговорила? Что у него там за предложения?

Катя вздохнула и улыбнулась чуть грустной улыбкой человека, которому очень не хочется «переключаться» на неприятные темы, но который все понимает — надо «переключаться», надо: