Горящий берег (Пылающий берег) (Другой перевод) - Смит Уилбур - Страница 38

— Это никогда не кончится, Анна. Их все больше и больше.

К этому времени в зале не осталось свободного места, раненые лежали на лестничных площадках, в коридорах, и санитарам, несущим носилки с мертвецами, приходилось перешагивать через них. Мертвых — каждый был завернут в серое одеяло — укладывали на булыжники за конюшней и с каждым часом этот ряд становился длиннее.

— Сантэн! — крикнул с лестницы Бобби Кларк.

— Он недостаточно с тобой знаком. Он должен называть тебя «мадмуазель», — возмущенно запыхтела Анна, но Сантэн вскочила и побежала по лестнице, минуя лежащие тела.

— Сможете снова съездить в деревню? Нам нужен еще хлороформ и еще йод.

Бобби осунулся и был небрит, глаза, обведенные темными кругами, покраснели, а голые руки были выпачканы запекшейся кровью.

— Уже почти рассвело, — кивнула Сантэн.

— Поезжайте мимо перекрестка, посмотрите, расчистилась ли дорога. Пора перевозить раненых.

Сантэн пришлось дважды поворачивать Нюажа от забитой дороги, чтобы найти свободный проезд полями, и до госпиталя в Морт-Омме она добралась уже почти днем.

Она сразу увидела, что госпиталь эвакуируют.

Оборудование и раненых грузили в сборную колонну машин и запряженных лошадьми экипажей, а ходячих собирали группами и уводили по дороге куда-то на юг.

Майор Синклер выкрикивал приказы шоферам.

— Клянусь богом, парень, осторожней, у этого бедняги дыра в легких. Когда подъехала Сантэн на рослом жеребце, майор посмотрел на нее.

— Опять вы. Черт возьми, я о вас совсем забыл. Где Бобби Кларк?

— Еще в шато. Он послал меня попросить…

— Сколько у него там раненых? — перебил майор.

— Не знаю.

— Черт побери, барышня! Пятьдесят, сто или больше?

— Пятьдесят или чуть больше.

— Надо вывозить. Немцы прорвали фронт у От-Поммье. — Он остановился и внимательно посмотрел на нее, отметив круги под глазами и почти прозрачную кожу. «На пределе», — решил он и тут увидел, что она по-прежнему гордо держит голову, а в ее глазах горит огонь, и изменил свою оценку. «Крепкая девчонка, — решил он. — Ничего ей не сделается».

— Когда немцы будут здесь? — спросила Сантэн.

Он покачал головой.

— Не знаю. Думаю, скоро. Мы окапываемся сразу за деревней, но, возможно, и там не сможем их остановить. Надо убираться. Вам тоже, барышня. Передайте Бобби Кларку, что я пошлю ему столько машин, сколько смогу. Пусть возвращается в Аррас. Вы можете уехать с машинами.

— Хорошо. — Она повернула голову Нюажа. — Я подожду машины на перекрестке и провожу их в шато.

— Славная девочка, — сказал он вслед Сантэн, глядя, как она проскакала по двору и погнала жеребца в виноградник на восточном краю деревни.

За стеной виноградника она выехала на тропу, которая вела на вершину холма за шато. Она дала Нюажу свободу, и они взлетели на холм, поднялись на вершину. Это был ее любимый наблюдательный пункт, отсюда поверх леса и окрестных полей открывался вид на север до самых хребтов. Ярко светило утреннее солнце, воздух был прозрачен и ясен.

Сантэн невольно посмотрела сначала на сад у края леса, у основания этого «Т», на открытую полоску земли, которая служила взлетной полосой эскадрилье Майкла.

Палатки исчезли; на границе сада, где обычно стояли ярко раскрашенные SE5a, теперь пусто, ни единого признака жизни; эскадрилья за ночь откочевала, как цыганский табор. Сантэн пала духом. Пока летчики были здесь, оставалось что-то связанное с Майклом, но вот они ушли, и в ее жизни образовалась пустота.

Она обернулась и посмотрела на гряду. На первый взгляд местность казалась мирной и нетронутой. На утреннем солнце ранняя весна окрасила пейзаж в приятный зеленый цвет, поблизости в колючих зарослях пел жаворонок.

Но Сантэн всмотрелась пристальнее и увидела крошечные точки, множество людей на полях; они, как насекомые, разбегались от гряды, такие далекие и ничтожные, что Сантэн их заметила не сразу. Но потом она поняла, что их очень много, и попыталась понять, что они делают.

Неожиданно она увидела, как в середине группы бегущих людей возник крошечный серо-желтый клуб дыма. Когда его отнесло ветром, на земле осталось несколько муравьеподобных фигур. Остальные продолжали бегство.

По зеленому ковру полей было рассеяно много других таких клубов дыма, и ветер донес к Сантэн грохот.

— Артиллерийский обстрел! — прошептала она и поняла, что там происходит. Это атака немцев вытеснила из траншей войска, и их расстреливают на открытой местности батареи, которые немцы поставили за наступающей пехотой.

Взглянув на подножие холма, где она стояла, Сантэн увидела линию наспех вырытых окопов: накануне утром они с Анной видели, как их копают. Окопы, точно коричневая змея, извивались по краю дубового леса, потом вдоль стены Северного поля, слабо петляли по берегу ручья и исчезали среди виноградников, принадлежащих семье Конкор.

Сантэн видела шлемы солдат в траншеях и короткие стволы пулеметов — их поднимали над земляными брустверами. Первые бегущие достигли линии окопов и скрылись в них.

Сантэн вздрогнула, услышав позади звук выстрела, и, повернувшись, увидела серый дым, поднимающийся над английской артиллерийской батареей у подножия холма. Пушки были так искусно скрыты маскировочной сеткой, что до этого выстрела она их не замечала.

Тут она разглядела другие пушки, в лесу и саду; они открыли огонь по невидимому противнику, и среди только что выкопанных земляных укреплений вспухли разрывы ответных немецких выстрелов. Из оцепенения ее вывел крик; оглянувшись, она увидела поднимающийся по тропе на вершину взвод пехотинцев. Ими командовал младший офицер, который яростно махал ей руками.

— Убирайся отсюда, дура! Не видишь — война!

Сантэн повернула Нюажа к тропе, пустила галопом, проскакала мимо солдат, а когда оглянулась, увидела, что они уже лихорадочно копают твердую землю на вершине холма.

Добравшись до перекрестка, Сантэн остановила жеребца. Машины исчезли, остались только застрявшие в кювете и брошенные. Однако дорога была забита одетой во что попало отступающей пехотой, солдаты сгибались под тяжестью груза: они несли на спинах части пулеметов, ящики с боеприпасами и другое снаряжение, которое удалось спасти.

Свистками и криками офицеры собирали их и направляли с дороги в только что вырытые траншеи.

Неожиданно над головой Сантэн пронесся могучий звук, похожий на рев урагана, и она боязливо пригнулась. В ста шагах от того места, где она сидела, разорвался снаряд, и Нюаж встал на дыбы. Она удержала равновесие и успокоила лошадь голосом и прикосновением.

Тут она увидела едущий по дороге к шато грузовик и, приподнявшись на стременах, разглядела на его борту красный крест в белом круге. Она поскакала навстречу и увидела, что за первым грузовиком к перекрестку идут еще семь таких же. Поравнявшись с кабиной первого грузовика, она спросила:

— Вас послали в шато?

— Чего тебе, милая?

Шофер не понимал ее английский с сильным акцентом, и она от досады подскочила в седле.

— Капитан Кларк? — попробовала она снова, и он понял. — Вы ищете капитана Кларка?

— Да, вот именно. Капитан Кларк! Где он?

— Идемте! — Сантэн повысила голос, перекрикивая очередной взрыв и электрический треск шрапнели над головой. — Идемте! — жестом показала она и пустила Нюажа по аллее.

Она поскакала перед вереницей машин по подъездной дороге к шато и увидела взрыв у конюшни; еще один разнес теплицу в начале огорода. Стеклянные стены разлетелись алмазным на солнце потоком осколков.

«Шато — самая очевидная цель», — догадалась Сантэн и галопом промчалась на Нюаже во двор.

Его уже заполнили раненые. Первая машина остановилась у лестницы; шофер и санитар выпрыгнули и принялись затаскивать в фургон носилки с ранеными.

Сантэн пустила Нюажа в загон у конюшни и побежала к кухонной двери. Позади снаряд угодил в черепичную крышу длинного здания конюшен, проделав в ней дыру и обрушив часть каменной стены. Но конюшни были пусты, и Сантэн вбежала в кухню.