Тайна реки Злых Духов - Корчагин Владимир Владимирович - Страница 6

— Так это обычное явление для тайги, — заметил Петр Ильич, поправляя очки. — Бывает и хуже!

— Да, это еще цветики! — улыбнулся Андрей Иванович. — Дальше будет веселее…

Но лес стал вдруг редеть. Стало светлее. А мягкий моховой ковер под ногами начал покачиваться, как огромный пружинный матрац.

Андрей Иванович остановился.

— Пойдем друг за другом, — сказал он коротко.

Отряд вытянулся в цепочку. Движение его замедлилось. Шедший впереди Андрей Иванович внимательно ощупывал каждый шаг. Вдруг тонкие фонтанчики воды брызнули из-под его ног. Геолог резко свернул в сторону:

— Придется обходить.

— Да, впереди болото, — согласился Петр Ильич.

Отряд свернул вправо. Вскоре над их головами снова сомкнулись темные вершины, а на пути опять ощетинились сучьями огромные поваленные ели.

Стало жарко. Обильный пот, ручьями стекавший с лиц, постепенно смыл весь рипудин, и тучи комаров набросились на них, как беспощадное пламя пожара.

— Наденьте накомарники! — посоветовал Петр Ильич.

Но в накомарниках стало еще жарче. Страшно хотелось пить. Мальчишки потянулись было к флягам, но Андрей Иванович резко остановил их:

— Ни в коем случае! Идти будет еще труднее.

Саша и Валерка начали отставать. Такая дорога, да еще с увесистым рюкзаком за плечами, была им явно не по силам. Кружилась голова. Болели спина и плечи. А груды поваленных деревьев все громоздились и громоздились на пути. Словно какой-то великан нарочно бросал им под ноги эти огромные колючие бревна…

Мальчишки уже не перепрыгивали и даже не перелезали через них. Они просто переваливались через эти завалы, как переваливались бы набитые соломой мешки.

Вдруг лес как-то сразу расступился, и широкая прогалина, покрытая яркой сочной травой, открылась перед утомленными путниками.

— Наконец-то! — воскликнул радостно Валерий и первым бросился на светлую зеленую поляну.

— Куда?! — остановил его Андрей Иванович, хватая за рукав.

Валерий нехотя попятился назад..

— Надо же отдохнуть, Андрей Иванович. Такой прелести во всем лесу больше не встретишь.

— Такой прелести! — Андрей Иванович взял с земли увесистую корягу и с силой бросил ее на ярко-зеленый ковер поляны. Там что-то хлюпнуло, и брызги грязно-бурой воды разлетелись во все стороны.

Мальчишки ахнули. Под изумрудно-зеленой травой таилось коварное болото.

Отряд круто свернул в сторону.

— Больше всего, друзья, бойтесь в тайге таких открытых зеленых полян. — Андрей Иванович посмотрел на часы. — А отдохнуть действительно пора. Но здесь очень сыро. Выберем место посуше и сделаем привал.

Они прошли еще с полчаса. Но суше не становилось. Ноги по-прежнему тонули в мокром болотистом мху. Под сапогами все так же чавкала жидкая липкая грязь.

Лес становился гуще. Колючие ветви все чаще цеплялись за накомарник, срывая его с потного горячего лица. Духота стала просто нестерпимой. Валерий в изнеможении опустился на упавшее дерево.

— Больше не могу!..

Его поникшие плечи были темны от пота. Над ним вилась целая туча комарья. И в этой плотной, дымчато-серой туче, прочерчивая ее стремительными черными молниями, носились огромные, словно обезумевшие, оводы. Яростно набрасывались они на неподвижного человека. От их укусов не спасала даже плотная ткань противоэнцефалитной куртки.

Но Валерий уже не обращал на них внимания. Он слишком устал. Андрей Иванович, ни слова не говоря, расстегнул его рюкзак и переложил себе большую часть багажа. Валерий встал и медленно, не поднимая, головы, побрел дальше.

Саша тоже выбился из сил. Он шел молча, стараясь не отставать от геологов. Ноги подкашивались. Стучало в висках. Кожа горела от бесчисленных укусов. В голове не было никаких мыслей. Все подавило одно желание — лечь, лечь куда угодно и как угодно, только лечь…

Но вот стало как будто суше и прохладнее. Саша поднял голову. Солнце зашло за облако. Он остановился и, откинув накомарник, вытер пот с лица. Впереди слышались оживленные голоса Андрея Ивановича и Петра Ильича. Их было еле видно из-за деревьев. Саша подтянул рюкзак и постарался ускорить шаги.

Вскоре он подошел к геологам. Они стояли на краю большого оврага и что-то внимательно рассматривали. Саша раздвинул ветви молодых пихточек и посмотрел вниз. Прямо перед его глазами был большой обрыв. Но какой обрыв!

Огромная многометровая стена снежно-белого, сахароподобного камня… Ровная и гладкая, сверкающая белизной, она казалась почти прозрачной. А большая груда обломков, скопившаяся у ее подножия, напоминала белую пену морского прибоя.

Это было настолько неожиданно, что Саша словно застыл, увидев такое сказочное диво. Лишь много минут спустя он обернулся к геологам спросить их, что это за камень. Но солнце, выскользнувшее из-за облаков, осветило эту снежно-белую стену, и слова замерли у мальчика на языке. Каменная стена оказалась не просто белой. Необычайно тонкий, нежно-розовый оттенок, словно прорвавшийся откуда-то из глубины камня, совершенно преобразил его, придав ему цвет ясной утренней зари.

Ничего подобного Саша не видел ни разу в жизни. Он мгновенно забыл об усталости, жажде, мошкаре. Он смотрел и смотрел на этот чудесный бело-розовый камень, и ему казалось, что от него должно исходить живое тепло человеческого тела. Ему захотелось даже погладить его рукой. Но в это время кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел Петра Ильича. Глаза молодого геолога также были устремлены на каменный обрыв, но взгляд их был почти равнодушным.

— Как тебе нравится это обнажение? — спросил он Сашу.

— Обнажение?..

— Ну да. Так геологи называют все выходы горных пород на поверхность.

— Очень! Очень нравится! — Саша сбросил с плеч рюкзак. — А что это за камень, Петр Ильич?

Брови Петра Ильича приподнялись над очками.

— Разве ты не узнал его? Это мрамор. Я же тебе показывал образцы его в нашем музее. Правда, там он был иного цвета.

— Мрамор!.. — Саша снова посмотрел на бледно-розовую каменную громаду. Нежный полупрозрачный камень словно улыбался ему.

Так вот какой он, мрамор!.. Саше вспомнилось все, что он читал и слышал об этом замечательном камне. Он знал, что из мрамора построены древнегреческий храм Парфенон и знаменитая падающая башня в Пизе. Он слышал, что из мрамора высечены всемирно известные статуи Аполлона Бельведерского и Венеры Милосской. Кто-то рассказывал ему, что у ног этой мраморной богини великий Гейне рыдал, как ребенок, потрясенный красотой женского тела, увековеченного в камне неизвестным ваятелем древности. Саша знал, что мрамором облицованы многие подземные дворцы московского метро. Он видел мраморные памятники на городском кладбище и мраморные щиты на электростанции. Но никогда он не думал, что мрамор так прекрасен в своем естественном необработанном виде. Он просто не мог оторвать глаз от сверкающего полупрозрачного камня.

Размышления его были прерваны голосом Андрея Ивановича:

— Петр Ильич! Саша! Где вы там? Прошу к столу!

Саша подхватил рюкзак и последовал за Петром Ильичем. Невдалеке от оврага, под высоким развесистым кедром, была разостлана палатка, на которой Андрей Иванович и Валерий, удобно устроившись у раскрытой консервной банки, ловко орудовали ложками. Тут только Саша снова почувствовал огромную усталость и жажду. Он бросил рюкзак и, развалившись на палатке, прильнул к фляге с водой. На еду не хотелось и смотреть.

— Есть нужно обязательно! — заметил Андрей Иванович и, видя, что лицо мальчика вытянулось в недовольную гримасу, со смехом добавил: — Хотя бы для того, чтобы ваши рюкзаки стали легче.

Саша нехотя потянулся к консервной банке.

После обеда разговор снова зашел о мраморе.

— Много я повидал на своем веку мраморов, — говорил Андрей Иванович, укладывая свой рюкзак. — Не раз видел я уральские мраморы, был на Газгонском месторождении в Узбекистане, пришлось мне побывать на разработках чудесного зеленовато-розового мрамора в Кибиккордоне и на Белой горе, в Карелии, где добывается розовый доломитовый мрамор. Но такого камня, как здесь, я не видел нигде.