Опасная леди - Кордоньер Мари - Страница 18

В том же самом он, пространно и обстоятельно выражаясь, уверил и милорда Уинтэша, который ожидал в библиотеке результатов обследования.

– Для здоровья миледи было бы очень полезно, если бы она согласилась придерживаться контролируемой диеты, – добавил он. – Вес тела, а также физическое напряжение и волнения – все это дополнительные факторы риска для пациентов с сердечными болезнями, как у нее.

– Вы исходите из того, что моя супруга страдает той же болезнью, что и ее отец?

– Конечно. – Доктор Филдинг не допускал сомнений. – Сердечные болезни часто передаются по наследству. В медицинской литературе есть масса примеров…

Граф, который больше интересовался Леонорой, чем медицинскими выкладками, нетерпеливо перебил его, прежде чем доктор смог пуститься в подробности. Хотя он познакомился с почтенным врачом своей мачехи всего несколько месяцев назад, он уже знал о его слабости рассказывать пространные истории из медицинской практики.

– День клонится к вечеру, сэр, – сказал он насколько вежливо, настолько и категорично. – Я очень вам признателен за помощь, оказанную леди Уинтэш, но, зная вашу занятость, не смею вас дольше задерживать.

То, что доктор Филдинг воспринял это как прощание, вполне устраивало лорда Уинтэша. Они обменялись вежливыми поклонами, и в то время, когда лакей открывал дверь доктору, хозяин дома, прыгая через две ступеньки, взбежал по лестнице на второй этаж, где находились спальни.

Джейн осторожно открыла дверь, но многозначительно приложила палец к губам.

– Она спит, – прошептала Джейн. – Доктор дал ей настойку опия.

– Спасибо. Доброй ночи.

Собственно говоря, горничная не имела намерения оставлять свою госпожу одну, но не успела она оглянуться, как граф уже запер дверь изнутри, и она осталась стоять в коридоре.

Несколько секунд она прислушивалась, а затем, пожав плечами, ушла. Миссис Бернс придавала большое значение тому, чтобы на восходе солнца персонал собирался для совместного завтрака. Все равно сегодня у нее оставалось уже не много времени для сна.

В свете маленького ночника Герве Кройд рассматривал расслабленное лицо своей молодой супруги. Она показалась ему очень похожей на ребенка, очень нуждающейся в защите и далеко не той заурядной, приземистой и крепкой кандидаткой в жены в усыпанном жемчугом, натянутом как на барабане свадебном платье, шуршащие швы которого грозили лопнуть при каждом неловком движении.

Герве осторожно наклонился и дотронулся до густой мягкой пряди блестящих волос, лежавшей на подушке. При этом движении он ощутил легчайший аромат цветов гибискуса, тот самый запах из сна.

Он отдернул руку, как будто обжегшись. Сон?

Не понимая, что ищет, он блуждал взглядом по большой отделанной деревянными панелями спальне. Это было почти мужское обиталище, где в свое время жил десятый граф, когда он – что было достаточно редко – бывал в Уинтэше. Только туалетный столик с зеркалом и приготовленный пеньюар указывали на то, что здесь живет женщина.

В конце концов внимание привлек этот пеньюар. Он поднял его. Дорогой шелк был легким, как перышко, и слегка шуршал, когда граф сжимал его между пальцами. И было уже излишним подносить его к ночнику, как сделал он, чтобы убедиться, что шелк зеленого цвета.

Лорду Уинтэшу был знаком этот пеньюар, хотя он никак не мог себе представить, что женщина, на которой он был надет в ту ночь, и его супруга – это одно и то же лицо.

Отдельные детали этой путаницы последних суток сами по себе сложились в его голове в целостную картину. Он был пьян, но, видимо, не настолько потерял голову, чтобы соблазнительные подробности легкого одеяния Леоноры не произвели на него впечатления. Он целовал, обнимал, ласкал ее… А потом?..

Граф опустился в кресло и закрыл лицо руками. Едва решив одну проблему, он сразу же очутился перед другой. Нарушил ли он в эту ночь свою клятву и действительно стал мужем Леоноры? Победил ли его Роланд Эпуорт? И… было ли настолько трагично то, что тот в конце концов победил?

Тихий вздох и скрип кровати раздались в тишине, спящая пошевелилась, но ее глаза оставались закрытыми. Герве Кройд, одиннадцатый граф Уинтэш, поднял с пола пеньюар, выскользнувший у него из рук. Был только один человек, который мог ответить на его вопросы, – Леонора.

Глава 9

– Чепуха! – произнесла Леонора одно из своих любимых словечек и села в постели. – Я не буду ни завтракать в постели, ни лежать целый день на этом матраце. Как тебе в голову пришла такая абсурдная мысль?

Хотя пульсирующие боли в голове ничуть не ослабели, Леонора была полна решимости встать с постели. Джейн заломила руки.

– Доктор сказал, что вы должны отдыхать, миледи! Слабое сердце нужно щадить и нельзя перенапрягать!

– Об этом я позабочусь сама, – объявила молодая женщина и отбросила одеяло. – Ты подашь мне сейчас же одежду, или я должна сама рыться в шкафах?

Нехотя Джейн зашнуровывала свою госпожу в корсет.

– С болезнями сердца не шутят, миледи, – сказала она удрученно. – Я своими ушами слышала, как доктор сказал, что у вас та же болезнь, что и у вашего отца.

– Мой отец не болел ни одного дня в своей жизни, – заявила Леонора сухо и натянула на себя черное платье из тафты, у которого прилежная горничная отделала края юбки и рукавов широкими зелеными лентами. – Убивший его сердечный приступ настиг его впервые в жизни. Не может быть и речи о том, что он передал мне по наследству эту опасную болезнь и я должна остаток своей жизни проводить в постели.

Джейн расправила, уложив в ровные складки, широкие булавообразные рукава тяжелого платья и выразительно покачала головой в украшенном кружевами чепчике горничной.

– Старшая дочь священника прихода Святой Агнессы также была сражена этой болезнью, миледи, – сообщила она мрачно. – Ее похоронили в день поминовения усопших в прошлом году. А ведь ей не было еще и девятнадцати лет. Вам нужно быть более осторожной!

– Спасибо, – отвечала ей молодая леди сухо, спрятав, однако, свою улыбку. – Твоя забота растрогала меня. Но нет убедительных причин рисовать всякие ужасы, вроде моих похорон. Я, кажется, еще совсем живая!

Мягкая ирония этих слов совершенно не задела простую душу Джейн. Она не желала менять мрачную тему разговора.

– Мистер Стейнсфорд тоже думал так.

– Я знаю этого господина, Джейн?

– Мистер Стейнсфорд был хозяином трактира в Бердфорде, миледи, – заполнила маленькая горничная пробел в ее образовании. – После смерти супруги он женился на некоей мисс Эллисон из Боталлека. Симпатичная дама, но вам и во сне не приснится, что она наделала!

– Она разбавляла пиво водой в трактире?

– Ну что вы, миледи! Она отравила бедного мистера Стейнсфорда! И только благодаря случайности преступление было раскрыто. Все думали, что бедняга умер от сердечного приступа, и если бы одна из девушек, прислуживавших на кухне, не украла тот пузырек…

Леонора понимала, что ей не удастся уклониться от изложения подробностей деревенских сплетен о жизни и смерти мистера Стейнсфорда. Она решила положить конец страшной истории.

– Я позволю себе предположить, что в пресловутом пузырьке был яд? – поинтересовалась она, по мнению горничной, слишком невозмутимо.

Джейн утвердительно кивнула.

– Именно так. Экстракт красной наперстянки! Эта убийца каждый вечер подмешивала яд в ночное питье мистера Стейнсфорда, а когда в конце концов произошла катастрофа, все, в том числе и доктор, подумали, что бедняга не должен был жениться на такой молодой женщине. Кругом слышались злорадные перешептывания: слабое сердце и слишком большие нагрузки!

– Интересно. А кто же в итоге раскрыл злодеяние?

– Кухонная прислуга, как я уже сказала, миледи. Она думала, что в стеклянном пузырьке находится какое-то косметическое средство, с помощью которого новая миссис Стейнсфорд поддерживала свою красоту. Она видела случайно, как та прятала пузырек, поэтому решила, что это чудодейственное средство. Вдова застала ее при попытке воровства и тем выдала себя. Бедный мистер Стейнсфорд.