Серебряный огонь - Кордоньер Мари - Страница 29

Хотя их отношения за последнее время стали гораздо прохладнее, она по-прежнему испытывала сильную симпатию к Фелине. Внутренний голос подсказывал ей, что маркизе де Анделис грозит опасность.

– Какой неоценимый подарок вечернего времени! Уделите мне капельку вашего внимания, мадам. Я уже несколько дней ищу возможности поболтать с вами наедине.

Фелина, вздрогнув, посмотрела в темные горящие глаза Терезы д'Ароне и от испуга чуть не уронила Кроху на каменную дорожку. Такая внезапная встреча со своей противницей – тяжелое испытание для ее выдержки.

Маркиза сжала губы и молчаливым кивком головы выразила свое согласие: отказ от беседы означал бы подчеркнутую невежливость.

Мадам д'Ароне торжествующе рассмеялась.

– Не здесь, моя красотка. Будьте любезны проводить меня немного.

Слишком поздно Фелина призналась себе, что было бы лучше отказаться. О чем могла она говорить с этой женщиной? Ее отвращение было огромным и наверняка взаимным.

Помещение, куда они вошли, было столь очаровательно, что Фелина не смогла сдержать тихий звук восхищения.

На стенах, обитых деревянными панелями, изображались рельефные сцены из Библии. У передней стены находился небольшой трехстворчатый алтарь, основанием которого служил серебряный помост. Отдельные иконы, написанные в итальянском стиле, прославляли Благовещение.

Без сомнения, Фелина оказалась в маленькой часовне.

– Нравится?

Она услышала какой-то подвох в тоне вопроса, однако, будучи простодушной, не сообразила, куда клонит мадам д'Ароне.

– Конечно! Здесь очень красиво! У вас что, в Лувре своя молельня?

И снова злорадный смех, от которого волосы у нее на затылке встали дыбом.

– Нет, моя несведущая подруга, такой чести я не удостоена. Владелицей этого благочестивого места должна быть королева Франции. Пока король не женится снова, герцогиня де Бофор молится здесь порою наедине.

– Очень любезно с вашей стороны продемонстрировать мне здешние сокровища. Благодарю вас. Однако мой песик, как видите, забеспокоился и требует продолжения прогулки.

Фелина инстинктивно расправила плечи под элегантным плащом. Держа на руках крохотную болонку, она повернулась и быстро направилась к выходу.

– Не торопитесь, мадам! Разве вы не хотите использовать возможность для молитвы, как делали это с благочестивым прилежанием перед Мадонной в церкви Сен-Жермен?

Кроха, протестуя, затявкал, ибо маркиза де Анделис вдруг сильно стиснула пальцами маленькое тельце. Она прищурила глаза и вопросительно посмотрела на Терезу д'Ароне. До нее еще не совсем дошла суть ехидной реплики.

– Шпионите за мной, мадам?

– Если бы я догадалась, какая от этого может быть польза, я бы так и поступила. Мне же помогла только случайность. У вас, моя дорогая, прекрасный, весьма необычный плащ. Когда я снова увидела его на вас, я стала уделять вашим ежедневным прогулкам побольше внимания и очень удивлялась, видя дочь ревностного протестанта преклоняющей колени в католическом храме. Хотите по примеру нашего монарха сменить веру? Весьма пикантная новость.

Обилие различных возражений, одновременно готовых сорваться с уст Фелины, помешало ей сразу же произнести единственное. В отчаянии и растерянности прибегала она к утешению, привычному для всех, нуждающихся в помощи, к церковной молитве. К молитве в католической церкви, ибо в ней ее когда-то крестили и воспитывали.

Она заставила себя спрятать свой страх.

– Не городите чепухи, мадам. Кому интересно знать, в какой церкви я молюсь?

– Его Величеству королю Франции, детка. Он отказался от протестантских догматов и вернулся в лоно святой римской церкви. Каждый протестант, последовавший его примеру, укрепляет его позиции, подтверждает его правоту.

Превосходно зная причины кровавой, длительной войны, из-за религиозных разногласий разорившей страну, Фелина не могла понять ее последствий. Стремление убивать друг друга, молясь одному христианскому Богу, пусть и по-разному, казалось ей проявлением глупости и человеконенавистничества. Она вспомнила длительные споры с Амори де Брюном в замке Анделис, которые касались непостижимых для нее вопросов.

Маркиза де Анделис предчувствовала опасность, исходившую от стоявшей перед ней интриганки. Но что та имела теперь в виду? Невольно попыталась она защититься от следующего удара.

– Вы собираетесь в этом священном месте спорить со мной на религиозные темы, мадам? – произнесла она холодно.

– Вовсе нет, прекрасная маркиза! Хочу только ознакомить вас с неизбежным следствием ваших действий.

Тереза д'Ароне уже не скрывала своего торжества.

– Ну что ж, высказывайтесь.

– Если король узнает о вашем явном предпочтении католицизма, он наверняка заставит вашего отца и супруга последовать вашему примеру. Вы исполните, так сказать, роль миссионерши в вашем протестантском семействе. Вечная благодать будет вам обеспечена и поможет легче перенести вполне предсказуемую реакцию членов семьи.

– Нет, вы не сделаете этого!

С трудом преодоленное желание свернуть шею элегантной персоне в роскошном платье из парчи на мгновение полностью захватило все существо Фелины. Ненависть придала серым глазам стальной оттенок обнаженного меча.

Мадам д'Ароне осторожно отошла на шаг назад.

– Хотите мне помешать?

Ее смех сделался пронзительным Она с подчеркнутой небрежностью поправила кружевные манжеты.

– Ваш супруг меня унизил и оскорбил. Я не проститутка, от которой можно отделаться парой драгоценностей. Мне доставит огромное удовольствие видеть его серьезные затруднения. Затруднения этого высокомерного, заносчивого гугенота, так гордящегося своей дружбой с королем. Как замечательно, что его маленькая женушка предательски нанесла ему удар в спину, сменив веру.

– Да что вы знаете? Я вовсе не предательница. Я такая же католичка, как вы, – возмутилась Фелина.

– Значит, вы тайно стали католичкой? Совсем интересно... Теперь уж вы от меня не отделаетесь. Рассказывайте дальше!

Растерявшись от собственной неосторожности и смутившись от резкого приказного тона собеседницы, Фелина почувствовала безвыходность своего положения.

– Я не меняла веры. Меня крестили в католической церкви, – устало призналась она.

– Дочь Амори де Брюна? Не стройте из себя дурочку!

В столь явную ложь мадам д'Ароне не могла поверить при всем желании. В ярости схватив Фелину за плечи, она сильно встряхнула ее.

Исходивший от нее резкий запах мускуса и сирени вызвал у юной маркизы приступ тошноты. Из последних сил боролась Фелина с грозившим ей головокружением.

– Оставьте меня! – прохрипела она, задыхаясь. – Я не та, за кого вы меня принимаете! Я не дочь Амори де Брюна!

Внезапно отпущенная, она зашаталась. Болонка выскользнула из ее рук и в страхе забилась под ближайшее исповедальное кресло.

Когда Фелина вновь обрела равновесие, она встретила блестящий взгляд своей противницы решительно и твердо.

– Я правильно поняла, что вы не Мов Вернон? Не маркиза де Анделис? – медленно и хрипло спросила мадам д'Ароне.

– Да! Мов Вернон умерла от чахотки. Я вроде бы на нее очень похожа. Мне предложили сыграть ее роль, чтобы королю не пришло в голову заставить Филиппа жениться снова. Жениться на вас...

Последний удар она нанесла умышленно, хотя уже потерпела поражение и впоследствии могла бы об этом ударе пожалеть.

Две резкие морщины возле губ мадам д'Ароне показали, что удар достиг цели. Но это было слабым утешением.

– Как видите, никто не сможет принудить Амори де Брюна или его зятя к перемене веры из-за того, что я молилась Мадонне.

– Какая низость!

Услышать подобное из густо накрашенного рта казалось удивительным.

– Король едва ли обрадуется, если я ему об этом сообщу. Филипп Вернон может считать удачей свою ссылку из Парижа в отдаленное имение. Однако я легко могу себе представить, что Генрих Наваррский упрячет его и тестя за каменные стены тюрьмы. Старый господин, кажется, страдает от подагры. Жаль, что Его Величество не склонен прощать действий, наносящих ущерб королевскому авторитету!