Зомби - Баркер Клайв - Страница 51

Нет нужды добавлять, что он был мертв. Судя по следам, он бежал вдоль батареи, затем свернул за угол и, без сомнения, угодил прямо в лапы тому, кто поджидал его там. Рот его был забит песком и галькой, зубы и челюсти превратились в крошево. Я не смог заставить себя второй раз взглянуть на его лицо.

В эту минуту, как раз когда мы начали спускаться, чтобы подойти к телу, послышался крик, и мы увидели, как со стороны башни по берегу к нам бежит какой-то человек. Это был смотритель форта, и его острые глаза разобрали даже сквозь туман, что случилось что-то неладное. К счастью, он видел, как упал Пакстон, и мгновение спустя заметил нас, бегущих вниз, — иначе нам с трудом удалось бы избежать обвинения в причастности к этому жуткому убийству. Мы спросили смотрителя, не видел ли он того, кто напал на нашего друга. Но он не смог сообщить ничего определенного.

Мы отправили старика за помощью, а сами оставались у тела, пока не пришли люди с носилками. Мы выяснили, откуда явилась тварь, — на узкой полоске песка у стены батареи отпечатались ее следы. Дальше простирался галечный пляж, и было совершенно невозможно сказать, куда потом делось зловещее существо.

Что нам следовало сказать на дознании? Мы чувствовали, что наш долг — не выдать тайну короны, которая иначе появилась бы во всех газетах. Не знаю, что сказали бы вы на нашем месте, но мы договорились утверждать следующее. Мы сообщили, что познакомились с Пакстоном только вчера и он рассказал нам, что боится некоего Уильяма Эйджера. Мы показали также, что видели на песке, кроме следов Пакстона, еще чьи-то следы. Но разумеется, к тому времени все смыл прилив.

К счастью, никто не знал человека по имени Уильям Эйджер, который жил бы поблизости. Свидетельство смотрителя форта освободило нас от всяких подозрений. Следствию оставалось вынести вердикт: преднамеренное убийство, совершенное неизвестным лицом или группой лиц.

Пакстон был совершенно одинок, и все попытки раскрыть преступление окончились ничем. А я больше никогда не бывал ни в Сиборо, ни в его окрестностях.

Николас Ройл

Карасёвый омут

Журнал "Interzone" назвал Николаса Ройла "авторитетом среди английских писателей, работающих в жанре ужасов", а издание "Fear" — "самым успешным молодым британским писателем, пишущим рассказы в жанре ужасов".

Перу автора принадлежат более шестидесяти рассказов, опубликованных в периодических изданиях, таких как "Best New Horror", "The Year's Best Horror Stories" и "The Year's Best Fantasy and Horror", "Blood and Roses", "Peeping Тот", "Dark Voices", "Narrow Houses". Первый роман Ройла, "Двойники" ("Counterparts"), в 1993 году вышел в издательстве "Barrington Books".

В 1991 году писатель получил Британскую премию фэнтези за оригинальную антологию психологических рассказов в жанре ужасов "Земли тьмы" ("Darklands"), в 1992 году последовал второй том. Обе книги вышли в свет большими тиражами в издательстве "New English Library".

О рассказе, вошедшем в настоящую антологию, автор говорит следующее: "Стоит или нет возвращаться туда, где ты был когда-то счастлив? Вероятно, нет, особенно если надеешься испытать прежние чувства. Но меня непреодолимо притягивают несколько мест, которые обладают скрытой властью надо мной и моим прошлым. Карасевый омут существует на самом деле, но сейчас в нем кишмя кишат крохотные красноперки — симпатичные рыбки, но куда им до карасей".

Приготовьтесь: вам предстоит перенестись назад, в прошлое, где все еще жив прежний ужас…

Порой вернуться назад не так уж плохо. Иногда приходится.

Утром в пятницу мы с Ниччи ехали на север в моем красном "ситроене". Ей удалось упросить подругу подменить ее в книжном магазине, я же просто сказал арт-директору, что мне нужен выходной. Для меня, внештатного дизайнера, это было чревато потерей заработной платы за целый день, но я очень долго ждал случая совершить эту поездку, хотел выбраться еще до знакомства с Ниччи, а потому не собирался тратить половину уик-энда на дорогу. Движение было ничего себе: во-первых, утро пятницы, а во-вторых, на двух отрезках между М25 и городом Ньюпорт-Пагнелл шли дорожные работы. Но все же к 11.30 мы выбрались из пробок, пристегнулись ремнями безопасности, опустили окна и врубили Криса Ри на полную катушку. Ярко светило солнце, день выдался великолепный и безветренный, и даже городкам центральных графств не под силу было его испортить. Про водителей проезжавших мимо машин мы сочиняли истории. Вон та блондинка лет тридцати пяти в "БМВ" едет на свидание с молодым любовником в Макклесфилд; явный распутник в "сьерре" последний день работает в фармацевтической компании и уже в понедельник займется фотографиями в журнале "только для мужчин". Над водителями, которых полицейские останавливали за превышение скорости, мы потешались или сочувствовали им — в зависимости от марки автомобиля. Мы вполне прилично зарабатывали, "ситроен" я купил почти новый, взял демонстрационную модель, но все же мы до сих пор скорее чувствовали сродство с молодым рокером в тюнинговой машине с мощной музыкальной установкой, чем с любителем секса по телефону из "порше".

В книжном магазине Ниччи подрабатывала между колледжем и "кое-чем более интересным", как она говорила. То ли актерское мастерство, то ли музыка — она как-то неопределенно высказывалась, но была вполне счастлива. Я прошел большой путь, с тех пор как впервые взялся за работу — раскладывал что-то по конвертам, — и перспективы были хоть куда, но я никак не мог с полной отдачей посвятить себя работе до тех пор, пока не съезжу на север и не упокою кое-каких призраков. Именно поэтому я становился все более возбужденным по мере приближения к месту назначения. Эти выходные были очень важны для меня. Я вовсе не надеялся получать удовольствие от каждого мгновения, но все же рассчитывал в целом приятно провести время, погрузившись в воспоминания. Встречаться с родителями мы не собирались, хотя я еще не познакомил с ними Ниччи, а они давно перебрались в Шотландию на заслуженный отдых.

Вот я начал узнавать окрестности и показывал Ниччи местные достопримечательности, а она выдумывала применительно к ним маленькие истории из моего детства:

— Ага, это именно та самая водонапорная башня, к которой ты как-то раз отправился среди ночи голышом. Ты шел к ней и шел и думал, что слышишь ее пение. На следующий день тебя отвели к семейному врачу, доктору Найку, и он диагностировал звон в ушах. С тех пор к водонапорным башням ты относишься с подозрением.

Я скосил на нее глаза и констатировал:

— Ты сумасшедшая, Ниччи, вконец сумасшедшая.

Она откинулась на сиденье и расхохоталась, а потом сказала:

— Да это лажа какая-то. — И вынула из магнитофона Криса Ри.

— Так выбери что-нибудь другое, — посоветовал я, вглядываясь в зеркало заднего вида.

Она просмотрела кассеты на полочке, достала все, принялась читать имена исполнителей и бросать через плечо на заднее сиденье, про себя поругиваясь на тему того, какая же все это лажа и почему бы мне не завести хорошую музыку. Это выглядело занятно и нравилось мне ничуть не меньше, чем самой Ниччи. Она выкинула назад почти все кассеты, но решила под конец, что одна сгодится.

— Ага! — торжествующе воскликнула она. — Вот это другое дело!

И сунула кассету в магнитофон.

Ее избранником оказался Гарри Глиттер. Я снова взглянул на нее и рассмеялся. Конечно же, она права. Возвращаться в прошлое нужно под соответствующую музыку. И под аккомпанемент "Рок-н-ролл, часть I" мы съехали с автострады и понеслись по длинной прямой дороге А по направлению к моему детству. Ностальгию вызывали практически все встречавшиеся нам по пути названия.