Обещание - Пиколт Джоди Линн - Страница 54

Крис громко засмеялся. Здесь полно преступников, а единственные оставшиеся игры — «Честный счет» и «Риск».

— Что смешного? — спросил Стив.

Крис потянулся за игрой, которую Стив держал в левой руке, — «Честный счет».

— Ничего. Ничего смешного, — ответил он.

Джеймс встал и пошел к сцене под оглушительные аплодисменты коллег. Гас подумала о том, как он замечательно смотрится на фоне темно-красных стен столовой, как хорошо держит свой почетный знак.

— Это, — заявил он, размахивая наградой, — величайшая честь.

Больница «Бейнбридж мемориал» каждый год вручала собственную награду совместно с преподавательским составом соседнего медицинского университета. По всей видимости, обед призван был дать будущим врачам представление о том, в когорте с какими полубогами им предстоит работать. В этом году наградой удостоили доктора Джеймса Харта за его постоянный вклад в развитие больницы «Бейнбридж мемориал», хотя все присутствующие понимали, что Джеймса наградили только потому, что его фамилия оказалась в списке «Лучших врачей». К досаде организационного комитета, событие было уже запланировано, когда произошло неприятное недоразумение с сыном доктора Харта.

— И самое приятное в этой награде то, что мне дали время подумать, что же я скажу всем вам, — вещал Джеймс. — Мне сказали: что-нибудь воодушевляющее. Поэтому я, наверное, начту с того, что извинюсь за то, что стал хирургом, а не министром. — Он подождал, пока стихнет вежливый смех. — Когда я был намного моложе, то искренне верил: если усердно заниматься и сдать бесчисленное множество экзаменов, я стану хорошим врачом. Но существует большая разница между опытным хирургом и хирургом практикующим. Раньше я думал, что суть офтальмологии заключается в том, чтобы распознать болезнь. Я осматривал людей, заглядывал им буквально в глаза… и не всегда видел перед собой людей. Оглядываясь в прошлое, я понял, как много пропустил. Я хочу предупредить тех из вас, кто находится в начале своей карьеры: врач призван лечить не болезнь, а пациента. — Он кивнул на заведующего хирургическим отделением. — Разумеется, я бы никогда не набрался этой мудрости без окружающих меня выдающихся коллег и удивительной больницы, в которой работаю. Я хотел бы поблагодарить своих родителей, которые в два года подарили мне набор «Юный доктор», своего наставника доктора Ари Грегаряна, который научил меня всему, что я знаю, и, конечно же, Августу и Кейт, которые научили меня тому, что проявлять заботу и терпение нужно не только на работе, но и дома.

Он вновь поднял награду. Присутствующие разразились аплодисментами.

Гас, нацепив на лицо улыбку, безжизненно аплодировала мужу. Он забыл упомянуть Криса.

Намеренно?

Голова закружилась. Гас встала. Джеймс не успел еще вернуться к столику, как она уже бросилась в дамскую комнату. Там она склонилась над раковиной, ополоснула прохладной водой руки, а из головы не шли слова Джеймса: «Я осматривал людей, заглядывал им буквально в глаза… и не всегда видел перед собой людей».

Она поправила платье, взяла сумочку, намереваясь прямо из дамской комнаты отправиться в вестибюль и попросить швейцара вызвать ей машину. Джеймс поймет, что она уехала, а к тому времени, как он доберется домой, она сможет выплеснуть свою злость и вновь обретет возможность с ним разговаривать.

Она резко распахнула деревянную дверь и чуть не налетела на Джеймса.

— Что случилось? — спросил он. — Тебе плохо?

Гас наклонила голову.

— Откровенно признаться, отвратительно, — ответила она, скрестив руки на груди. — Ты хотя бы понимаешь, что забыл упомянуть Криса в своей благодарственной речи?

Джеймс вспыхнул от смущения.

— Да. Я понял это, когда уже сошел со сцены, когда увидел, как ты выбежала из зала. Я всегда говорил: хорошо, что я не актер, а то обязательно забыл бы что-нибудь чертовски важное, когда мне вручали бы «Оскар».

— Не смешно, Джеймс, — отрезала Гас. — Ты там учил человеколюбию этих… желторотых студентов, а сам не можешь проявить его у себя в доме. Ты намеренно не упомянул Криса. Не хотел, чтобы в час триумфа твое имя ассоциировалось с небольшим скандалом.

— Я сделал это ненамеренно, Гас, — заверил Джеймс. — Подсознательно? Возможно. Это другое дело. Да, если быть до конца откровенным, я не хотел, чтобы что-нибудь омрачило мне праздник. Лучше пусть на меня показывают пальцем и говорят: «Ой, это лучший хирург-офтальмолог на Северо-Западе!», чем «Его сына судят за убийство».

Гас почувствовала, как кровь прилила к лицу.

— Отойди от меня, — велела она, пытаясь протиснуться мимо Джеймса. — Неудивительно, что ты здесь в своей тарелке. Все эти люди — такие же, как ты. Никто из них не упомянул имени Криса. Никто не спросил, как он себя чувствует, когда назначен суд, — ничего.

— И в чем моя вина? — удивился Джеймс. — Городок слишком маленький. Разве ты не понимаешь, Гас? Я такой же, как и эти люди. Если подобное может случиться со мной, кто даст гарантию, что завтра этого не произойдет с кем-то из них?

Гас фыркнула.

— Джеймс, это уже произошло. И сейчас происходит. Что бы ты ни говорил — или просто молчал — ты не можешь просто отмахнуться от этого в надежде, что все уладится само собой.

Она уже почти спустилась вниз, когда услышала голос мужа, такой тихий, что ей показалось, в нем выплеснулась вся его боль.

— Не могу, — ответил он. — Но ты не можешь запретить мне попытаться.

Одной из многих вещей, которым Селена Дамаскус научилась за десять лет работы частным детективом, было то, что случайностей в этом мире не бывает. Часто случайности тщательно спланированы, просчитаны и организованы в пользу одной из сторон — все, разумеется, под покровом воли случая.

Любому желающему она могла бы ответить: нет никакого колдовства в работе детектива, требуется только здравый смысл и умение разговорить собеседника. С этой целью она разработала целую систему навыков, направленных на то, чтобы получить как можно больше информации за минимальное время. Она не чуралась пользоваться своим обаянием, своим телом, своим умом, чтобы проникнуть за закрытые двери, и если уж проникала внутрь, то не уходила, черт возьми, без чего-то стоящего в клювике.

В тот день, когда Селена запланировала встретиться с Майклом Голдом, она проснулась в четыре часа утра. Надела джинсы и белую футболку и стала поджидать в своей машине на проселочной дороге, примыкающей к Лесной ложбине, пока в начале шестого от дома Голдов не отъедет грузовичок Майкла. Разумеется, к настоящему моменту Селена уже знала, что у Майкла собственная ветеринарная практика и занимается он в основном крупными животными. Знала, что он водит полноприводную «тойоту». Знала, что когда он останавливается выпить кофе по дороге к первому пациенту, то добавляет в напиток молоко, но не кладет сахар.

Селена незаметно тронулась за грузовичком Майкла — задача непростая, поскольку в столь ранний час машин на дороге не было. Когда он свернул к ферме «Семь акров», она проехала мимо, остановила машину метрах в восьмистах дальше по дороге и поспешила назад, на сладкий запах сена и лошадей, к видневшемуся вдали полю.

Селена несколько дней следила за Майклом и узнала, что он начинает рабочий день на конюшне, смотрит, как обстоят дела в целом, а не только осматривает больное животное. Сегодня утром сюда вызвали и кузнеца — невиданная удача, поскольку крепкий мужчина, выстукивающий подкову, решит, что она помощница ветеринара, а ветеринар подумает, что она помогает кузнецу. Она улыбалась всем встречным — тут жизнь так и кипит, в такую-то рань! — и обнаружила Майкла в одном из загонов, склонившегося над передней ногой гнедой кобылицы.

Услышав шаги, Майкл опустил копыто на солому.

— Не вижу никаких следов нагноения, Генри, — бросил он через плечо. — Ох! — Он поднялся и отряхнул руки. — Простите, я принял вас за Генри.

Селена покачала головой.

— Ничего страшного. Вам помочь?