Скрытая Империя - Андерсон Кевин Джей - Страница 23

Венсеслас собрал всех представителей за большим хрустальным столом. Они разложили на нем свои экраны так, чтобы можно было проводить какие-то сравнения и обсуждать кандидатуры. Несколько часов они изучали записи и фотографии, обсуждали сложившееся мнение, делились впечатлениями. Все это заняло меньше времени, чем рассчитывал президент, и уже в лучах медного заката он сам объявил предпочтительное решение.

Он ткнул пальцем в изображение молодого темноволосого парня. У этого подростка были высокие интеллектуальные данные, мягкий и приятный характер, вполне харизматический голос, и Венсеслас надеялся, что с ним вполне можно договориться.

– Этот кандидат подходит больше всего, – сказал президент. – Получив соответствующие прошлое и социальный статус, он твердо встанет на ноги. И что самое важное, он несколько похож на короля Фредерика.

18. РАЙМОНД АГУЭРРА

А далеко от конфиденциального собрания в штаб-квартире Ганзы Раймонд Агуэрра сооружал себе обед в маленькой квартирке, находящейся на восемнадцатом этаже коммунального жилого комплекса.

Стараясь не терять оптимизма, он почесал в затылке и начал с запасов, сложенных в буфете и холодильнике. Он напряг все свое воображение, силясь представить, каким образом можно использовать обнаруженные продукты, чтобы накормить себя и остальных членов семьи.

Полки были забиты маленькими коробочками, игрушками, подержанными электронными устройствами, самодельными прихватками и сделанными на память распечатками. Никакие усилия, направленные на уборку, или попытки рачительного домоводства не могли установить порядок в этой тесной квартирке. Два младших брата Раймонда, девятилетний Карлос и шестилетний Мишель, гонялись друг за другом, изображая монстров, после чего рухнули на пол кухни, образовав хохочущую, барахтающуюся кучу-малу.

Раймонд шутливо отодвинул их ногой со своего пути.

– Если из-за вас я уроню то, что найду на обед, то будете подлизывать с пола.

– А это, может, даже будет вкуснее, – хихикнул Карлос, пытаясь увернуться от кулака, который нацелился ему в бок.

Их мать Рита отдыхала, сидя в кресле в гостиной и вполглаза созерцая телевизионную развлекательную программу, которая не очень-то ее развлекала. За прошедшие годы она научилась не обращать внимания на творящийся в доме беспорядок. Рядом с ней Десятилетняя Рори ныла, жалуясь на то, что ей приходится мучиться с домашним заданием в то время, как ее младшие братья беззаботно играют.

Раймонд чувствовал себя немного виноватым из-за того, что ему пришлось отправить расшалившихся ребят в другую комнату, где они могли побеспокоить мать. Рита Агуэрра уже отработала долгий день и должна была встать задолго до заката, чтобы отправиться на другую работу. Приходя домой, она не садилась в свое удобное кресло, а просто падала в его уютные глубины. Раймонд не сомневался, что мать уснет еще до того, как у него будет готов обед, если только она не выпила слишком много крепкого черного кофе на работе.

Над входной дверью висело распятие и несколько высохших пальмовых листьев, оставшихся с прошлогоднего Пальмового воскресенья. Каждую неделю мать послушно посещала мессы, а иногда смотрела по телевизору службу Церкви Согласия, которая казалась ей бесцветной и лишенной всякого чувства. Патриарх служил беспристрастным олицетворением воли всех верующих, как это и предполагалось в доминирующей конфессии, но для Риты старая католическая церковь казалась намного более соответствующей ее понятиям о религии.

Когда Раймонд смотрел на свою мать, сердце его начинало болеть. В длинных черных волосах Риты Агуэрры появились седые пряди. Когда она была моложе, то часами расчесывала свои черные, как вороново крыло, волосы, чтобы сохранить их блеск и пышность, а теперь просто завязывала их в конский хвост или скручивала в узел на затылке.

Когда-то она была привлекательной. Раймонд и сейчас мог видеть былую красоту в мягких чертах лица матери, но теперь она совершенно перестала следить за собой, не надеясь уже кому-то понравиться. Тяжелая работа и большая семья превратили ее в плотную, мускулистую матрону.

Рита работала клерком во внешнеторговой конторе днем и подрабатывала официанткой по вечерам. Приличная доза кофе и сигарет давала ей силы, чтобы отработать весь день, и сохраняла нервы для того, чтобы провести еще несколько часов на работе вечером.

Каждый раз, когда Рита возвращалась с работы, ей все же хватало сил, чтобы обнять всех своих детей, обдав их тяжелым запахом косметики. Сильная женщина держала семью сплоченной благодаря общей привязанности, а теперь и Раймонд стал достаточно взрослым и мог взвалить на свои плечи часть материнских забот. Он переносил это без ропота.

Однажды вечером, за месяц до того, они сидели за шатким обеденным столом. Рори, Карлоса и Мишеля уже уложили в кровать, где они после получасовой возни должны были в конце концов уснуть. Посмотрев на сидящего напротив Раймонда, Рита достала сигарету, чего никогда не делала в присутствии детей. То, что мать закурила у него на глазах, дало понять Раймонду, что на него смотрят уже как на взрослого, на единственного мужчину, оставшегося в доме после того, как сбежал Эстебан Агуэрра.

Мать рассказала Раймонду об отце, открыв детали, которые его всегда интересовали, но о которых он не решался спросить в открытую.

– Я, конечно, понимаю, что я не тот человек, с которым легко прожить жизнь, особенно такому беззаботному искателю приключений, каким был твой отец, но я всегда старалась исполнять лежащий на мне долг и старалась изо всех сил. Вы, дети, мое сокровище, а ваш отец, может, и был бриллиантом, но необработанным… да, совсем необработанным. В тот вечер, когда он ушел из дома, у нас произошла ссора, может быть, самая крупная из всех. Я даже не припомню, из-за чего она возникла… Я должна была купить ему новую пару туфель или что-то в этом роде…

В одной руке она держала сигарету, а другая сжалась в кулак.

– Я наставила ему синяк, а может, и пару, прежде чем он сбежал. Вот тогда-то он записался на колониальный корабль и улетел на Рамах.

– Слушай, мама, а ты никогда не думала, может ли он жалеть о том, что бросил нас?

– Может быть, он и сожалеет о том, что бросил своих детей, – пожала плечами Рита, – потому что он был очень гордым мужчиной. Но сомневаюсь, что он когда-нибудь вспоминал обо мне.

После разговора в тот вечер его не покидало желание узнать…

Сейчас он приготовил остатки консервированных макарон, суп из пакета и обнаружил кусочек колбасы, которая, судя по виду, больше не могла спокойно лежать в своей упаковке. Он понюхал, нахмурился, добавил немного тертого сыра и объявил блюдо готовым.

– Собирайтесь и садитесь есть. Если еда остынет, вам придется доедать ее завтра.

– Я и так думал, что это остатки от вчерашнего, – заметил Карлос.

– Если хочешь, отправляйся в кровать вообще без ужина.

Дети собрались вокруг, подставляя свои тарелки под раздающий черпак. Рита получила свою маленькую порцию, скрыла смешок по отношению к кулинарной отваге мальчика и принялась есть. Она заверила всех, что это одно из лучших блюд, которые ей когда-либо приходилось пробовать.

Позже, когда Рита перебралась в свое кресло, чтобы немного отдохнуть, а может быть, и поспать, мальчик сам уложил младших братьев и сестренку. Он убедился, что они помылись и вычистили зубы, пропустил мимо ушей их просьбы и закрыл глаза на шалости – у него уже выработался иммунитет. Когда он снова вернулся в гостиную, мать действительно задремала.

Улыбнувшись, он поправил букет цветов, который сумел прихватить в день празднества по случаю появления нового солнца на Онсьере. Притащив цветы домой, он нашел пустой пакет из-под продуктов и сделал импровизированную вазу. Рита заявила, что цветы – это пустая трата денег, но выражение ее лица вызвало у Раймонда желание приносить матери такой букет по крайней мере раз в неделю, чего бы это ему ни стоило.