Невеста вампира (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 35

— Я жду ответа на свой вопрос, — настояла амазонка. — Как вышло, что ты жив?

Он небрежно пожал плечами.

— Моя команда решила, что я не тот, кто может стать причиной проигрыша в следующем состязании. Так что… — И снова пожал плечами, но на этот раз чопорно и самоуверенно. — Теперь уходи, — закончил он.

— Кого же выбрали?

— Обожаю, когда меня игнорируют, — сказал он, не прекращая копать. — Формора, которому… — он крепко сжал губы, поднял палку, и грязь высоко перелетела через его плечо.

— Которому ты помог свалиться в воду, — закончила за него Делайла.

Он коротко кивнул.

Чтобы не дать себе броситься к нему, она передвинулась и прижала своё пострадавшее плечо к близстоящему дереву.

— Вы с Брэндом, кажется, ненавидите друг друга. Удивительно, что он не голосовал против тебя, несмотря на то, что формор был слабаком.

Лайел мрачно рассмеялся.

— О, он проголосовал против меня. И многие другие. Ещё всего один голос, и тогда не сносить бы мне головы.

Как же близко она была от того, чтобы его потерять.

— Боги на самом деле обезглавили его? — изумилась Делайла.

Он снова кивнул.

В глубине души амазонка думала, вернее, надеялась, что они всё же изменят своё решение.

— Почему ты это сделал? — спросила девушка после напряжённой паузы.

— Сделал что? — уточнил он, хотя она знала, лишь притворялся, что не понял.

— Причинил вред члену собственной команды.

— Возможно, меня забавляло слышать его крики. Возможно, я живу лишь ради одной цели, чтобы нести смерть. Ведь такие ходят слухи обо мне в Атлантиде.

Ещё одна груда земли пролетела над его плечом. Эта была запущена прямо в Делайлу. Она отпрыгнула, едва избежав душа из комьев грязи. Он специально в неё целился, говнюк.

— Это ребячество, — упрекнула она, скрестив руки на груди.

— Зато приятно.

— Ты мне сейчас напоминаешь Лили.

— Лили?

— Мою сестру по крови, будущую королеву амазонок и девушку, которую драконы везли в той клетке, — всего лишь вчера, осознала она, хотя, казалось, что уже прошла целая вечность с тех пор. — Когда Лили не получает то, чего хочет, она выкидывает такие вот сцены.

— Никаких сцен я не выкидываю.

— Нет, конечно, ты просто выкидываешь грязь. Полегчало?

Вампир издал урчащий звук, но девушка не была уверена, выражал он веселье или раздражение. При этом он перестал копать и, всё так же стоя к ней спиной, попросил:

— Уходи, Делайла, — голос выдал усталость.

Привыкнет ли она когда-нибудь к своей реакции на собственное имя, срывающееся с этих уст, к той дрожи, которая от восторга сотрясала её каждый раз, когда это происходило?

— Нет. А что ты тут делаешь, собственно?

— Не твоё дело. Уходи.

— И снова нет.

Она чуть не потеряла его этой ночью. Какая-то её часть не хотела больше никогда с ним разлучаться. Невероятно, как он смог завладеть её чувствами так быстро и так сильно.

— Я вот думаю, ты так себя со мной ведёшь, потому что искренне меня терпеть не можешь, или потому что боишься меня?

— Можешь больше не раздумывать. Ты мне не нравишься.

Движения возобновились, он вонзил палку в землю, и очередная порция грязи полетела в Делайлу.

На этот раз она не сдвинулась с места. Комья ударились о её икры и лодыжки, и она заскрежетала зубами.

— Если я так сильно тебе не нравлюсь, что ж ты засунул свой язык ко мне в рот, а свои пальцы в…

— Хватит!

Палка треснула пополам. Отшвырнув половину, которая всё ещё оставалась в его руках, он резко развернулся и встретился с ней глазами. — Я мог бы ответить, что совершенно не обязательно, чтобы ты мне нравилась, для того чтобы переспать с тобой. Это то, что ты хотела услышать? Ты уйдёшь, если я скажу это?

— А ты скажешь это серьёзно? — спросила она сокрушённым голосом, который сама едва узнала.

Молча, Лайел одним махом подхватил другую палку и продолжил копать. Дерево снова и снова сталкивалось с мокрой почвой, и он уже почти бездумно расширял яму всё больше и больше. Эти взбешённые движения выдавали бурлившую в нём ярость.

Жгучая обида, нахлынувшая было на Делайлу, когда он сказал, что она не должна ему нравиться, чтобы переспать с ней, постепенно отступила. Вампир не мог заставить себя подтвердить, что говорил серьёзно, потому что на самом деле он этого не чувствовал. Не желая, однако, давить на него и заставлять в итоге солгать, Делайла решила оставить эту тему. Пока что, до лучших времён. Какими бы ни были причины, он не был готов открыться ей с этой своей мягкой стороны.

— Скажи мне, что ты делаешь? — спросила амазонка.

Вампир остановился, переводя дыхание и обливаясь потом.

— Делайла!

— Лайел!

— Это к добру не приведёт, ни одного из нас.

Он выпрямился, повернувшись к ней в профиль. Элегантная линия носа отбрасывала на щёку тень. Казалось удивительным, что такой безжалостный мужчина обладал столь миловидными чертами. Не то чтобы она жаловалась.

— Ты предпочёл бы поцеловаться, чем болтать? — попыталась она пошутить, в надежде расшевелить Лайела.

Кончик его языка показался и быстро пробежал по нижней губе. Вспоминая её вкус? Потом он провёл грязной рукой вниз по лицу, оставляя чёрные следы на коже.

— Я хороню труп.

Труп. Амазонка настолько размечталась о поцелуе, что совершенно ничего не соображала, и у неё ушло некоторое время на то, чтоб осознать, что именно он сказал, и тогда она вспомнила о смерти формора. Делайла начала оглядываться в поисках тела. Естественно, в нескольких футах оно обнаружилось, и амазонка нахмурилась. Почему же мужчина, который предположительно ненавидел всех вокруг, утруждался погребением постороннего?

Вина? Проявление скрытого благородства?

Сколько же в нём противоречий. Она со вздохом подняла палку и принялась копать вместе с ним, пренебрегая болью в плече. Лайел не остановил её, ни в чём больше не упрекал, и они умудрились работать молча. Спустя, казалось, целую вечность, яма была достаточно глубока и широка, чтобы вместить в себя тело. В подавленном состоянии духа, она помогла вампиру поместить туда формора.

— Итак, ты знаешь, почему я сражалась с драконами вчера — чтобы освободить Лили. Что на счет тебя? Почему ты так ненавидишь драконов?

Она отбросила палку на землю и внимательно на него посмотрела, намереваясь получить этой ночью ответ, по крайней мере, на один из своих вопросов.

На один короткий миг глаза вампира полыхнули таким ярко красным огнём, а на лице отразилась такая всепоглощающая боль, что у неё едва не подкосились колени. Она чуть не стала умолять его не отвечать. Никто не должен так страдать. Никто. Как будто бы он умирал изнутри, медленно, неумолимо, как если бы в нём угасала клетка за клеткой, как будто орган за органом отказывали и отравляли другие, пока не остался лишь тлен и разложение. И агония. Но потом он стёр эти эмоции с лица и сказал ровным голосом:

— Они забрали кое-что, что принадлежало мне. И если ты посмеешь спросить меня, что это было, я убью тебя на месте.

Воительница в ней хотела упорствовать, женщина в ней больше никогда не хотела видеть эту боль в его глазах.

— Возможно, ты ещё не понял, что угрозы только сильнее меня подстёгивают, — ответила амазонка, лишь чтобы чуть-чуть его поддразнить. А потом нервно на него уставилась. У неё не было большого опыта шутливого подтрунивания, так что она не была уверена, уместно ли это и правильно ли.

Губы мужчины сложились в подобие улыбки, от чего живот свело от трепета, а сердце Делайлы пропустило удар.

— Я понял, — он тоже уронил палку. Впрочем, за помощь он её ни словом не поблагодарил. — Твоя команда празднует победу. Тебе следует к ним присоединиться.

Быть здесь с ним рядом, говорить с ним, видеть его улыбку, приводило синеволосую воительницу в большее волнение, чем любое празднество. Тем не менее, она отвернулась.

— Ты прав.

Ей ужасно не хотелось покидать его, но именно по этой причине и нужно было это сделать. И Делайла медленно пошла прочь. Оставаясь здесь дольше, амазонка только всё сильнее воспламенялась мыслями о большем, охваченная безнадёжным желанием.