Невеста вампира (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 41

Если бы он был сейчас дома, то тренировал бы свою армию и строил планы по столкновению с драконами и их уничтожению. Пытал бы огнедышащих оборотней в своей темнице. Это было единственным, что действовало на царя вампиров умиротворяюще.

Его часто называли истинным Злом. Он этого не отрицал. Не мог отрицать. Его сердце прогнило насквозь. Обратилось в труху. Его душа была черна. Лайел давно уже не был мужчиной, которого его Сьюзан могла бы полюбить. В момент её смерти он превратился в нечто, что его горячо любимая жена всегда презирала.

Однако, вернуть того Лайела было невозможно. Пути назад уже не было. Не для него. Ненависть пульсировала в его венах, более плотная, чем кровь, которая по ним текла. Он жил отмщением, и лишь стремление добиться возмездия удерживало его сознание от бездны.

И так было все эти проклятые двести лет.

До Делайлы.

Мысли Лайела вновь и вновь возвращались к ней. Боги, как же она его изводила. Ему следовало разыскивать Зейна, который всё ещё не объявился с докладом о планах своей команды. Он должен был обдумать свои следующие шаги против Брэнда и Тагарта. Вместо этого, чем он занимался? Мечтал о том, какая Делайла на вкус!

Что было в этой амазонке такого, что так безумно притягивало его? Ведь, несмотря на её захватывающую дух красоту, острый ум и бурлящую жизнью энергию, она не колебалась бы ни секунды, если бы понадобилось предать любовника ради своих сестёр. Он отчётливо видел это каждый раз, когда она смотрела на Нолу — женщину, которая, вампир был уверен, Делайле даже не нравилась — с какой-то слепой преданностью. В её голосе не было тёплой привязанности, когда она разговаривала с девушкой, её черты не смягчались при взгляде на неё. Однако же, она со всей очевидностью чувствовала свою ответственность за юную амазонку.

Лайел ощутил небольшой укол ревности, и удивлённо моргнул. Ревность? К чему? К преданности Делайлы своему племени? Конечно же, нет! Но он не хотел сознаваться даже себе, что ревновал, потому что Делайла беспокоилась о благополучии кого-то другого больше, чем о нём.

Всё это казалось ему напрочь лишённым какой-либо логики. Он ведь её даже не знал, она ему даже не нравилась, и он не собирался обдумывать возможное будущее с ней. «Просто ты в смятении», — объяснял ему разум. — «Вот и всё. Твоя жизнь пришла в беспорядок. Когда всё вернётся на круги своя, твои эмоции тоже успокоятся».

«Где же она?» — Лайел уже начал терять терпение.

Он втянул носом воздух. Неожиданно, сладковатый запах Делайлы, так не вязавшийся с её воинственным видом, наполнил всё близлежащее пространство. Хотя вампир всё ещё её не видел, его член снова напрягся, и желание, которое он отрицал всего минуту назад, охватило Лайела с новой силой. Рот увлажнился. Кровь…

Амазонка была поблизости.

Мягкая, нежная сторона его натуры, которую он считал умершей так же давно, как и своё сердце, ни с того, ни с сего выкарабкалась сквозь руины и топи его тёмной души, шокируя странной и неожиданной мыслью: «Ты не можешь так с ней поступить. Она будет чувствовать себя преданной. Она будет страдать».

Лайел заскрежетал зубами с такой силой, что располосовал острыми клыками свои дёсны. Что было лучше? Предать кого, Делайлу, или Сьюзан?

Ответ был очевиден. Или должен был быть таковым. Делайлу нужно было выбросить из головы. Скоро, очень скоро так и случится. Потому что он не перестанет выслеживать её, пока не отыщет. Боги могли отправить их на следующее состязание в любую минуту. Проигравшую команду призовут на совет у костра, и Лайелу придется ждать. Если, конечно, он переживёт ещё один такой совет.

— Съешь это, — неожиданно донёсся до него голос Делайлы. — Ты вся бледная.

Каждая клетка в его теле вспыхнула огнём, словно тысячи маленьких преисподних. В ответ что-то пробормотали. Вероятнее всего, это была вторая амазонка, Нола. Лайел полетел над землёй к завесе из листьев с единственной мыслью, пульсировавшей в разгорячённом мозгу. Он должен избавиться от чар этой похитившей его покой ведьмы.

Оставаясь в тени деревьев, вампир выглянул украдкой и обнаружил Делайлу, присевшую возле Нолы. Вот она, его синеволосая мучительница с фиалковыми глазами.

Рядом полыхал костёр, над которым запекалось какое-то животное, а вокруг него сидели обе команды. Напряжение осязаемо висело в воздухе между победителями и побеждёнными. Атланты могли быть сейчас вместе, но они уже были разъединены. Все то и дело бросали друг на друга свирепые взгляды. Зейн сидел в стороне и затачивал сук. Каждые несколько секунд он поглядывал на амазонок. Его кожу покрывал румянец, и движения выдавали бурлящую в нём, бьющую через край силу, но при этом его воин буквально излучал гнев.

Похоже, Лайелу придётся подождать с реализацией своих планов. Он вышел из-под крова деревьев с едва различимым шорохом и приблизился ко второму вампиру. Его обязанностью, как царя, было убедиться, что между ними не возникло никакой вражды. Когда он сел рядом, Зейн ничем не показал, что заметил присутствие Лайела.

Все остальные, однако, заметили.

Разговоры мгновенно стихли. Брэнд даже злобно зашипел. Лайел проигнорировал дракона, зная, что это ещё больше взбесит зверя внутри него. Стараясь не улыбнуться от этой мысли, он бросил взгляд на амазонок.

Нола уставилась на свою еду, которую брала пальцами по кусочку каждые несколько секунд, но так толком и не ела. Делайла держала половину кокосового ореха и пила из неё молоко. При этом она не сводила глаз с Лайела, заманивая его в эту фиалковую ловушку, пленяя. Он не смог бы отвернуться, даже если бы ему приставили нож к горлу. Взгляд амазонки был странным, ничего не выражающим, едва ли не пустым. По нему ничего нельзя было прочесть. Почему? Это было так не похоже на неё. Что она скрывала?

Вампир оскалил клыки в её сторону и облизал их.

Наконец-то, проявление чувств. Желание на мгновенье вспыхнуло в лиловых глазах до того, как она сглотнула и отвернулась. И только тогда, освободившись от могучей хватки её взгляда, он осознал, что что-то тяжёлое и ноющее поселилось у него в груди. Постепенно это ощущение его отпустило, позволив снова дышать свободно. Его член же не успокаивался и продолжал пульсировать. Лайел встряхнулся.

— Всё в порядке? — спросил он Зейна, заметив кровь на губах своего друга. Кровь, независимо от её источника, всегда делала вампиров сильнее. Но кровь, насыщенная вином или какими-нибудь лекарственными снадобьями, могла вызвать вспышку гнева, агрессии и даже насилия. Могло ли это быть причиной мрачного расположения духа Зейна, в котором он сейчас находился? Он что, взял кровь у кого-то, кто был пьян?

— Да, — ответил вампир, не прекращая своего занятия. Каждый раз, когда боги призывали атлантов, они отбирали у них оружие, из-за чего всем приходилось делать всё новое и новое при любом удобном случае. В свои так называемые «свободные» часы они должны были быть готовы ко всему. — Я в порядке.

«Правда? Или лжёт?» — размышлял Лайел.

— Значит, тебе не по душе твои новые обязанности.

— Я не против них, — ответил он ровным тоном, хотя при этом мускул на его лице дёрнулся.

— С тобой что-то не так, Зейн, — прищурился Лайел.

— Да.

По крайней мере, он этого не отрицал.

— Расскажи мне.

— Как царю?

— Как… другу, — сказал он мягче.

Единственным другом, которого Лайел позволил себе за многие годы, был Валериан, и то, лишь потому, что он знал нимфа до смерти Сьюзан. Они встретились во Внешнем Городе и стали союзниками ещё тогда, когда были слишком молоды, чтобы понимать — объединение разных видов всегда вызывало недовольство. Они вместе развлекались, вместе узнавали восторг страсти и чувственных удовольствий, разделяемых с женщинами, вместе сражались, прикрывая друг другу спину.

После смерти Сьюзан король нимф принял вампира у себя и заботился о нём, пока душевная боль Лайела не уступила место жажде мести.

Возможно, теперь и Зейну был нужен кто-то, кто смог бы так же о нём позаботиться. За время, которое этот воин провёл у демонов, его душа была изорвана в клочья.