Одиссей покидает Итаку - Звягинцев Василий Дмитриевич - Страница 116

И в довершение всего небо над этим потусторонним пейзажем тоже было иным. Всего в сотне метров позади оно сияло нормальной синевой, а по другую сторону границы его покрывали низкие, свинцово-серые, а кое-где желтоватые неподвижные тучи.

– Понятно… – сказал Шульгин, опустив бинокль.

– Что именно? – поинтересовался Левашов. – Если можно, конечно.

– Почему Ирина предпочла просить у нас политического убежища. Нормальному человеку здесь в два счета свернуться можно.

– Но если это ее родина… – воспринял всерьез Сашкины слова Айер.

– Но ведь факт налицо. Не захотела возвращаться к родным… э-э-э… березам. Тем более что Андрей злонамеренно возил ее по Сочам, Селигерам и прочим Домбаям… Представь, после Домбая – сюда. Пожизненно!

Герард наконец уловил шульгинский юмор и вежливо хмыкнул.

– Ну что? Отдохнули? Налились бронзовой силой? Тогда вперед.

…Их высадка на Валгалле была организована в лучших традициях разведывательно-диверсионных операций середины ХХ века.

Короткий, двухсекундный пробой пространства-времени с помощью установки Левашова, высадившей группу рядом с разрешенным фортом.

Если аггры его зафиксируют, то скорее всего предположат, что земляне интересуются именно фортом, чем-то в нем, что не успели забрать при своей поспешной эвакуации. Так считал Антон, исходя из своей модели, и Шульгин с Левашовым не нашли в его расчетах изъяна. Правда, Шульгин попробовал включить в схему предположение о знании агграми принципа логических связей высших порядков, но Антон его быстро и доказательно отвел как неплодотворное.

Осмотревшись на месте, «рейнджеры» убедились, что форт разрушен, что называется, дотла, как будто здесь побывали не высокоразвитые инопланетяне, а варвары и вандалы, одержимые яростью к бессмысленным погромам.

Но грустить и горевать на родном пепелище времени не было. Азбука тайной войны предписывает как можно скорее покидать место десантирования, по возможности путая следы. С этой целью Антон предоставил землянам легкий антигравитационный диск, вмещающий как раз четверых, скоростной и маневренный.

– А как же насчет правил? – ехидно спросил его Шульгин. – Ты же доказывал, что нельзя нам доверять не соответствующую нашему развитию технику?

– Теперь можно. Теперь уже все можно. Если сработаете как надо, претензий предъявлять будет некому.

– А вдруг не сработаем? – не успокаивался Сашка, профессионально изводивший Антона бесконечными придирками.

– Тогда тем более ни меня, ни тебя такая мелочь не должна волновать. Снявши голову…

На диске они пролетели километров пятьсот к югу, по сложному ломаному маршруту. В заранее выбранном месте вышли к реке, и Айер резко спланировал на низкий каменистый остров ближе к левому берегу.

Минуты хватило, чтобы сбросить на берег надежно упакованные контейнеры с оружием, снаряжением и запасом продовольствия. Герард включил автопилот, и диск, беззвучно скользнув над водой, растаял за кромкой леса.

На случай, если аггры засекли момент высадки и отслеживали своими локаторами полет, на диске имелись имитаторы биополей каждого из землян.

– Нарочно мы по нужде остановку сделали… – прокомментировал эту уловку Шульгин.

В одном из контейнеров имелась большая надувная лодка с подвесным мотором, на которой «рейнджеры» переправились на побережье, в узкий распадок между гранитных скал.

Там, никуда больше не торопясь, поужинали.

– Кто бы мог подумать, что в наше время происходили такие невероятные события, – сказал Корнеев, глядя, как Шульгин и Левашов, распаковав очередной контейнер, собирают портативные автоматы «Хеклер-Кох», набивают патронами магазины, вставляют запалы в фотопарализующие гранаты.

– В ваше или в наше – какая разница, – ответил ему Левашов. – Вопрос совсем не в этом. Куда забавнее, что разумные существа, которые запросто вперед-назад гоняют время, мгновенно пересекают Вселенную и умеют из ничего создать такие штуки, как антоновский Замок, в конце концов не придумали лучше, как обратиться за решением своих проблем к питекантропам вроде нас.

– Гордиться должен… – бросил Шульгин.

– А я считаю, что все это великолепно подтверждает принцип Оккама, – сказал Герард. – К чему искать сложные решения, когда есть простые. Очевидно, наш вариант наиболее рационален. Вместо битвы галактических титанов – аккуратная, бескровная диверсия.

– Молодец, Герард, очень все четко. А поначалу сомневался – как это можно, вмешательство в объективный ход истории, волюнтаризм и нигилизм! Все можно, поскольку в любом случае мы не знаем, что из наших поступков воспоследует. – Шульгин закончил сборку последнего автомата, передернул затвор, щелкнул бойком, потом вставил на место магазин. – Иль погибнем мы со славой, иль покажем чудеса…

Корнеев вдруг высказал мысль, которая, судя по всему, мучила его уже давно, потому что он успел ее не только обдумать со всех сторон, но и аргументировать достаточно убедительно. О том, что, возможно, Антон тоже не совсем тот, за кого себя выдает. Резидент или пусть тайный дипломатический представитель – это представить можно. Если бы он только присутствовал на земле, собирал информацию, составлял отчеты. Но он далеко выходит за пределы, организует сложные акции, ведет, прямо сказать, тотальную войну. И при всем этом опирается только на нескольких местных авантюристов, чего уж тут деликатничать. Несоответствие получается. Судьбы галактик ставятся в зависимость от ловкости, смелости, беспринципности, если хотите, не слишком развитых и вряд ли до конца разумных личностей. Сообразуется это с тем уровнем цивилизации, что так называемый Антон представляет? И не следует ли предположить, что он сам – тоже авантюрист, преследующий неизвестно какие, скорее всего не очень чистые цели?

– Резонно… – заметил Левашов. – Только что из того?

– Пока мы Андрея с Лешкой не вытащим, говорить не о чем, – кивнул Шульгин. – Если для этого нужно стрелять – будем стрелять. И все остальное тоже придется исполнять, пока на Землю не вернемся. А там и Антона спросим, куда он денется…

Оттого, что Шульгин говорил тихо, без выражения, скучающе глядя в предвечернее небо, слова его прозвучали тем более веско.

– Но вообще у него распланировано на редкость грамотно. Сначала сделать все, что он хочет, а только тогда ребят забирать.

– Если бы иначе – где гарантии, что мы доведем дело до конца? – ответил Корнеев.

– Да уж, конечно, стал бы я уродоваться…

– Что бы мы сейчас ни говорили, а теоретически возразить нечего. Если принять исходную посылку о сущности аггров, их целях, свойствах времени, то иного выхода, как точно выполнять все указания Антона, у нас нет. Без этого и нам домой не вернуться, и вам спокойно не жить. – Герард невольно подчеркнул сейчас свое германское происхождение и иной, не славянский стиль мышления. Эта разница еще ярче проявилась, когда Шульгин оборвал беседу вопросом-утверждением: «А я что говорю…» – и встал. Хотя говорили они как раз о совершенно противоположных вещах.

…Всю ночь и следующий день они под мотором шли вниз по течению и философских вопросов, словно по взаимному договору, не касались. Любовались еще невиданными пейзажами южной Валгаллы. Шульгин долго и подробно расспрашивал звездолетчиков об обыденных реальностях ХХIII столетия. Левашов, наоборот, пытался уяснить, в каком направлении развивались в следующие века физика и математика. И с тайной тоской думал, что, наверное, не суждено им всем вернуться домой. Потому что не мог себе представить, как можно будет жить в своем нормальном, спокойном, но слишком уж безнадежно-скучном мире после всего, что они пережили и узнали. Никому их знания не нужны, никто им не поверит, да никто и выслушать не захочет. А вздумай Андрей даже в виде фантастического романа все изложить – ни за что не напечатают…

Речная часть маршрута закончилась, когда на левом траверзе обозначилась отдельно стоящая снеговая вершина, очертаниями напоминающая Ключевскую сопку. Она отчетливо выделялась на фоне розовеющего закатного неба и казалась совсем близкой, однако привычным взглядом моряка Левашов определил, что до нее не меньше тридцати километров.