Витязь специального назначения - Каменский Юрий - Страница 32

После обеда поднялся лёгкий ветерок, небо стали затягивать тучи. Постепенно ветер становился сильнее. Он посвистывал в кустах, метя позёмкой. Потом в неё стали вплетаться снежинки, летящие с неба, ветер, отбросив приличия, начал подвывать в кронах деревьев. Вековые стволы стали поскрипывать, поднималась настоящая пурга, обещая нешуточные пакости тому, кто не успел или не догадался оказаться в эту пору в тёплом доме у печки.

— Борисыч, по-моему, пора устраивать ночлег.

— Медвежий, ты имеешь в виду? Где ни присядь — сразу заметёт. Погоди, что это?

— Ты о чём? — не понял Барс.

— Вой какой-то…. Послышалось, что ли?

— Ветер воет.

— Да нет. О, слышал?

— Точно, не ветер. На лошадей посмотри!

Кони фыркали, их сотрясала крупная дрожь. В красивых лиловых глазах плескался настоящий ужас. И тут вновь, уже ближе и яснее, послышался леденящий душу вой, в котором слышалась и злоба на весь мир и голодный истеричный надрыв. Ему ответил другой голос, третий… Сколько же их тут, мама дорогая? Захрапевшие кони рванули с места в галоп, седоки не стали их удерживать — зачем?

Почти сразу же вой, прозвучавший сзади, выразил голодное ликование: «Добы-ыча! Пого-оня! Кро-овь!» Скосив глаза, всадники уже могли различить несущиеся позади неясные тени с горящими глазами. Нельзя сказать, что они нагоняли, но и отставать явно не собирались. Господи, да что же это за волки, почти с лошадь ростом?!

Варги! — всплыло в памяти Акелы, секундой позже он вспомнил. Сказочные волки, которых орки в бою использовали вместо лошадей. Мамочка, нам тут только орков не хватает для полного счастья. Он поймал тревожный взгляд Барса и в этот момент конь его, споткнувшись, полетел кувырком. Акелу швырнуло вперёд, в лицо ударил плотный снег, что-то хлестнуло по лицу.

Сознания он не терял, так как ясно видел, как Андрей, осадив коня, спрыгнул на снег. В два прыжка оказавшись рядом, он рванул за руку, помогая встать. Вовремя! Вой раздался совсем рядом, на них надвигалась тёмная масса с горящими огоньками глаз. Испуганные кони канули в метель.

Оказавшись ближе, масса распалась на тёмные силуэты громадных волков, вполне осмысленно и целенаправленно бравших их в кольцо. Сплошного мрака, к счастью, не было, Луна светила сквозь буран неверным светом. Варги, хотя и без чётких границ, всё же были видны как пятна на белом снегу. Впрочем, и на том спасибо.

Он и сам не понял, когда успел обнажить меч и кинжал, но первый же варг, с рёвом бросившийся на добычу, встретил свою смерть от свистнувшего в воздухе клинка. Его собрат долей секунды позже получил в горло кинжал. Дальше всё смешалось в общей свалке. Меч Барса вспарывал воздух за спиной, в лицо летела липкая слюна и кровь вперемешку с диким рёвом и воем. И вдруг всё кончилось так же внезапно, как и началось. Свистнувший в очередной раз меч оборвал рёв атакующего варга и вокруг наступила тишина.

Акеле показалось, что оглох, но секундой спустя он различил вой ветра и скрип деревьев. Повернувшись к Андрею, он хотел что-то сказать, но не успел. Совсем недалеко послышался многоголосый волчий вой и яростный крик, несомненно человеческий! Переглянувшись, они бросились туда, где бился, погибая, их собрат. Впрочем, какое там бросились! На дрожащих от перенапряжения ногах, ковыляя по колено в снегу, они продирались сквозь кусты, а впереди метался человеческий крик, кружа среди дикого рыка и завывания варгов.

Луна, вышедшая из-за тучи, вдруг ярко осветила поляну прямо перед ними. На ней невысокий кряжистый мужик огромной секирой отбивался от бросавшихся на него варгов. Громадный зверь пал, разрубленный на лету. Другой, напав со спины, с торжествующим рычанием, подмял человека под себя.

Два ножа, вспоров воздух, нашли свои цели. Варг, успевший развернуться к новой опасности, был с ходу обезглавлен мечом Барса. Акела в два прыжка оказался возле гибнущего сородича. Стоя над поверженным, варг, исторгая лютый рык, пытался добраться до горла добычи. Человек, упираясь рукой в нижнюю челюсть, пыталась этому помешать. Рык Акелы с лихвой оправдал его позывной.

— На кого щеришься, шавка! — с силой вогнал он меч в сердце врага.

Человек выбрался из-под туши, вытирая лицо снегом — кровь варга облила ему лицо. Только тут они смогли получше его рассмотреть. Могучий и кряжистый коротышка ростом им не выше груди, но шире в плечах раза в полтора. Круглое лицо с окладистой бородой, нос картошкой и огромная двойная секира в руке. Гном? Видимо, Акела произнёс это вслух, так как коротышка поклонился.

— Гном. Дорин, сын Бафура, ваш слуга.

— Акела, сын Бориса. Мой друг Барс, сын Василия, к Вашим услугам.

Андрюха тихонько фыркнул. Так его, точно, ещё ни разу не представляли.

— Ты русский язык знаешь?

— Мы знаем все языки, Барс, то есть всех народов, с которыми торгуем. С русами мы много торгуем, они не торгуются и платят щедро, — зубы гнома сверкнули из бороды, но улыбка вдруг пропала и он насторожился.

— Варги! Вместе с орками.

Акела напряг слух. Где-то на границе слышимости ему тоже почудился вой. Он поглядел на нового знакомого. Но тот не собирался терять времени зря.

— За мной! Здесь рядом есть хороший вход под землю, — повернувшись, он бросился в лес с проворством, непостижимым для такой грузной с виду фигуры. Друзья, потеряв несколько секунд на то, чтобы отыскать свои метательные ножи, едва за ним поспевали. А злобный вой уже надвигался сзади, в него вплетались какие-то крики, вой и мерзкий хохот.

Выбежав на поляну, Дорин бросился к большому пню и стал, как собака, разгребать под ним снег. Не успели они перевести дух, как гном уже проворно юркнул в открывшийся чёрный лаз. Акела показал Барсу — давай! Но тот сам подтолкнул его к норе.

— Борисыч, лезь быстро!

Негодующе фыркнув (нашёл время церемонии разводить!), Акела головой вниз полез за провожатым. Страх перед узкими норами, свойственный почти любому человеку, на секунду сдавил сердце холодными чёрными лапами. Привычным усилием воли подавив его, он стал ввинчиваться в узкую нору. В самом деле, гномы под землёй хозяева, тем более, что где эта бочка (извини, Дорин) пролезет, там уж они с Андреем по-любому не застрянут. Практика, увы, в очередной раз посмеялась над теорией. Два раза Акела с трудом преодолевал узкие каменные щели.

Если бы он не знал, что их только что преодолел широкоплечий, с бочкообразной грудью гном, он ни за что не поверил бы, что туда вообще можно протиснуться. Крысиной норе этой, казалось, не будет конца, когда Акела вдруг осознал, что ничем, кроме коленей и ладоней, с землёй не соприкасается.

— Можете вставать, громадины, — прозвучал впереди насмешливый басок проводника, — здесь даже вы сможете идти, не сгибаясь.

В самом деле, дальше они уже передвигались обычным шагом. Только двигались они что-то уж очень долго. Слава Богу, что они привычны к долгим переходам, но внутри уже расправляла ноющую спину госпожа Усталость. Она заставляла то спотыкаться на ровном месте, то неожиданно приседать на подогнувшейся ноге. Неожиданно Акела осознал, что он не только слышит шаги гнома, но и различает впереди очертания его кряжистой фигуры. Ещё через некоторое время он убедился, что это не глаза привыкли к темноте, а просто откуда-то пробивается свет.

Галерея вывела их в широкий, залитый светом коридор. Серо-красно-золотые узоры струились по стенам, не давая зафиксировать зрением сочетание красок. Они, как в калейдоскопе, ежесекундно меняли оттенки и переливы. Люди остановились, зачарованные.

— Смотрите, — с гордостью произнёс стоящий рядом Дорин. — наверху такой красоты вам вовек не увидеть. Вы первые из людей видите это.

Гном был прав. Отполированные стены, открывшие невероятной гармонии узоры, плавно перетекающие из одной в другую разноцветные породы, бросавшие иногда яркий выплеск друзы самоцветов или внезапный росчерк молнии золотой жилы — всё это действительно поражало воображение какой-то совершенно запредельной, непривычной человеку красотой. Все станции метро, вместе взятые, не годились этому залу даже на «предбанник».