Время скорпионов - D. O. A. "Dead on arrival" - Страница 50

50

Понсо остановился на пороге. Их ждали трое живых и четверо мертвых. Все молчали, слышно было лишь электрическое гудение, скрежет металла и звук льющейся густой жидкости. Одуряющий запах смерти заглушал все остальные, и Понсо не мог удержаться от мысли обо всех этих рассеянных в воздухе крошечных пахучих частицах разложившейся плоти, которые проникали в ноздри и заполняли его тело.

Офицер госбезопасности подавил тошноту.

Магрелла знаком предложил ему подойти и кратко представил его судмедэксперту — своему ассистенту и заместителю Жаке. Тот подбородком указал на лежащий на столе вздувшийся труп с серовато-зеленоватой кожей.

Здесь запах был сильнее.

Из-за сильно деформированного лица мертвеца Понсо не сразу узнал его.

— Мишель Хаммуд. — Он не смог удержаться и пробормотал его имя.

— Твой клиент? — Магрелла стоял рядом и видел, как шевелились его губы.

Тело, конечности и суставы во многих местах покрывали ссадины и царапины.

Понсо обратился к эксперту, производящему пункцию:

— Он умер насильственной смертью?

— Нет, не думаю. Хотя я только начал. — Врач положил на поднос наполненный шприц. — Никакой видимой значительной травмы. Микроранки, которые вы здесь видите, — он ткнул пальцем в лодыжку, запястье и шею покойника, — появились post-mortem. [126]Повреждения от пребывания в воде.

— Сколько времени он там провел?

Эксперт перевернул мертвую руку ладонью вверх, указал на подушечки пальцев:

— Кожа на кончиках пальцев не отслаивается, линии не слишком расплылись. Не больше двух недель, я думаю.

Офицер госбезопасности покачал головой:

— Что при нем было?

Жаке ответил:

— Три паспорта, один из них на имя Насера Делиля. На него-то и отреагировал прибор. Два билета на самолет, выписанных на разные имена и соответствующих двум другим паспортам. Судя по всему, он хотел уехать из Парижа утром тридцатого сентября. Первая посадка в Копенгагене. Кроме того, мы обнаружили наличные деньги: несколько сотен франков, марки, доллары. Он носил золотые запонки, а в карманах его брюк остались лохмотья плотной сиреневой бумаги.

— Билеты метро?

— Возможно.

— Значит, его не пытались ограбить?

Остальные полицейские ответили отрицательно.

Понсо поблагодарил всех, попрощался и вышел. Он достаточно насмотрелся.

Провожая его к паркингу, Магрелла повторил свой первый вопрос:

— Так ты его знал?

— Если я скажу «нет», ты не поверишь. Последний раз я видел его весной. Он появился в окружении кое-каких типов, за которыми мы наблюдаем. Поскольку в нем заинтересованы не только мы, нас попросили избегать слишком тесного общения.

— Кто?

— Тогда? Думаю, израильтяне.

Несколько секунд Магрелла шел молча.

— Ты думаешь…

Понсо пожал плечами:

— Увидишь, что покажет вскрытие. Все возможно. Израильтяне давно следят за ним. Мишель Хаммуд вел против них собственную войну после гибели семьи в Ливане во время одного из воздушных налетов. Знаешь, как это бывает: плохое место, плохой момент, плохой пилот. Так что твой утопленник оказывал услуги всем кретинам, собиравшимся покончить с сионизмом.

— Чем он занимался?

— Он был чем-то вроде финансиста.

— Надо же, ливанец-финансист.

Они пришли на паркинг.

— Ладно, так что мне теперь делать? Спросить резидента МОССАДА? [127]

Офицер госбезопасности не ответил.

— Понятно. И где же он болтался прошлой весной, этот парень?

Понсо отвел взгляд и вздохнул:

— Я могу тебе сказать только одно. Делиль — это имя, на которое отреагируют люди с Сент-Элуа. [128]

— Если ковбои из антитеррористической прокуратуры заберут его себе, то нас подставили…

— Увы.

— Увы.

Карим дождался окончания вечерней молитвы и убедился, что Джафар отправился в свое ежедневное «турне». Удостоверившись в этом, он пошел домой к обращенному, на улицу Зеленски. Чтобы проникнуть в квартиру и осмотреться там, в его распоряжении было верных два часа.

Входная дверь в здание, где проживал Лоран Сесийон, открывалась при помощи цифрового кода. Агент предпочитал избегать встреч, чтобы впоследствии по возможности затруднить опознание. А ждать прихода кого-нибудь из жильцов означало засветиться. В ходе предварительных наблюдений он обнаружил запасный выход позади здания, со стороны парковки. Дверь запиралась на достаточно простой замок, наружное освещение оставляло желать лучшего.

Феннек прокрался вдоль стены и присел возле двери.

Город затихал к ночи, звуки становились глуше.

Вооружившись сделанными из велосипедных спиц инструментами, хомутиком и щупом со змеевидной головкой, Карим ввел их в отверстие цилиндра замка. Он дышал размеренно, как учили на тренировках, и в поисках самых существенных препятствий проверил все пружины и шплинты. Затем он занялся разборкой механизма. Методика была быстрой, но небезупречной: оставляла легко различимые для эксперта следы.

Чтобы справиться с замком, Кариму понадобилось меньше двух минут. Он проник в подъезд и, пользуясь лишь тонким лучиком карманного фонарика с инфракрасным фильтром, не выходя на площадку, поднялся по пожарной лестнице на четвертый этаж. Там агент вытянул руку из своего укрытия и на мгновение осветил лестницу, чтобы определить нужную квартиру. Потом все снова погрузилось во мрак.

Из-за каких-то дверей до него доносился звук телевизора, аплодисменты, мелодия. Другая.

Щелкнул счетчик.

Карим ощупью добрался до двери Сесийона и в темноте снова принялся за свою работу. Ему не нужно было видеть — только чувствовать. С этим вторым замком отмычка справилась быстрее, чем с первым. Не мешкая, он проник в жилище и бесшумно запер за собой дверь.

Квартира была маленькая, обставленная по-спартански и неухоженная. На полу повсюду, включая кухню, валялась одежда, а посуда не мылась уже много дней. Впрочем, Карим насчитал всего несколько стаканов и чашек. Джафар ел из картонных тарелок, которые даже не удосуживался выбросить, или прямо из консервных банок — они тоже были раскиданы по всей квартире.

В гостиной стояли маленький телевизор, видеомагнитофон и проигрыватель для видеодисков. Он нашел кассеты с пропагандистскими исламистскими записями. У него дома такие же. Безусловно, они поставлялись из одного источника: мечети. Почти все шкафы и ящики в кухне оказались пусты, кроме одного, возле раковины. В нем находилось несколько ножей, пластмассовая посуда и ключ с квадратным сечением, вроде тех, что используют контролеры в поездах.

В спальне Феннек обнаружил учебники арабского языка, газеты и тексты, написанные на этом языке. Все то же воинственное пустословие. Еще он заметил неизбежный, замусоленный от постоянного чтения Коран и стопку ученических тетрадей, испещренных изящными завитками Alif-Bae-Yaарабского алфавита, который силился освоить Джафар. Из неплотно закрытого стенного шкафа торчала беспорядочно засунутая в него одежда. Внутри Карим заметил большую коробку из ИКЕА. Она содержала последние свидетельства прошлой жизни обращенного, главным образом его фотографии в молодости, когда он еще был Лораном Сесийоном в дешевом, плохо сшитом костюме.

Феннек приподнял матрас, сдвинул с места кровать. Эта процедура позволила обнаружить в стене какой-то щит. Он был закрыт на замок для ключа с квадратным сечением. Карим вернулся в кухню и взял его, чтобы отпереть тайник. Там находились два плотно закрывающихся пакета для заморозки. В первом обнаружились два мобильника и пистолет Макарова «ПММ». Карим узнал его по более толстой рукоятке, созданной, чтобы принимать большой магазин. Заряженное оружие с дополнительным магазином было обернуто промасленной тканью. Другой пакет содержал четыре краденых паспорта на людей разных национальностей, документы Сесийона и сколько-то денег. Карим обследовал телефоны. Они были заряжены, но без сим-карт, и он не смог заглянуть в их память. Так что он только сфотографировал на цифровую камеру маркировку, подклеенную под батарейки, и документы из секретного шкафа. Закончив, агент убрал все на место и покинул квартиру.

вернуться

126

После смерти (лат.).

вернуться

127

Служба военной разведки Израиля.

вернуться

128

На улице Сент-Элуа в Париже располагается офис антитеррористической прокуратуры.