Мясная муха - Корнуэлл Патрисия - Страница 55

81

Люси охватывает стыд и неподдельный страх.

Она рассказала Берген все, что произошло в номере 511 в гостинице «Рэдиссон», но не сказала, кто именно застрелил Рокко.

— Кто спустил курок, Люси? — настаивает Берген.

— Неважно.

— Раз ты не хочешь отвечать на мой вопрос, полагаю, это была ты.

Люси молчит.

Берген смотрит на сверкающие огни города, которые внезапно обрываются, превращаются в темноту Гудзона, и снова становятся переливчатыми огнями городских просторов Нью-Джерси. Расстояние между ней и Люси кажется непреодолимым, словно она стоит в воздухе по ту сторону окна.

Люси осторожно подходит ближе, хочет дотронуться до плеча Берген и ужасается при мысли, что если сделает это, Берген может исчезнуть навсегда.

— Марино не нужно об этом знать, — говорит Люси. — Моей тете тоже.

— Я должна тебя ненавидеть, — произносит Берген.

От нее пахнет духами. Уловив этот насыщенный, и в то же время легкий запах, Люси понимает, что Берген надушилась не для мужа, ведь его здесь нет.

— Называй это как хочешь, — продолжает Берген, — но вы с Руди совершили убийство.

— Слова, — отвечает Люси. — Потери на войне. Самозащита. Судебно-наказуемые проступки. Защита частной собственности. Все слова, законные термины, прикрывающие проступки, которые нельзя прощать, Хайме. Клянусь тебе, это не доставило мне никакой радости, никакого сладкого чувства отмщения. Он был жалким трусом, слюнтяем, в своей ужасной бесполезной жизни он жалел только об одном — что пришел его черед расплачиваться. Как мог у Марино родиться такой сын? Какие клетки должны соединиться в человеческом организме, чтобы появился Рокко?

— Кто еще знает?

— Руди. Теперь ты...

— Кто-нибудь еще? Может, это было задание? — не унимается Берген.

Люси размышляет об инсценированном убийстве Бентона, о многих событиях и разговорах, о которых никогда не расскажет Берген. Годами это терзало Люси, приводило ее в отчаянье.

— В этом косвенно замешаны и другие. Но я не могу об этом говорить. Правда, — отвечает Люси.

Берген не знает, что Бентон жив.

— Черт, какие другие?

— Я сказала косвенно. Не могу больше ничего сказать, не могу.

— Те, кто отдают тайные приказы, остаются незамеченными. Это твои другие? Те, кто отдавал приказы?

— Не конкретно насчет Рокко, — Люси вспоминает сенатора Лорда, группировку Шандонне. — Скажем так, есть люди, которые хотели видеть Рокко мертвым. Просто раньше у меня было недостаточно информации. В письме Шандонне я получила нужные сведения.

— Понятно. Конечно, Жан-Батисту Шандонне можно верить, как любому другому психопату. Кто бы ни был косвенно вовлечен в это, Люси, он уже исчез, можешь мне поверить.

— Не знаю. Были задания по поводу группировки Шандонне, причем уже давно, много лет. Я делала, что могла пока работала на Бюро в Майами, но мало получалось. Сама понимаешь, там были свои правила.

— О да, конечно, правила, — холодно произносит Берген.

— До этого случая с Рокко все было безрезультатно.

— Ну на этот раз ты добилась большого результата, Люси. Скажи мне одну вещь, ты думаешь, вы сможете избежать наказания?

— Да.

— Вы с Руди наделали ошибок, — говорит Берген. — Ты оставила полицейскую дубинку, и пришлось за ней возвращаться, тебя видели несколько человек.

Плохо, очень плохо. Вы инсценировали самоубийство очень профессионально, тщательно. Может, слишком профессионально. Я бы удивилась идеальной чистоте комнаты, пистолета, бутылок, одни отпечатки Рокко, что за чудеса. Я бы удивилась высокой стадии разложения, несовпадающей со временем смерти. И еще эти мухи, трупные мухи, которые не любят прохладную погоду.

— В Европе обычная разновидность трупной мухи, они уже привыкли к прохладной погоде, даже до минус девяти. Конечно, теплая погода предпочтительнее.

— Наверное, ты научилась этому от тети. Она гордилась бы тобой.

— Ты бы удивилась, — Люси возвращается к ошибкам. — Ты всегда всему удивляешься, поэтому ты та, кто ты есть.

— Ты зря недооцениваешь польские власти и медэкспертов, Люси. Они не так уж плохи. Если что-нибудь укажет на тебя, я не смогу тебе помочь. Этот разговор останется между нами. Сейчас я твой адвокат, а не прокурор, и хоть это неправда, придется как-то с этим жить. Но кто бы ни дал тебе это задание, неважно как давно, он не ответит на твои звонки, забудет твое имя, просто пожмет плечами, услышав о тебе на каком-нибудь заседании, или за коктейлем, или еще хуже, превратит это в шутку или историю слишком усердного частного детектива.

— Такого не будет.

Берген поворачивается к Люси, хватает ее за руки:

— Как ты можешь быть уверена в этом, ты что, глупая? У тебя всегда была голова на плечах, что с тобой случилось?

У Люси горят щеки.

— На свете много людей, которые умеют использовать других. Они втянут тебя в грязную авантюру якобы ради мира и справедливости, а потом исчезнут, рассеются, словно дымка, окажутся выдуманными. А ты будешь гнить в какой-нибудь федеральной тюрьме, или тебя выдадут другой стране, и ты станешь удивляться, а действительно ли они существовали, те люди и, наконец, сама поверишь в то, что это лишь плод твоего воображения, потому что все вокруг будут считать тебя сумасшедшей, которая совершила преступление, выполняя секретную миссию. Кого? ЦРУ? ФБР? Чертова Пентагона? Секретной службы Ее Величества? А может, Рождественского кролика?

— Перестань, — восклицает Люси. — Все не так.

Берген трясет ее за плечи:

— Хоть один раз в жизни послушай меня!

Люси смаргивает слезы.

— Кто? — спрашивает Берген. — Кто послал тебя на это проклятое задание? Я знаю этого человека?

— Пожалуйста, перестань! Я не могу тебе сказать и никогда не скажу! Так много всего... Хайме, тебе лучше не знать. Пожалуйста, поверь мне.

— Господи! — хватка Берген ослабляется, но она не отпускает Люси. — Господи, Люси. Посмотри на себя. Ты вся дрожишь.

— У тебя не получится, — Люси сердито отступает назад. — Я не ребенок. Когда ты прикасаешься ко мне... — она отступает еще на шаг. — Когда ты прикасаешься ко мне, это все еще что-то значит для меня. Поэтому не надо. Слышишь, не надо.

— Я знаю, что это значит, — произносит Берген. — Прости.

82

В десять вечера Скарпетта выходит из такси напротив дома Берген.

Она никак не может найти племянницу, ее тревога усиливается с каждым звонком. Люси не отвечает ни на городской, ни на мобильный. На работе сказали, что не в курсе, где она. Зная свою безрассудную упрямую племянницу, Скарпетта начинает воображать невесть что. Ее смешанные чувства по поводу новой работы Люси со временем стали еще противоречивее. Люси живет в постоянной опасности, в атмосфере секретности. Возможно, это подходит ее характеру, но пугает и беспокоит Скарпетту. Очень часто Люси невозможно найти, и Скарпетта почти никогда не знает, чем она занимается.

Внутри роскошного многоэтажного дома Берген Скарпетту приветствует консьерж.

— Я могу вам чем-то помочь, мадам?

— Хайме Берген, — отвечает Скарпетта. — Последний этаж.

83

Когда Люси узнает, что в квартиру Берген поднимается Скарпетта, ее первая мысль — убежать.

— Успокойся, — говорит Берген.

— Она не знает, что я здесь, — расстроено произносит Люси. — Сейчас я не могу с ней встретиться.

— Все равно когда-нибудь придется. Почему бы не сейчас?

— Но она не знает, что я здесь, — снова повторяет Люси. — Что я ей скажу?

Берген бросает на нее странный взгляд, пока они ждут лифта.

— А чем тебе не нравится правда? — злится Берген. — Можешь сказать ей правду. Знаешь, периодически не врать очень полезно.

— Я не вру, — говорит Люси. — Никогда, если только не ради работы, особенно если это работа под прикрытием.

— Проблемы возникают, когда эти границы стираются, — Берген подходит к лифту. — Посиди в гостиной, — говорит она Люси, словно та ребенок. — Сначала я с ней поговорю.