Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв. - Автор неизвестен - Страница 37

37

Посмотрите-ка на Хынбу! Пустившись в пляс, он напевает:

Ольсиго чоыльсиго чотха! Чихваджа чоыльсиго! Слушайте, добрые люди! Вздумал я тыквы отведать, Вдруг привалило мне счастье! Много богатых на свете, Много добра у богатых, Но среди них не найдется Равного мне богача!

— Хорошо бы открыть аптеку в нашей хижине, — сказала супруга Хынбу.

— Если мы сейчас откроем аптеку, кто будет об этом знать? — возразил ей Хынбу. — Когда еще придут к нам покупать лекарства! А для меня теперь нет лучшего снадобья, чем рисовая каша!

— Это-то так. Может быть, вон в той тыкве каша? Давайте распилим еще одну!

И супруги принялись за следующую тыкву.

Плавно ходит пила. Ну, наддай! Сама пошла! В трех провинциях на юге Бедняками слыли мы. Вдруг богатство привалило, Стали слыть за богачей. Как же нам не веселиться, Как не радоваться нам?

— Не подсчитать ли, что стоят все эти лекарства? — предложила Хынбу его супруга.

— А ты разве умеешь считать?

— На пальцах только, это правда... Но отчего же не попробовать?

И она принялась считать вслух:

Д е в я т ь ю  д е в я т ь — в о с е м ь д е с я т «О д и н  анахорет по имени И Гуанлао Гостил у Чи Чжун-цзы» [200]. В о с е м ь ю  д е в я т ь — с е м ь д е с я т «Д в а  друга, Ли Бо и Цуй Цзунчжи [201], Любовались луной на реке Цайшицзян». С е м ь ю  д е в я т ь — ш е с т ь д е с я т «Т р и  мудреца бессмертных развлекались, Летая в небесах на журавлях». Ш е с т ь ю  д е в я ть — п я т ь д е с я т «Ч е т ы р е  седовласых старца Играли в шашки на горе Шаншань». П я т ь ю  д е в я т ь — с о р о к «П я т ь  раз шестьдесят ударов плетью Нанес Пинвану У Цзысюй [202]». Ч е т ы р е ж д ы  д е в я т ь — т р и д ц а т ь «Ш е с т ь  детей с женою вместе Лу Сюфу [203]столкнул в пучину И погиб, врагу не сдавшись». Т р и ж д ы  д е в я т ь — д в а д ц а т ь «С е м ь  посольств возглавил кряду Ци Луцзю [204] — советник хитрый В век «Сражающихся царств». Д в а ж д ы  д е в я т ь — д е с я т ь  и «В о с е м ь  боевых порядков — это план расположенья Войск героя Чжугэ Ляна». О д и н о ж д ы  д е в я т ь «Д е в я т ь  диаграмм в «Великом плане» Знаки Хуанхэ, а также Письмена Лохэ содержат».

— Что-то около сорока тысяч пятисот лянов выходит!

— Ого! — смеется Хынбу и принимается считать по-простецки, то и дело сбиваясь и начиная вновь.

Мерно ходит взад и вперед пила.

Крак! — тыква с треском разделилась на две половинки, и из нее посыпалась всевозможная утварь.

Чего тут только не было! Платяные сундуки, украшенные ракушками, шкафчики с изображением драконов и фениксов, рисовые лари из древесины японского маслоплодника, резные шкафы с тремя отделениями и замочками, точеные вешалки, деревянные полочки для гребней с изображением пары драконов, метелки из перьев фазана с ручкой в форме драконовой головы, бронзовые подсвечники, оловянная посуда и даже комнатные горшки и плевательницы, сверкающие словно Утренняя звезда...

Горою громоздились на сундуке, соперничая в украшениях, парчовые одеяла с узорами в виде облаков и атласные тюфяки, покрывала и подушки с вышитыми на них мандаринскими утками, круглые подушки, расшитые шелковыми кедровыми орешками.

Пленяя взор, стояли вперемежку письменный столик драконового дерева, шкатулка с прибором для разведения туши: каменная тушечница в форме дракона и сосуд для воды, изображавший черепаху, черепаховый столик, янтарный стаканчик для кистей...

Тут же возвышалась груда книг: «Тысячесловие», «Разряды и сочетания», «Начальные наставления отрокам» [205], «Краткая история», «Зерцало всеобщее» [206]... Были там также «Беседы и суждения» [207], «Мэн-цзы», «Книга песен», «Книга исторических преданий», «Великое учение» и «Учение о Середине и Постоянстве».

Подле книг — очки из настоящего стекла в черепаховой оправе, палисандровое трюмо. Из кораллового стаканчика выглядывали палочки туши различных марок — «лучшая», «танская» — и мягкие кисти для письма из меха ласки.

Следом посыпалась бумага всех сортов и названий: великолепная «экзаменационная бумага», «белая особая», «лощеная», бумага для писем, свитки белой писчей бумаги и серая оберточная бумага из коры тутового дерева, а также дождевые накидки на шляпы, плащи из промасленной бумаги и листы такой же бумаги, которыми укрывают пищу на столе...

Едва кончилась бумага, как заструился водопад всевозможных тканей. Вот тонкий холст из Кильчжу и Мёнчхона, вот замечательный холст из Хверёна и Чонсона, танское полотно, холст «весенний», ткань из Юкчина, киповый холст, полотно в четыре шэна, полотно из Чынсана...

За холстом показались хлопчатобумажные ткани: добротная ткань из Канджина и Хэнама, великолепная ткань с полей Кояна, которая шла на платье придворным чиновникам, полотняные ткани из Ыйсона, Ансона и Ядари, плотные и тонкие прочные ткани, сотканные мастерами Имчхона и Хансана из волокон китайской конопли.

Хлопчатобумажные ткани сменились шелком самых различных расцветок. Узорами небесного персикового дерева, плоды которого вкушает Сиванму в своем дворце у Яшмового пруда, сияли ослепительные шелка под названиями «солнечный блеск» и «лунный блеск». Сверкал белизною целомудренный шелк «сонджодан» с видами заснеженных пустынных пиков. Вот шелк «тэдан» с изображением Конфуция, взошедшего на Тайшань, откуда великому философу вся Поднебесная показалась маленькой. Вот шелк «дремлющий дракон» с изображением двух несравненных мужей древности в Наньянской хижине.

Один за другим появлялись куски шелка «янтхэмун» с крупными узорами в виде колец, напоминающих поля круглой шляпы, и штуки всеми любимой шелковой ткани «сугапса», шелк «ынчжонса» — «серебряные полосы» и шелк «поксудан», усеянный иероглифами «пок» — «богатство», «су» — «долголетие». Был там и дешевый шелк «кунпхо» — утеха тех, кто, как говорится, ест девять раз в три декады.

На одной ткани — узоры в виде следов конских копыт, по полю другой разбросаны следы птичьих лапок.

Клубами громоздился воздушный шелк «унмундан» с узорами в виде белых облаков, безбрежным океаном расстилался шелк «чогэдан» с рисунком в виде двустворчатой раковины.

Затем явились изделия мастеров Хэджу и хлопчатобумажная ткань из Монгольских степей, отливающий блеском шелк «мобондан» и плотный киперный шелк «мочходан», ворсистый шелк для одеял и легкие прозрачные ткани «ёнчхо» и «кванса». Далее последовали летняя узорчатая ткань «кильсанса», травчатый шелк «сэнсу», шелковые ткани из Китая и Японии, добротная ткань «капчин» и узорчатые шелка «сэнчхо» и «чхунса».

вернуться

200

Чи Чжун-цзы — возможно, имеется в виду Чи-сун-цзы, даосский святой; достиг бессмертия, питаясь только семенами сосны.

вернуться

201

Цуй Цзунчжи(VIII в.) — китайский поэт, современник Ли Тайбо.

вернуться

202

У Цзысюй — государственный деятель княжества Чу в период Борющихся царств (V—III вв. до н. э.).

вернуться

203

Лу Сюфу(1236—1279) — приближенный последнего императора династии Сун; попав в окружение монгольских войск, утопился вместе со своей семьей.

вернуться

204

Ци Луцзю — государственный деятель периода Борющихся царств.

вернуться

205

«Разряды и сочетания» — китайско-корейский словарь, составленный Со Кочжоном (1420—1488); «Начальные наставления отрокам» — свод правил конфуцианской этики, составленный Пак Сему (1487—1554).

вернуться

206

«Зерцало всеобщее»(«Всеобщее зерцало, управлению помогающее») — книга историка и государственного деятеля Сыма Гуана (1019—1088); представляет собой историческую хронику, охватывающую китайскую историю с IV в. до н. э. по X в. н. э.

вернуться

207

«Беседы и суждения» — книги конфуцианского канона.