Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана - Автор неизвестен - Страница 101

А когда Гиза села, поднялась Шама и стала плясать, красуясь перед своими подругами. Шама тоже была хороша собой, и на щеках ее виднелась родинка, похожая на родинку царя Сайфа. И когда Шама окончила свой танец и села, она обратилась к Муньят ан-Нуфус:

– Ну, что ты скажешь мне – то же, что и другим?

А царица Муньят ан-Нуфус ответила Шаме:

– Я видела такие пляски только в вашей стране, а в наших краях женщины совсем по-другому танцуют.

Тогда Шама воскликнула:

– Я прошу тебя именем того, кто даст тебе благополучно разрешиться от бремени, кто хранит тебя от зла и бедствий времени, от горя и страдания, от раскаяния и разочарования, встань и спляши перед нами, как мы все плясали! Не пренебрегай нами, сделай нам одолжение, а мы отплатим тебе любовью и почтением.

Царица Муньят ан-Нуфус ответила:

– О госпожа, не лежит мое сердце к этому, потому что я среди вас чужестранка и к тому же беременна, и мне не под силу тягаться с вами. Но ты заклинала меня великим заклятием – нашим милосердным господом.

С этими словами Муньят ан-Нуфус встала, чаруя всех женщин гибкостью и стройностью стана. Она склонилась, как ветвь жасмина среди цветов и душистых трав, а потом выпрямилась, радуя сердца своим изяществом, ее плечи дрожали и трепетали, подобно мерцающим звездам, а руки взлетали, подобно крыльям голубки, и так она плясала целых два часа, приводя всех в восторг и сводя с ума.

А Тама в это время сидела среди других женщин и думала о том, что никто в мире не сравнится с царицей Муньят ан-Нуфус, что, увидав ее, никогда не захочешь смотреть ни на какую другую женщину, и она воскликнула:

– О госпожа моя Муньят ан-Нуфус, я в жизни не видела никого, кто мог бы сравниться с тобой, ни одна женщина не умеет танцевать так, как ты, ведь только в вашей стране девушки пляшут подобным образом в час радости и веселья!

И когда царица Муньят ан-Нуфус услыхала слова Тамы, перед ней открылся путь к достижению цели. Она сказала Таме:

– О госпожа моя Тама, я знаю еще и другой танец, но его я смогу сплясать, только если надену свое волшебное платье, в котором могу делать все что хочу, потому что оно сделано из птичьих перьев и заколдовано. В нем я смогу кружиться, как волчок, во все стороны склоняться и на все лады сгибаться, и если бы господин мой царь Сайф согласился отдать мне это платье, я бы показала вам, как мы танцуем, когда радуемся и веселимся.

И Тама спросила:

– А это платье хранится у нашего господина царя Сайфа?

– Да, – ответила Муньят ан-Нуфус, а Тама сказала:

– А ведь он обещал мне, что выполнит любое мое желание! Я попрошу у него это платье, и в этом не будет ничего дурного.

И Тама твердо решила попросить у царя Сайфа волшебное платье Муньят ан-Нуфус.

День прошел, и все женщины разошлись по своим покоям. А у царицы Муньят ан-Нуфус по воле небесного творца начались роды, и она родила мальчика, подобного полной луне. Известие об этом дошло до царя Сайфа —гонцы радости явились к нему в тот час, когда он восседал на ирестоле во всем блеске своего величия и могущества. Они сказали:

– Радостная весть, о великий царь нашего времени! Знай, царица Муньят ан-Нуфус родила!

И царь Сайф позабыл о свадьбе с Тамой и, несказанно радуясь исполнению своих надежд, встал и отправился к роженице. Там повивальные бабки спросили его:

– А как ты назовешь этого счастливого младенца, о великий царь? Ты ведь назвал сына царицы Гизы Наср – Победа.

И Сайф воскликнул:

– Пусть сын царицы Муньят ан-Нуфус прозывается Миср – Плодородный край, пусть он будет счастлив, а его имя благословенно.

И в знак радости царь Сайф одарил всех своих приближенных дорогими платьями и ценными подарками. А мудрая Акила сказала:

– О великий царь нашего времени, этот младенец родился под счастливой звездой! Ему суждено построить большой город и назвать его своим именем, ведь он родился в дни славы и победы. А когда этот город будет построен, возле него потечет река Нил.

И мудрый Бурнух сказал:

– О великий царь нашего времени, мы несказанно рады рождению этого младенца, ведь это твой третий сын после Дамара и Насра.

А в эту ночь царь Сайф должен был войти к царице Таме. Дворец разукрасили червонным золотом и сверкающими драгоценными камнями, а вокруг брачного ложа горела сотня светильников из хрусталя, которые сияли ярче солнца и луны. И на каждом светильнике сиял алмаз, подобный огненной звезде. А ложе было устлано парчой и разноцветными шелками. Царь Сайф взошел на это мягкое ложе с подушками из страусовых перьев, а царица Тама поднялась к нему навстречу, сияя красотой. Царь Сайф хотел насладиться Тамой, но она сказала ему:

– А как будет с желанием, которое ты обещал мне исполнить?

И Сайф ответил:

– Клянусь господом, кроме которого нет иного божества, чего бы ты ни пожелала, я ни в чем тебе не откажу.

Тогда Тама проговорила:

– О великий царь нашего времени, я желаю тебе долгой жизни и здоровья, и хочу я только одного: и утром, и вечером глядеть на тебя и наслаждаться. А если с тобой что-нибудь случится, то я отдам за тебя жизнь, и так же поступят и мое племя, и мой род, и все мои близкие.

На том дело и кончилось, а потом Сайф и Тама насладились друг другом, достигнув предела своих желаний.

Наутро царь Сайф хотел спуститься в диван, чтобы принять поздравления, но Тама, поцеловав ему руку, сказала:

– О царь, я хочу, чтобы ты выполнил мое желание. Покажи мне волшебное платье из перьев, которое носила моя сестра царица Муньят ан-Нуфус!

Царь Сайф ответил ей:

– О Тама, этого не будет, потому что я поклялся никогда не вынимать это платье и никому его не показывать.

– О великий царь нашего времени, прошу тебя и заклинаю верой ислама, покажи мне его, хотя бы из своих рук, я ведь хочу только взглянуть на эту волшебную одежду, – воскликнула Тама. – А если ты боишься, что царица Муньят ан-Нуфус наденет ее на себя, то подумай сам, кто же отдаст ей это платье? К тому же она занята сейчас царевичем Мисром, своим сыном, который ей, наверно, дороже всего света, и никогда не оставит его. Ведь ты, о господин мой, обещал мне исполнить мое желание, не нарушай же своего слова и сделай это ради меня.

И Тама стала смиренно просить мужа, склонившись перед ним, а он сказал ей:

– О Тама, я боюсь, что Муньят ан-Нуфус, выманит у тебя свою волшебную одежду хитростью, ведь она давно уже хочет повидать своих родных, а я не стерплю разлуки с ней. Кроме того, у нее теперь есть сын и если она улетит и покинет его, то ребенка будет кормить другая женщина, а мне бы этого не хотелось, а если она заберет его с собой, то мне будет еще тяжелее расстаться сразу и с матерью и с сыном.

И Тама ответила:

– Не бойся, о великий царь ислама, эта одежда пробудет у меня не больше часа.

Тогда царь Сайф встал, вошел в ту комнату, где хранились его сокровища, и вынул ящик, в котором лежала волшебная одежда царицы Муньят ан-Нуфус, но, прежде чем отдать ее Таме, велел позвать Акилу и сказал ей:

– О матушка, знай, что твоя дочь Тама попросила меня исполнить одно ее желание, а я поклялся, что выполню любую ее просьбу. А сегодня она потребовала у меня волшебную одежду царицы Муньят ан-Нуфус, и я не могу отказать ей в этом. Я дам ей это платье, чтобы она угомонилась, но боюсь, как бы царица Муньят ан-Нуфус не выманила у нее свою одежду хитростью.

– Муньят ан-Нуфус, как нам известно, занята своим сыном, да сохранит его нам Аллах! – ответила Акила – А Тама хочет только посмотреть на это платье, так что тебе нечего бояться.

И царь Сайф отдал волшебное платье Таме, предупредив ее, что ей следует соблюдать осторожность. Но если настало время свершения божественной воли, все предосторожности напрасны!

Глава тридцатая

В это время люди продолжали пировать, празднуя свадьбу Сайфа и Тамы и рождение царевича Мисра, а всадники выезжали на праздничные состязания. Торжества и праздничные ристалища длились семь дней. Всадники собирались на площади и бились копьями без наконечников, вокруг них раздавались радостные крики, а потом, окончив свои воинские игры, воины спешивались и шли во дворец, где угощались и пили чистое вино. А жены царя Сайфа ибн Зу Язана собирались во дворце царицы Муньят ан-Нуфус, радуясь рождению счастливого младенца. Они пировали и веселились, и к ним приходили жены других царей и военачальников, так что празднику и веселью не было конца. И так продолжалось до тех пор, пока Муньят ан-Нуфус не оправилась после родов.