Тайна - Сидикова Зухра - Страница 23

- Борисыч! Детей-то зачем за собой тащишь?

Но дети уже бегут в палатку - собираться на охоту.

В лагере имелось всего три ружья. Одно взял Виктор Борисович, другое досталось Володьке, а третье – Максиму. Обиженному Кольке поручили взять лопату, он надулся, и уже отказывался идти, тем более что на шее повисла Нина, уговаривая остаться, но Макс пообещал дать пострелять из своего ружья, и Колька, поцеловав на прощанье Ниночку, взял лопату и отправился на первую в своей жизни охоту.

«Тайга, – писал Максим в письмах домой, – это тот же лес, но только во много раз больше и гуще. Деревья здесь такие огромные, что закрывают своими ветвями небо. Поэтому в тайге всегда сумрак, и когда идешь по ней, кажешься себе таким маленьким и слабым!»

Уже третий час они пробирались по тайге в сторону реки. Виктор Борисович рассказал, что возвращаясь в лагерь, они встретили в лесу огромного медведя.

- Далеко он не мог уйти, где-то здесь бродит! – Виктор Борисович полон охотничьего азарта, и этот азарт передается мальчишкам.

- Но ведь медведь может убить человека! – говорит Володька, ему страшно, он уже жалеет, что пошел, впрочем, он видит, что и Максу и Кольке тоже немного страшно, и это успокаивает его.

- Да, иногда медведь нападает на человека, – говорит Виктор Борисович. – Это очень опасный хищник. Умный и хитрый.

Колька дурашливо поет стишок, которым утром дразнила его Нина: «Мишка косолапый по лесу идет, шишки собирает, песенку поет!»

- Тихо! – говорит Виктор Борисович. – Слушайте!

Все разом останавливаются. Прислушиваются.

- Слышите? – Виктор Борисович пристально смотрит в сторону зарослей.

Теперь и мальчишки слышат тихое утробное рычание, от которого пробирает озноб. Все немного отступают, замерев в тревожном ожидании. Макс чувствует, как страх сковывает руки и ноги.

Вдруг из-за кустов раздается треск, рычание, и огромный двухметровый медведь, встав на задние лапы, идет прямо на них. Володька кричит, все вскидывают ружья, но раздается только один выстрел. Стреляет Виктор Борисович. Медведь делает еще несколько шагов вперед, Виктор Борисович стреляет еще раз, затем раздается еще один выстрел, и медведь опускается на четыре лапы и, неуклюже поворачиваясь, ломая кусты, исчезает в чаще.

Мальчишек охватывает какое-то бешеное возбуждение, они начинают стрелять и вслед за Виктором Борисовичем, с криком, бросаются за медведем.

- Смотрите, смотрите! – кричит Володька. - Кровь, кровь! – он показывает на бурые пятна на примятой траве.

- Он ранен! – кричит Виктор Борисович. - Я все-таки попал! Быстрее за мной!

Они бегут, переглядываясь, дышат возбужденно. Максим чувствует, как животная радость пополам со страхом охватывает его.

И тут прямо перед ними словно из-под земли, возникает высокая крупная фигура бородатого человека в плаще, высоких сапогах, с ружьем наперевес. Этот человек и сам похож на медведя.

- Остановитесь! - говорит он.- Остановитесь! Перестаньте стрелять!

Его появление так неожиданно, что мальчишки останавливаются как вкопанные.

- Опустите ружья, - говорит незнакомец, - бросьте их на землю.

- Кто вы такой, и почему вы здесь командуете? - спрашивает Виктор Борисович. На него страшно смотреть - он тяжело дышит, расцарапал щеку до крови, очень зол, раздосадован этим неожиданным препятствием.

- Я – лесничий, и я запрещаю вам стрелять! – этот человек такой большой, мощный, и голос у него сильный, низкий, властный.

- Вы не имеете права мне что-либо запрещать!

Мальчишки молча наблюдают за этим словесным противостоянием двух мужчин.

- Вы нарушаете закон, охота на медведя здесь запрещена, думаю, вы знаете об этом! – Макс слышит твердую уверенность в голосе бородача.

- Слушайте, милейший, – неожиданно сдается Виктор Борисович, – может быть, мы договоримся?

Почему-то сейчас он очень не нравится Максиму. Он всегда считал своего наставника мужественным правильным человеком. Но сейчас даже голос у геолога изменился. И весь он стал другим, как-то ниже ростом, мельче.

– Давайте спокойно поговорим. Мы - геологи, работаем здесь недалеко, допустим, мы не знали о запрете. Но ведь из каждого правила есть исключения. Хотелось вот ребятишкам охоту показать!.. – как-то даже заискивающе улыбается Виктор Борисович. Улыбка получается натянутая, кривая.

- Мне не о чем с вами договариваться, – незнакомец непреклонен. - Бросьте ружья!

За спиной у лесника раздалось рычание.

Все замерли.

- Послушай, друг, он уже все равно ранен, дай нам его добить! – Виктор Борисович поднимает ружье и направляет его в сторону зарослей.

- Брось ружье! – лесник направляет свое ружье в сторону Виктора Борисовича.

И тут неожиданно Володька, молча стоявший за спиной Максима, крикнул срывающимся голосом:

– Ну, ты! Сам брось ружье!

Все, что произошло потом, отзывается в памяти Максима короткой вспышкой, мгновением, которое запечатлелось на всю жизнь. Память, неустанно борющаяся с этим воспоминанием, несмотря на годы, хранит его ничуть не потускневшим, ярким и сильным, словно все произошло сейчас, только обернись.

Максим обернулся. Увидел вскинутое ружье, Володькино злое лицо, горящие щеки, сумасшедшие глаза. Они все тогда были не в себе, городские мальчики, заигравшиеся в охотников. Это утробное рычание, кровавый след на траве, преследование, и этот лесник – как преграда на пути, как препятствие. Максиму показалось, что Володька сейчас непременно выстрелит, он услышал, как щелкнул затвор.

Каким-то неосознанным движением Максим протянул руку. Схватился за ствол Володькиного ружья, пытаясь опустить его вниз, чтобы оно перестало угрожать, перестало смотреть своим пугающе черным дулом. Володька с силой оттолкнул его, - так, что он упал, - и вдруг ружье выстрелило.

Стало тихо.

Высокий человек молча повалился на траву.

Рычание снова раздалось совсем близко. Несколько секунд они слышали удаляющееся ворчание и треск ломающихся под мощными лапами сучьев.

И снова стало тихо.

Деревья стояли плотной стеной, и за их ветвями совсем не было видно неба.

Первым пришел в себя Виктор Борисович. Он подошел к леснику, склонился над ним. Следом подошел Колька, затем Максим. Володька в оцепенении стоял на месте, ружье упало к его ногам.

- Мертв!.. – сиплым голосом сказал Виктор Борисович.

Володька сел на землю, обхватил голову руками, завыл.

- Заткнись! – грубо сказал Виктор Борисович. – Хватит причитать, надо думать - что делать будем?

Колька вцепился в рукав Максима:

- Макс, что теперь будет, что теперь будет, Макс?!

- Нужно сообщить в милицию, – сказал Максим.

- В самом деле? И сказать, что ты убил человека? – зло спросил Виктор Борисович.

- Я? Почему – я? – растерялся Максим.

- Это не он, не он! - вдруг заплакал Колька, не отпуская руку Макса. – Это Володька выстрелил!

- Нет! Нет! - закричал Володька. - Я бы не выстрелил, если бы Макс не полез, не выстрелил бы! Я просто попугать хотел!

- Хватить орать! - зло прикрикнул на них Виктор Борисович. - Связался с придурками малолетними на свою голову, теперь отвечай за вас! Господи, - его лицо было серым, - господи, что же делать?

Взгляд его упал на лопату, которую держал в руках Колька.

- Дай сюда!

Он стал копать землю.

- Ищете крепкие сучья! – крикнул на глядящих на него в оцепенении ребят. – Копайте!

До Макса медленно доходила страшная суть происходящего. На ватных ногах он подошел к Виктору Борисовичу и, упав на колени, стал копать землю толстой веткой, которую он отломил от молодой березки, росшей недалеко от места, где лежало тело, на которое они старались теперь не смотреть. Вскоре к ним присоединились Колька и Володька.

Вчетвером они выкопали яму. Могилу, - подумал про себя Максим. Неглубокую… - земля была твердой, они и так слишком долго провозились. Ведь нужно было засветло вернуться в лагерь.