Беглецы - Шустерман Нил - Страница 62

— Риса? — спрашивает он ошеломленно.

Девочка кашляет и чуть не падает ему на руки, но ей каким-то чудом удается устоять на ногах.

— Я в порядке, — говорит она, — в порядке. А вот Адмирал…

Они вместе входят внутрь и становятся на колени рядом с лежащим на полу телом. Адмирал, слава богу, дышит.

— Это от жары! — восклицает Коннор и отдает приказание открыть настежь все люки.

— Дело не только в жаре, — говорит Риса. — Посмотри на его губы — они синие, и давление очень низкое.

Коннор смотрит на Рису, стараясь понять, что она хочет сказать.

— У него сердечный приступ! Я делала искусственное дыхание и массаж сердца, но я не доктор! Я больше ничего не умею!

— Это… я… во всем виноват, — шепчет Адмирал. — Я виноват…

— Молчите, — говорит ему Коннор. — Все будет нормально.

К сожалению, как и в случае с Тесаком, Коннор вовсе не уверен в том, что все и вправду будет хорошо.

Они сносят Адмирала вниз, и толпа расступается, давая им дорогу, как будто они несут мертвеца. Коннор решает уложить старика в тени крыла, лучшего места не найти.

В толпе начинается сдержанный ропот.

— Он убил Дживса, Мегафона и других, — говорит кто-то. — Старик заслужил то, что получил.

В душе Коннора вскипает злоба, но в последнее время сдерживать чувства ему все легче и легче.

— Это сделал Тесак! — говорит он громко, чтобы его услышали все. Беглецы снова начинают перешептываться.

— Да? — спрашивает кто-то. — А как же Гундос?

Адмирал поднимает дрожащую руку.

— Мой… сын… мой сын… — произносит он с трудом.

— Гундос — его сын? — переспрашивает парень, стоящий возле Адмирала, и оборачивается, чтобы передать слух тем, кто находится сзади. Адмирал, вероятно, хотел сказать что-то другое, но сделать этого не смог, потому что сознание поминутно оставляет его.

— Если мы не доставим его в больницу, — говорит Риса, делая Адмиралу непрямой массаж сердца, — он умрет.

Коннор оглядывается, но единственный известный ему аппарат, который с некоторой натяжкой можно приравнять к машине, это электромобиль Адмирала.

— Есть вертолет, — говорит Хайден, — но, учитывая тот факт, что пилот погиб, думаю, ничего не получится.

Риса смотрит на Коннора, и он понимает ее с полуслова — читать книгу «Риса для чайников» нужды нет. Пилот погиб, но у него есть ученик.

— Я знаю, как выйти из ситуации, — говорит Коннор. — Сейчас все сделаем.

Коннор встает и оглядывается: повсюду испачканные копотью лица; костры продолжают гореть. После сегодняшнего бунта старого Кладбища уже никогда не будет.

— Хайден, — говорит он, — остаешься за главного. Постарайтесь здесь исправить что можно.

— Ты что, шутишь? — спрашивает потрясенный Хайден.

Предоставив ему разбираться во всем самостоятельно, Коннор находит в толпе трех самых крепких парней.

— Ты, ты и ты — за мной, — приказывает он. — Идем к старому лайнеру «FedЕх».

Троица выступает вперед и отправляется освобождать Роланда из клетки номер 2399. Разговор, Коннор знает это, легким не будет.

47. Молодые врачи

За полгода работы в приемном покое службы скорой помощи молодая женщина-врач видела немало странного. Наблюдения девушка исправно заносила в тетрадь, но чтобы кто-то, подвергая опасности свою собственную жизнь и жизнь пассажиров, посадил вертолет прямо на автостоянке, такого еще не было.

Вместе с командой медсестер, санитаров и других врачей девушка подбегает к месту происшествия. На стоянке приземлился небольшой частный вертолет — вероятно, трех- или четырехместный. Он не развалился на части, даже лопасти на месте и продолжают медленно вращаться. Рядом, всего в паре ярдов, стоит припаркованный автомобиль, но вертолет его даже не задел. И все же пилот потеряет лицензию, это точно.

Из вертолета выскакивают двое подростков, таща за собой полумертвого старика. К вертолету уже спешит санитар, толкая перед собой передвижную койку.

— Вертолетная площадка на крыше, если что, — говорит девушка, подбегая ближе.

— Пилот опасался, что промажет, и решил приземлиться здесь.

Бросив взгляд на пилота, продолжающего сидеть в своем кресле, молодая докторша понимает, что о потере лицензии речь даже не идет — никакой лицензии просто нет в природе: за штурвалом парнишка лет семнадцати.

Она спешит на помощь пожилому джентльмену. Приложенный к груди стетоскоп не передает даже намека на какую-то активность в груди старика. Повернувшись к окружающим ее медицинским работникам, девушка командует:

— Кладите на тележку, готовимся к операции по трансплантации сердца. Вам повезло, что вы решили приземлиться в больнице, в которой есть банк органов, в противном случае пришлось бы переправлять его на машине на другой конец города, — добавляет она, обращаясь к ребятам.

В этот момент старик, которого уже успели погрузить на передвижную койку, поднимает руку. Схватив докторшу за рукав, он притягивает ее к себе с силой, неправдоподобной для человека в его положении.

— Трансплантацию запрещаю, — говорит он тихо, но твердо.

Боже, только не это, думает девушка. Санитары в замешательстве останавливаются.

— Сэр, да это же рядовая операция, — старается урезонить его девушка.

— Он против трансплантации, — говорит мальчик.

— Вы привезли его бог знает откуда, на вертолете, с несовершеннолетним пилотом за штурвалом, чтобы спасти ему жизнь, и не дадите нам это сделать? У нас большой запас молодых здоровых сердец…

— Никаких трансплантаций! — снова повторяет Адмирал.

— Это… идет… вразрез с его религиозными убеждениями, — объясняет девочка.

— Я вот что предлагаю, — говорит мальчик, — почему бы вам не сделать то, что делали врачи раньше, когда у них еще не было запаса молодых здоровых сердец?

Девушка вздыхает. Слава богу, с момента окончания медицинского университета прошло не так много времени и она еще помнит, что делали раньше, когда трансплантация сердца еще не была рядовой операцией.

— Это существенно снижает шансы на выживание, вы понимаете это? — спрашивает она.

— Он понимает.

Девушка дает старику еще несколько секунд, чтобы он как следует взвесил решение, потом сдается. Санитары и врачи, окружив тележку, везут Адмирала в реанимационное отделение, мальчик с девочкой отправляются вслед за ними.

Оставшись в одиночестве, молодая женщина пользуется краткой передышкой, чтобы привести мысли в порядок. Неожиданно кто-то хватает ее за руку. Обернувшись, она видит рядом с собой парня, сидевшего за штурвалом. На протяжении всего разговора он не произнес ни единого слова. У него умоляющие глаза, но под мольбой скрываются уверенность и сила. Девушка интуитивно догадывается, что он хочет ей сказать.

— Тебе стоит поговорить с людьми из Федерального авиационного управления, — говорит она. — Если он выживет, думаю, претензий к тебе не будет. Может, даже наградят за героизм.

— Я хочу, чтобы вы позвонили в Инспекцию по делам несовершеннолетних, — перебивает ее парень, сжимая руку еще сильнее.

— Не поняла?

— Эти двое — беглецы, которых должны были отдать на разборку. Как только старика отвезут на операцию, они попытаются сбежать. Не выпускайте их. Позвоните в Инспекцию!

— Хорошо, я поняла, — говорит девушка, вырывая руку. — Я посмотрю, что можно сделать.

— А когда приедут полицейские, — просит парень, — скажите им, что я хотел бы с ними поговорить, прежде чем они возьмут тех двоих.

Девушка отворачивается от него и направляется в сторону больницы, вынимая на ходу из кармана сотовый телефон. Раз он просит вызвать полицейских, почему бы их не вызвать. Чем раньше они приедут, тем скорей создавшаяся непростая ситуация перестанет быть ее проблемой.

48. Риса

Все инспекторы по делам несовершеннолетних похожи друг на друга. Вечно усталые, вечно злые — точь-в-точь как беглецы, которых они ловят. Полицейский, приглядывающий за Рисой и Коннором, не исключение. Он сидит спиной к двери в кабинет, в котором их заперли, а снаружи на всякий случай караулят двое охранников. Офицер молча наблюдает за ними, пока его напарник в соседней комнате допрашивает Роланда. Рисе так противно, что даже думать о том, какие мерзости они там могут обсуждать, ей не хочется.