Кровавое дело - де Монтепен Ксавье - Страница 84

Что же касается остальной трети, то он не сомневался, что будет обладать ею, и решил ни перед чем не. отступать.

В сущности, требовалось только завладеть еще двумя другими женщинами, Анжель и ее дочерью Эммой-Розой; пустяки, не особенно много весившие на чаше весов, когда на другой чаще находилась громадная сумма.

Ему страстно захотелось стать вдвойне, в десять, в двадцать раз миллионером, уничтожить своих собратьев, бросить к своим ногам противников, тех, кто когда-то унижал его.

Первая вещь, которую нужно было сделать, чтобы завладеть богатством, — кинуть тень подозрения на Анжель Бернье. Если Анжель будет осуждена, овладеть Эммой-Розой — просто детская игра.

Но вопрос в том, как именно направить подозрение на невинную женщину. Как доказать то, что не существует?

Эта проблема заставила Пароли задуматься.

Вполне понимая невозможность действовать лично, он говорил себе; «Мне нужен один из тех людей, чьи требования велики, а совесть нема, натура, на все готовая, послушное орудие, проворный исполнитель, соучастник.

Соучастник опасен, я это знаю, но он необходим. Надо его искать, а если ищешь, то и находишь.

Мне нужно узнать, что представляет собой эта лавочка с целебными травами и находится ли квартира Анжель Бернье в нижнем этаже. Времени терять не следует. Скорость исполнения увеличивает шансы на успех».

Преемник Грийского чувствовал некоторое беспокойство относительно Поля Дарнала, но в настоящий момент Дарнала не был опасен.

Будет ли он опасным в будущем?

Если да, то можно будет принять меры.

«Дорога передо мною должна быть свободна!» — думал Пароли.

На углу бульвара Сен-Мишель он нанял карету и велел ехать на площадь Клиши.

Светляк и его товарищ Спичка не теряли времени.

Выехав с курьерским поездом, проходившим Ларош вечером, они прибыли в Марсель на другой день.

Пока мчался поезд, они занимались раскуриванием папирос и составлением плана кампании.

Выйдя из вагона в Марселе, они справились о набережной Братства и отеля «Босежур» и прямо отправились туда.

— Сперва позавтракаем, — предложил Светляк, — после завтрака удобнее разговаривать.

И они вошли в ресторан, где две недели назад был Пароли.

Торопливо позавтракав, они направились в контору отеля, где итальянец впервые увидел Жака Бернье.

Светляк изъявил желание провести ночь в отеле, так же как и его спутник, и просил отвести им комнату с двумя кроватями.

— Комнаты все готовы, сударь, вас тотчас же могут провести в одну из них.

— Нет, немного попозже.

— Как вам будет угодно.

Казнев произнес:

— Теперь нам только остается сказать вам, что мы агенты тайной полиции. Вот наши карточки.

В провинции не особенно любят полицию, Почему и управительница отеля тотчас же нашла своего жильца уже не столь красивым.

Агент добавил:

— Я могу сказать вам, какие причины заставили нас отдать предпочтение вашему отелю.

— Но разве мне нужно это знать? Мне кажется, что я не имею ничего общего с тем следствием, которое вам поручено произвести.

— Тысячу извинений, но ошибаетесь. Мы надеялись вас расспросить.

— Меня! — воскликнула женщина, объятая нервной дрожью.

— Прошу вас успокоиться, — сказал Казнев, улыбаясь, — вы не обвиняемая, вас даже не подозревают в соучастии. Меня интересует некто, не очень давно живший в вашем отеле.

— Кто же это?

— Господин Жак Бернье.

Управительница глядела на своего собеседника с беспокойством:

— Господин Жак Бернье?

— Он самый.

— Я полагаю, с ним не приключилось чего-либо неприятного?

— Вам неизвестно, следовательно, что он мертв?

— Мертв! Великий Боже, что вы такое говорите? Человек, бывший здесь не более четырех-пяти дней назад, который казался столь бодрым! И от чего он умер, этот милый господин?

— От удара ножом.

Глаза управительницы расширились, руки начали трястись.

Казнев добавил:

— Убит на железной дороге.

— Убит! Какое страшное несчастье!

— Нам нужно узнать, сударыня, какого числа господин Бернье уехал из Марселя.

— Я могу это сказать.

И, перелистывая какой-то список, она добавила:

— Бедный господин Бернье! Мы его давно знали… Он прежде в Марселе жил… Уезжая, он говорил, что рассчитывает остановиться в Дижоне.

— Он действительно останавливался в Дижоне, а убит между Дижоном и Парижем.

— Известно ли, кто этот презренный, свершивший такое гнусное преступление? Находится ли он в руках правосудия?

— Нет, сударыня, и мы приехали сюда, чтобы найти его след.

— Ах, господа, если бы я могла вам помочь, я бы сделала это от всего сердца! Я дам вам все сведения, которые вы только пожелаете. И, наконец, вот число, которое вы желаете узнать.

Управительница приложила палец к одной из строчек своего регистра и громко прочла:

— Господин Бернье (Жак), проживающий в Батиньоле, Париж, 54, улица Дам, приехал из Алжира, жил с 28 ноября по 10 декабря.

Казнев справился в своих записках.

— Да, это совершенно так, — сказал он, — Жак Бернье уехал именно тогда. Ну, а теперь, сударыня, потрудитесь сказать, не уезжал ли в этот же самый день, 10 декабря, из вашего отеля другой путешественник?

Управительница просмотрела весь столбец списка, от первого имени до последнего, и сказала:

— Нет, кроме господина Бернье, в этот день не уезжал никто.

— Вы в этом уверены?

— О, сударь, тут не может быть никакой ошибки!

Казнев помолчал и затем спросил:

— В какой комнате останавливался Жак Бернье?

— В комнате под номером десять. Мне так и кажется, что я вижу его, как он берет ключ вот отсюда.

— Это отдельная комната или находится между двумя другими?

— С правой стороны она прилегает к капитальной стене, но с левой смежна с другой, с девятым номером.

— И, по всей вероятности, комнаты эти, как это всегда водится в отелях, отделены друг от друга какой-нибудь тоненькой перегородочкой, в которой есть еще и дверь на тот случай, если из двух комнат хотят сделать одну?

— Да, совершенно верно.

— Нам бы хотелось осмотреть номера девятый и десятый. Что, они заняты?

— Нет, сударь, и я сейчас велю проводить вас туда, так как сама отлучиться из конторы не могу.

— Мы хотели занять у вас одну комнату с двумя постелями, а вместо этого возьмем две комнаты.

— Очень хорошо!

Управительница вызвала слугу, который явился немедленно и получил приказание отвести новоприбывших в номера.

Казнев и Флоньи последовали за ним и вошли сначала в десятый номер, тот, который занимал покойный Жак Бернье.

— Потрудитесь отворить, — проговорил Светляк, указывая на дверь в перегородке.

— Дело в том, что ключ внизу.

— Так что же из этого? Сходите вниз и принесите его!

Слуга вышел.

В его отсутствие Казнев подошел и, наклонясь к замочной скважине, посмотрел через нее в соседнюю комнату.

— Все можно видеть отлично, — заявил он, выпрямляясь.

— Какого черта ты ищешь? Не понимаю! — воскликнул Флоньи.

— Не понимаешь, моя старая Спичка?

— Провалиться, не понимаю!

— Ну, хорошо, подожди немножко, очень скоро поймешь.

В это время в комнату вошел слуга с требуемым ключом и отворил дверь.

— Сколько дней эти комнаты стоят незанятыми?

— Дня четыре или пять. Вам ничего больше не потребуется, господа?

— Пока ничего.

— Когда вам что-нибудь понадобится, потрудитесь позвонить.

Оставшись один со своим товарищем, Казнев сказал:

— Мы с тобой находимся теперь в комнате, которую занимал покойный Жак Бернье, и поэтому она не представляет для нас ровно никакого интереса. А вот другую следует осмотреть как можно обстоятельнее. Идем, старина!

С этими словами Светляк прошел в девятый номер, который занимал Анджело Пароли.

Спичка последовал за ним и ворчливым тоном проговорил:

— Что же, я пойму наконец хоть когда-нибудь, какого черта ты здесь надеешься найти?