Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд - Страница 20

    Девушки начали болтать. Старик слышал их, но не оборачивался. Он продолжал шагать во главе колонны, а когда они подошли к перекрестку, повернул направо. Остальные последовали за ним, и, пройдя ярдов пятьдесят вдоль ряда домов, они подошли к египетскому кафе. Старик увидел его первым, и он же обратил внимание на то, что сквозь затемненные окна пробивается свет.

    – Стой! - обернувшись, крикнул он.

    Девушки остановились, но продолжали болтать. Было очевидно, что в их рядах зреет недовольство. Трудно заставить четырнадцать девушек шагать с вами по всему городу на высоких каблуках и в блестящих вечерних платьях. Долго во всяком случае они идти не станут, ни за что на свете, даже если это формальность военного времени. Старик знал, что так и будет, и произнес следующее.

    – Барышни, - сказал он, - слушайте меня.

    Однако в рядах все зрело недовольство и девушки продолжали болтать, а высокая черноволосая говорила:

    – Mon Dieu, да что же это такое? Что же это происходит, о mon Dieu?

    – Тихо! - сказал Старик. - Тихо!

    Во второй раз он произнес это слово командным тоном. Разговоры прекратились.

    – Барышни, - продолжал он.

    Он опять стал вежливым. Он говорил с ними так, как только он и умеет, а когда Старик был вежлив, никто не мог перед ним устоять. Происходило нечто удивительное, потому что в его голосе звучала улыбка, тогда как губы не улыбались. В голосе звучала улыбка, а лицо оставалось серьезным. Воздействие было очень сильное, потому что у людей складывалось впечатление, будто он всерьез старается казаться приятным.

    – Барышни, - заговорил он, и в его голосе прозвучала улыбка. - У военных всегда находится какая-нибудь формальность. Избежать этого нельзя. Я чрезвычайно об этом сожалею. Но есть ведь и такая вещь, как рыцарство. И вы должны знать, что особенно оно характерно для Вэ-вэ-эс Великобритании. Поэтому всем нам доставит удовольствие, если вы зайдете вместе с нами в это заведение и выпьете по стакану пива.

    Он распахнул дверь кафе и сказал:

    – О Господи, да давайте же выпьем. Кто хочет выпить?

    И тут девушки поняли, что к чему, притом поняли все разом. А сообразив, удивились и задумались. Потом они переглянулись, посмотрели на Старика, на Юнца и на Уильяма, а когда смотрели на двух последних, то увидели в их глазах смех. Все девушки рассмеялись, рассмеялись и Уильям с Юнцом, а потом все вошли в кафе.

    Высокая черноволосая девушка взяла Старика за руку и сказала:

    – Mon Dieu, военная полиция, mon Dieu, о mon Dieu.

    И откинув голову назад, она рассмеялась, и Старик рассмеялся вместе с ней.

    – Со стороны военных это проявление рыцарства, - сказал Уильям, и они тоже пошли в кафе.

    Заведение оказалось примерно таким же, как то, в котором они были до этого, - деревянные столы и стулья, пол, посыпанный опилками. Несколько египтян в красных фесках пили кофе. Уильям и Юнец составили три круглых стола и принесли стулья. Девушки расселись. Египтяне, сидевшие за другими столиками, поставили чашки, обернулись, не вставая со своих стульев, и стали на них глазеть. Они глазели на них, как жирные рыбы, выглядывающие из ила. Некоторые даже переставили стулья, чтобы лучше было видно вновь пришедших.

    Подошел официант, и Старик сказал ему:

    – Пиво для семнадцати человек. Принеси-ка нам всем пива.

    Официант произнес "пажалста" и удалился.

    Они сидели в ожидании пива и смотрели друг на друга: девушки на троих летчиков, а летчики на девушек.

    – Это и есть рыцарство по-военному, - сказал Уильям.

    А черноволосая высокая девушка все приговаривала:

    – О mon Dieu, вы ненормальные, о mon Dieu.

    Официант принес пива. Уильям поднял свой стакан и сказал:

    – За рыцарство военных.

    На что темноволосая девушка откликнулась:

    – О mon Dieu.

    Юнец ничего не говорил. Он был занят тем, что рассматривал девушек, оценивал их, пытаясь решить для себя, какая ему больше нравится, с тем чтобы тотчас приступить к делу. Старик между тем продолжал улыбаться. Девушки сидели в своих блестящих вечерних платьях - красных, золотых, голубых и зеленых, черных и серебряных, и опять возникло впечатление, будто это живая картина. Конечно, это была картина: сидят девушки, потягивают пиво, выглядят счастливыми, не испытывают более никаких подозрений, потому что они все поняли так, как нужно.

    – О Господи, - проговорил Старик.

    Он поставил свой стакан и огляделся.

    – О Господи, да вас тут на целую эскадрилью хватит. Как бы я хотел, чтобы ребята были здесь!

    Он сделал еще один глоток и вдруг отставил стакан.

    – Знаю, что надо делать, - сказал он. - Официант, эй, официант!

    – Пажалста.

    – Принесите мне большой лист бумаги и карандаш.

    – Пажалста.

    Официант удалился и вскоре вернулся с листом бумаги. Вынув карандаш из-за уха, он вручил его Старику. Старик ударил по столу, призывая к тишине.

    – Барышни, - сказал он, - еще одна формальность, на этот раз последняя. Больше формальностей не будет.

    – Со стороны военных, - сказал Уильям.

    – О mon Dieu, - произнесла черноволосая девушка.

    – Дело пустяковое, - сказал Старик. - Вы должны написать на этом листе бумаги свое имя и номер телефона. Это для моих друзей из эскадрильи. Хочу, чтобы и они были счастливы, как вот я сейчас, но только без тех сложностей, через которые нам пришлось пройти.

    В голосе Старика опять прозвучала улыбка. Девушкам явно нравился его голос.

    – Вы окажете очень большую любезность, если сделаете то, что я прошу, продолжал он, - потому что и они хотели бы познакомиться с вами. Для них это будет удовольствием.

    – Замечательно, - произнес Уильям.

    – Ненормальные, - сказала черноволосая девушка, но и она написала на бумаге свое имя и номер телефона и пустила бумагу дальше по кругу.

    Старик заказал еще всем по пиву. Девушки выглядели забавно в своих платьях. Между тем все записали свои имена. Вид у них был довольный, а вот Юнец казался серьезным, потому что проблема выбора была сложной и это омрачало его существование. Девушки были симпатичными, молодыми и симпатичными, все разные, очень разные, потому что среди них были и гречанки, и сирийки, и француженки, и итальянки, и египтянки со светлой кожей, и югославки, и представительницы других национальностей, но они были симпатичными, все как одна, симпатичными и привлекательными.

    Лист бумаги вернулся к Старику; все девушки на нем расписались. Четырнадцать имен причудливым почерком, четырнадцать телефонных номеров. Старик не спеша ознакомился со списком.

    – Этот список будет висеть на доске объявлений, - сказал он, - а на меня будут смотреть как на великого благодетеля.

    – Да в штаб его надо отправить, - сказал Уильям. - Распечатать на ротаторе и разослать по всем эскадрильям. Для поддержания боевого духа.

    – О mon Dieu, - проговорила черноволосая девушка. - Да вы ненормальные.

    Юнец медленно поднялся, взял свой стул и, обойдя с ним стол, втиснул его между стульев двух девушек.

    – Извините, - только это он и сказал. - Не возражаете, если я здесь присяду?

    В конце концов он принял решение. Повернувшись к девушке, что сидела справа от него, он спокойно принялся за дело. Она была очень хороша: очень темная, очень симпатичная и очень стройная. Повернувшись к девушке и подперев подбородок рукой, Юнец заговорил с ней, совершенно забыв об остальных. Глядя на него, несложно было понять, почему он считался лучшим летчиком в эскадрилье. Он был молод, этот Юнец, но он умел концентрироваться, умел собраться и идти к цели строго по прямой. Оказавшись на извилистых дорогах, он тщательно распрямлял их и затем двигался по ним с огромной скоростью, и ничто не могло остановить его. Вот таким он был. А теперь он разговаривал с красивой девушкой, но никто не слышал, что он ей говорит.