Смысл жизни - де Сент-Экзюпери Антуан - Страница 31

31

Энн Линдберг, не помышляя о том, воскрешает Ифигению [10]. Она пишет на уровне, достаточно возвышенном для того, чтобы ее борьба с временем обрела значение борьбы со смертью, чтобы безветрие в Батерсте исподволь задало нам загадку судьбы — и чтобы внушить нам, что гидроплан, который на воде представляет собой всего лишь громоздкое и тяжелое сооружение, меняет свое естество и становится чистой чуткой кровью, ибо его коснулась благодать морского ветра.

Предисловиек номеру журнала «Докюман», посвященному летникам-испытателям

Жан-Мари Конти [11]будет говорить здесь о летчиках-испытателях. Конти — выпускник Политехнической школы и верит в уравнения. Он прав. Уравнения раскладывают опыт по полочкам. Но на практике в конце концов машина довольно редко вылупляется из математических расчетов, как птенец из яйца. Математические расчеты иногда предшествуют опыту, но чаще просто систематизируют его, что, впрочем, очень важно. Приблизительные данные показывают, что колебания такого-то явления описываются ветвью такой-то гиперболы. Теоретик закрепляет эти экспериментальные данные в уравнение гиперболы. Но, благоговейно трудясь над расчетами, он доказывает также, что иначе и быть не могло. Когда более строгие данные позволят ему уточнить кривую, которая станет отныне гораздо более похожа на кривую совсем другого уравнения, — тогда он более строго опишет явление новым уравнением. И снова, трудясь не менее благоговейно, докажет, что это было извечно предусмотрено.

Теоретик верит в логику. Он верит, что презирает мечту, интуицию и поэзию. Он не понимает, что эти три феи перерядились, чтобы соблазнить его, как пятнадцатилетнего влюбленного. Он не знает, что обязан им самыми прекрасными своими открытиями. Они явились ему под именем «рабочих гипотез», «произвольных условий», «аналогий». Как мог он, теоретик, заподозрить, что обманывает суровую логику, что, слушая их, внимает голосам муз…

Жан-Мари Конти расскажет вам, как прекрасна жизнь летчиков-испытателей. Он учился в Политехнической школе. Он будет утверждать, что летчик-испытатель вскоре станет для инженера чем-то вроде измерительного прибора. И, конечно, я с ним согласен. Я тоже думаю, что настанет день, когда, заболев непонятным недугом, мы обратимся к ученым, которые даже не станут нас расспрашивать, а вытянут у нас шприцем капельку крови, установят по ней несколько величин и перемножат их одна на другую; а потом заглянут в таблицу логарифмов и вылечат нас одной пилюлей. И все-таки, захворав, я пока еще позову старого сельского врача, который посмотрит на меня внимательно краешком глаза, пощупает живот, положит мне на спину старый платок, послушает через него, потом покашляет, раскурит трубку, потрет подбородок — и улыбнется мне, чтобы лучше меня вылечить.

Я пока еще верю в Купе, Лана и Детруайя [12], для которых самолет — это не просто сумма параметров, а живой организм, который надо выслушать. Они приземляются. Молча обходят машину кругом. Кончиком пальцев гладят фюзеляж, ощупывают крыло. Они не вычисляют — они размышляют. Потом поворачиваются к инженеру и говорят спокойно: «Так вот… Надо подтянуть стабилизатор».

Разумеется, я восхищаюсь Наукой. Но я восхищаюсь и Мудростью.

Живительная книга, вновь погружающая нас в мир напряженной и деятельной мысли человека, страстно желавшего осмыслить жизнь и наполнить ее смыслом для всех людей.

Клод Реинапь

Ему нужна была жизнь не полная опасностей, а насыщенная деянием и смыслом. Именно потому, что он жаждал такой жизни, он умел превзойти самого себя «Каждый новый долг перед людьми помогает становиться человеком», — писал он.

Жорж Пелисье

Над его колыбелью склонились воздухоплавание и поэзия. Жизнь Сент-Экзюпери — вереница побед. Другому хватило бы одной единственной из этих побед, чтобы почить на лаврах Но он не знал успокоения В каждой его победе, в каждом торжестве таился привкус горечи. И легенда о нем, созданная еще при его жизни, не принесла ему душевного покоя и не стала прибежищем его гордости.

Леон Верт

Когда мы осмыслим свою роль на Земле, пусть самую скромную и незаметную, тогда лишь мы будем счастливы. Тогда лишь мы сможем жить и умирать спокойно, ибо то. что дает смысл жизни, дает смысл и смерти.

А. де Сент-Экзюпери

вернуться

10

Ифигения — в греческой мифологии дочь Агамемнона и Клитемнестры, принесенная собственным отцом в жертву богам.

вернуться

11

Жан-Мари Конти — французский авиатор, готовивший для журнала материалы о летчиках-испытателях.

вернуться

12

Купе, Лан, Детруайя — французские летчики-испытатели.