Прямо к цели - Арчер Джеффри - Страница 87

Для поездки я избрал понедельник, так как предполагал, что это один из самых подходящих дней недели для спокойного разговора за завтраком в пабе. Прежде чем отправиться, я позвонил в «Удачливый браконьер», чтобы убедиться, что мистер Рексал будет на своем рабочем месте в этот день. Его жена заверила меня в этом, и я тут же положил трубку, чтобы она не успела спросить, зачем мне это знать.

Во время поездки в Чешир я вновь и вновь репетировал свою серию невинных вопросов. Добравшись до деревни Хатертон, поставил машину на боковой дороге в стороне от паба и отправился к «Удачливому браконьеру». Трое или четверо человек были заняты разговором у стойки бара и еще с полдюжины потягивали свои напитки, сидя вокруг едва тлевшего огня. Выбрав место в конце бара, я заказал пастуший пирог и полпинты лучшего пива у полногрудой женщины средних лет, которая, как выяснилось потом, была женой хозяина. Самого хозяина вычислить было совсем нетрудно, ибо все посетители обращались к нему по имени — Сид. Но, слушая его трескотню обо всем и обо всех, начиная с леди Докер и кончая Ричардом Мардочем, как будто те были его близкими друзьями, я решил, что мне следует проявить выдержку.

— Повторить, сэр? — спросил он наконец, добравшись до угла бара и забирая мой пустой стакан.

— Да, пожалуйста. — Я был рад тому, что он не узнал меня.

Когда он принес мое пиво, у стойки нас было всего двое или трое.

— Из здешних мест, не так ли, сэр? — спросил он, наваливаясь на стойку.

— Нет, — ответил я. — Я здесь на пару дней с инспекцией. От министерства сельского хозяйства, рыбоводства и продовольствия.

— И что же привело вас в Хатертон?

— Проверяю фермы в районе на предмет заболевания скота ящуром.

— О да, я читал об этом в газетах, — сказал он, играя пустым стаканом.

— Присоединяйтесь ко мне, хозяин, — предложил я.

— О, спасибо, сэр. Я выпью виски, с вашего разрешения. — Положив стакан в раковину для мытья посуды, он налил себе двойную порцию виски и, содрав с меня полкроны, поинтересовался моими изысканиями.

— Пока все чисто, — поведал я ему. — Но мне осталось проверить еще несколько ферм на севере графства.

— Я знал кое-кого из вашего министерства, — сказал он.

— Да?

— Сэра Чарлза Трумпера.

— Это было до меня, — я сделал большой глоток пива, — но о нем до сих пор идут разговоры в министерстве. Должно быть, ловкий торговец, если хотя бы половина рассказов о нем является правдой.

— Ловкий, черт побери, — проворчал Рексал. — Если бы не он, я бы был богатым человеком.

— Неужели?

— О да. Понимаете, у меня была небольшая собственность в Лондоне до того, как я перебрался сюда. Трактир, а также доля в нескольких магазинах на Челси-террас, если говорить точно. Так вот, он выманил у меня все это за каких-то шесть тысяч фунтов. Если бы я подождал еще сутки, то мог бы продать их за двадцать тысяч, а возможно, и за все тридцать.

— Но война ведь закончилась не в двадцать четыре часа…

— О нет, я не говорю, что он поступил бесчестно, но мне всегда казалось несколько странным то, что, не показываясь на глаза несколько лет, он вдруг объявился в этом пабе именно в то утро.

Стакан Рексала был теперь пустым.

— То же самое каждому? — предложил я в надежде, что очередные полкроны сделают его еще более разговорчивым.

— Это очень великодушно с вашей стороны, сэр, — не замедлил отреагировать он и, когда возвратился, спросил: — Так на чем я остановился?

— На том самом утре…

— Ах да, сэр Чарлз — Чарли, как я всегда называл его, — заключил со мной сделку прямо здесь, в этом баре, в течение каких-нибудь десяти минут, и тут же вслед за этим раздался звонок от другой заинтересованной стороны с вопросом, продается ли все еще означенная собственность. Я был вынужден ответить звонившей леди, что только что подписал контракт на ее продажу.

Я побоялся спрашивать, кто была та леди, хотя и подозревал, что ответ мне известен.

— Но это не доказывает, что она была готова предложить вам за нее двадцать тысяч, — сказал я.

— О да, она бы предложила, — ответил Рексал. — Эта миссис Трентам предложила бы все, что угодно, только бы не дать сэру Чарлзу прибрать к рукам те магазины.

— Прямо как в романах Скотта, — заметил я, вновь стараясь избегать слова «почему?».

— О да, видите ли, Трумперы и Трентамы уже давно вцепились друг другу в горло. Ей все еще принадлежит многоквартирный дом в самом центре Челси-террас. И это единственное, что не дает ему возвести там свой великий мавзолей, вот так. Более того, когда она пыталась купить 1-е строение на Челси-террас, Чарли полностью переиграл ее. Никогда не видел ничего подобного в жизни.

— Но это, должно быть, происходило совсем давно. Поразительно, как люди могут столько лет враждовать друг с другом.

— Вы правы, насколько мне известно, эта вражда началась еще в двадцатые годы, когда ее щеголь-сын гулял с мисс Сэлмон.

Я задержал дыхание.

— Нет, миссис Трентам не одобряла этого, нам всем в «Мушкетере» было понятно. А потом, когда сын уезжает в Индию, девица Сэлмон неожиданно для всех выходит замуж за Чарли. Но на этом тайна не кончается.

— Не кончается?

— Нет конечно, — подтвердил Рексал. — Потому что до сегодняшнего дня никто из нас так и не знает, кто отец.

— Отец?

Рексал засомневался.

— Я зашел слишком далеко. Больше я не скажу ничего.

— Удивительно, что такое далекое прошлое до сих пор кого-то затрагивает, — сделал я последнюю попытку, прежде чем осушить свой стакан.

— Да, действительно, — сказал Рексал. — Для меня это тоже всегда оставалось загадкой. Но лучше этого не обсуждать. Ну, а теперь я должен закрываться, сэр, иначе мне не поздоровится от властей.

— Конечно, конечно. А мне пора возвращаться к своим баранам.

Прежде чем отправиться в Кембридж, я, сидя в машине, тщательно записал каждое слово, сказанное владельцем трактира. Во время долгой поездки назад я сопоставлял полученные сведения и пытался выстроить их в определенном порядке. Хотя Рексал и снабдил меня кое-какой новой информацией, вопросов, требовавших ответа, у меня стало еще больше. Единственное, что я увозил с собой из паба, была уверенность в том, что теперь я, наверное, уже не остановлюсь.

На следующее утро я решил вернуться в министерство обороны и узнать у опытной секретарши сэра Горация, как можно получить сведения о служившем когда-то офицере.

— Фамилия? — спросила строгая женщина средних лет, все еще забиравшая волосы в пучок, как это делали в войну.

— Гай Трентам, — ответил я.

— Звание и полк?

— Капитан, королевский фузилерный, как мне кажется.

Она исчезла за закрытой дверью и появилась только через пятнадцать минут с тощей коричневой папкой в руках. Вынув из нее единственный лист, она громко прочла:

— Капитан Гай Трентам. Награжден Военным крестом. Принимал участие в первой мировой войне. В дальнейшем проходил службу в Индии. Ушел в отставку с военной службы в 1922 году. Объяснения не представлены. Адрес отсутствует.

— Вы гений, — воскликнул я и, прежде чем отправиться назад в Кембридж, поцеловал ее в лоб, вызвав у нее полное оцепенение.

Чем больше я узнавал, тем больше мне не хватало сведений, и к тому времени я вновь оказался в тупике.

Следующие несколько недель я занимался только своими обязанностями методиста, пока все мои студенты благополучно не отбыли на рождественские каникулы.

Сам я тоже отправился на три недели в Лондон и встретил Рождество вместе со своими родителями на Малом Болтонзе. Отец мне показался гораздо спокойнее, чем был летом, да и мать, похоже, тоже избавилась от своих необъяснимых тревог.

Однако во время этих праздников появилась другая загадка, и, поскольку я был уверен, что она никак не связана с Трентамами, я не замедлил обратиться к матери за разгадкой.

— Что случилось с любимой картиной отца?

Ответ был очень печальным, и она попросила меня никогда не вспоминать «Едоков картофеля» в разговоре с отцом.