Навсегда - Гулд Джудит - Страница 110

— Да, но сначала, Эрнесто, передай мне, пожалуйста, эту свечу, — Заза указала на ближайший к ней подсвечник.

Привстав, Эрнесто вытащил горящую свечу и протянул ее Зазе. Поблагодарив его улыбкой, Заза зажгла единственную свечку в центре торта и передала свечу из подсвечника обратно Эрнесто.

— Поставь на место.

Вставив свечу в подсвечник, Эрнесто сел.

Взоры присутствующих обратились к Зазе.

Нетерпение нарастало. Из невидимых динамиков продолжал литься голос Лили. Дрожащее пламя свечей играло отблесками на бронзе, на мебели, превращая затейливую резьбу в жидкое золото.

— Ой, ну не смотрите вы так на меня! — сказала Заза. — Сегодня мой день рождения. Ну вот. Теперь вы знаете. И не смотрите на меня так, как будто я из ума выжила, — добавила она, поймав недоуменный взгляд Лили. — Я говорю не о том дне, когда я родилась, а о сегодняшнем дне — сегодня я родилась второй раз!

На нее выжидательно смотрели три пары глаз. В свою очередь Заза удивленно глядела на них.

—  Дорогие мои, вы что, в самом деле не понимаете?

Она поочередно переводила взгляд на каждого из ее гостей, пока наконец не остановила взгляд на Васильчиковой.

— Вижу, мне придется дать некоторые объяснения, — улыбнулась Заза. — Дорогие мои! Я решила присоединиться к вам! Теперьвы понимаете?

— Ты? Ты присоединишься к нам? — Лили была ошеломлена.

— Да. Конечно, я уже старая, калека, но я не хочу и дальше стареть.

— Я не верю своим ушам! — воскликнула Лили. — Мне всегда казалось, что ты была так…

Заза подняла руку.

— Пожалуйста. Я еще никогда не была так близка к своей кончине, как сейчас. И этот факт, безусловно, помог мне увидеть некоторые вещи в ином свете.

— Значит, ты на самом деле решилась? — выдохнула Лили, хлопнув в ладоши от радости. Ее глаза влажно блестели. — Ты действительно решила вместе с нами проходить этот курс долголетия?

— Да, — торжественно кивнула Заза и вопросительно оглядела лица присутствующих. — Если, конечно, вы еще не раздумали принять меня в свою компанию.

— Раздумали? — Лили даже прослезилась. — Ты даже не представляешь, как мы счастливы!

— Но вы, конечно, понимаете, что часы нельзя повернуть вспять? — прищуриваясь, заговорила Васильчикова.

— Конечно понимаю! Я не думаю, что снова стану девятнадцатилетней, поднимусь со своей коляски и начну вальсировать!

— Вам придется отказаться от многих привычек, — продолжала Васильчикова. — Никакого алкоголя. Низкокалорийная диета. — Она, нахмурившись, указала глазами на торт.

— Это мой последний торт — уж позвольте мне насладиться им. Ну ладно. Я хочу объяснить свое желание.

Она выпрямилась, закрыла глаза и безмятежно улыбнулась. Затем глаза открылись, она подалась вперед и задула свечу в центре торта.

— Теперь вы знаете, что мы сегодня празднуем. Поэтому я хочу, чтобы каждый из вас попробовал по кусочку моего торта.

Она отрезала четыре маленьких ломтика и стала ждать, когда Лили, Эрнесто и Васильчикова передадут ей свои тарелки.

Положив подбородок на руку, Лили не отводила полные слез глаза от лица Зазы.

— Я так счастлива! — повторяла она. — Так счастлива!

— И я тоже, дорогая, я тоже. Ну что, посмотрим, не разучилась ли я готовить свой фирменный миндальный торт.

— Я так давно не ела ничего сладкого, — прошептала Лили, осторожно осушая салфеткой уголки глаз.

— В следующем году я буду отмечать день рождения салатом! — пошутила Заза. — То есть, конечно, — она стрельнула глазами в сторону Васильчиковой, — если мне можно будет есть салат. Ну а теперь — пробуйте!

Она отделила крошечный кусочек от своей порции и насадила его на вилку.

— Итак? — Заза торжественно подняла вилку. — За вечность!

— За вечность! — хором подхватили все присутствующие и положили по кусочку торта в рот.

Заза внимательно наблюдала за своими гостями.

— Ну как?

— Очень хорошо, — одобрительно кивнула Васильчикова.

— Великолепно! — с наслаждением протянула Лили. — Нацепив на вилку еще один кусочек, она стала жевать его, наслаждаясь давно забытым вкусом. Кивнув на тарелку Зазы, она заметила: — А ты почему не ешь?

Внезапно Васильчикова резко выпрямилась.

— Я чувствую какой-то привкус! — Вилка вывалилась у нее из рук и с шумом упала на тарелку. Она схватилась рукой за горло. — Горло! — прохрипела она. — Жжет! Жжет!

Она попыталась встать на ноги, но силы оставили ее. Она упала в кресло. Лоб покрылся мелкими бусинками пота.

И тут все поняли.

Со сдавленным криком Лили бросила вилку и отшвырнула тарелку. Поднеся руку к горлу, она уставилась на Зазу:

—  Миндаль! — в ужасе прошептала она. — Боже мой! Миндаль! Горький миндаль!

— Цианид! — проскрежетала Васильчикова. — Она отравила нас! — Резкий спазм свел судорогой ее тело. — Я дала ей цианид… много лет назад… как и вам всем… на случай… если… если… — закончить фразу она не смогла. Лицо ее побледнело, затем посинело, тело с глухим стуком упало на пол, содрогнулось в конвульсиях и застыло.

— Заза! — хрипло прошептала Лили.

И вдруг Эрнесто засмеялся.

— Что здесь… смешного? — с трудом выдавила из себя Лили. Ей становилось все тяжелее говорить. Горло жгло страшным огнем.

— Мы умираем, — выдохнул он. — Разве ты не понимаешь? Единственные… на земле… вкусившие вечной молодости… мы умираем. — Его смех сменился удушьем, он хотел протянуть руку, чтобы дотронуться до Лили, но перед глазами все расплылось и потемнело. Упав вперед, он ткнулся лицом в стол. Тарелки подпрыгнули, бокалы упали, свечи вывалились из подсвечников и погасли, исходя черными струями дыма.

Лили хватала ртом воздух.

— Почему? — хрипела она, хватаясь рукой за горло. — Ради Бога, почему?

Лицо Зазы выражало любовь и какую-то неясную печаль. Напряжение сегодняшнего дня истощило ее, и сейчас она чувствовала усталость… Ужасную усталость.

— Из-за детей, — тихо сказала она. — Из-за тех тысяч, которыми вы пожертвовали, и из-за тысяч, которым еще только предстояло умереть ради вашей молодости.

Глаза Лили застилал туман.

— Я только… хотела… жить вечно! — из последних сил выдохнула она. Темнота окутала ее.

Заза спрятала лицо в ладонях. Музыка не прекращалась, и, сопровождаемый кларнетами, гобоями, трепещущими скрипками, возносился этот ангельский голос, такой нежный, неземной, серебряный, заставлявший и самих ангелов плакать.

И только когда все смолкло, Заза осознала, что это плакали не ангелы. Плакала она сама.

26 Ильха-да-Борболета, Бразилия — В полете

Стефани мчалась напролом сквозь заросли кустарников и лиан. Пробираться незаметно, не раскачивая ветвей, было уже роскошью, которую она больше не могла себе позволить. Сейчас главное — скорость. Быстрее добраться до грота.

Она выискивала белые камни, отмечавшие дорогу, и поэтому не обратила внимания на змеившийся клубок спутанных корней. Когда она его заметила, было уже поздно.

— Боже, нет! — споткнувшись, она перелетела через корни и упала на живот.

Что это за звук?Она со страхом оглянулась, напряженно вслушиваясь, но кроме пульсирующих ударов крови в ушах до ее слуха не доносилось ничего.

Она поднялась на ноги.

— Давай, давай, Стеф, — подбадривала она себя. — Оторви свою задницу от земли, ну же!

Несколько раз глубоко вздохнув, она снова побежала, не видя и не слыша ничего, но инстинкт подсказывал ей, что грот, ее последняя надежда, где-то рядом.

Полковник Валерио, подвижный как ртуть, скользил по джунглям. Он и сам был частью джунглей, которой была придана форма человеческого тела.

Надломленные ветки и примятые листья указывали ему дорогу. В каком-то месте он остановился и несколько мгновений смотрел вниз, задумчиво постукивая носком ботинка о белый камень. На его лице блуждала улыбка. Через пару ярдов он снова остановился. Еще один такой же камень — указатель дороги. Какая жалость — она до предела упростила ему задачу, даже не потрудившись убрать эти камни с дороги.