Возвращение - Шлинк Бернхард - Страница 29

А еще было несколько историй о человеке, который вернулся с войны с другой женщиной, поскольку на чужбине ему сообщили о том, что его жена якобы умерла, или — другой вариант — потому что эта чужая женщина помогла ему бежать из плена или вообще спастись от какой-то опасности. Были истории о возвратившемся домой сыне, иногда с участием злого брата, или злой мачехи, или доброго или жестокого отца. Существовали истории о вернувшемся с войны муже, отце или сыне, который после долгой отлучки чувствует себя дома таким чужим, так трудно уживается в нем, столь замкнут, или несправедлив, или даже подл, что доводит своих близких до отчаяния и выживает их из дома. Макс все время требовал рассказать новую историю о человеке, который вернулся домой, и только тогда я сам осознал, как много я знаю таких историй. Я стал искать новые, находил их и читал о них все больше.

Надо ли мне без Макса снова приналечь на работу и почаще ездить в командировки? Заняться ли вновь поисками оставшихся Одиссеевых женщин? Почаще встречаться с друзьями? Научиться играть в теннис или гольф? По дороге домой я понял, что у меня ни к чему не лежит душа. Чего же я тогда хочу?

Должно быть, это кризис среднего возраста, сказал я себе, и, поскольку проблема, занимавшая меня, была названа по имени, я на мгновение почувствовал себя лучше. Потом эта секунда прошла, и я сказал себе: тебе сорок пять, ты служишь в издательстве, зарабатываешь так себе, успехов особых нет, машина так себе, квартира приличная, семьи нет, нет постоянной подруги, никаких перемен к худшему или к лучшему не предвидится. Когда я начал себя жалеть, мне вспомнился мертвый Ахилл, который сказал Одиссею в Аиде, что предпочел бы быть батраком на земле, чем царем между мертвых.

13

Я отправил запрос о Фолькере Фонландене в Институт военной истории во Фрайбурге. Ответ пришел через две недели. У них хранятся три газетные заметки, опубликованные под его именем. О его личности им ничего не известно. Возможно, речь идет о псевдониме; в газетах военного времени псевдонимы и инициалы имен корреспондентов были очень распространены.

К письму были приложены копии газетных страниц (с названием газеты и датой публикации), на которых были напечатаны заметки. Статья «Мы сражаемся и за это», которую я уже читал, была опубликована 10 июня 1944 года в «Немецкой общей газете», статьи «Битва» и «Не разрушить» были напечатаны в газете «Рейх», первая — 16 августа 1942, а вторая — 4 февраля 1945 года. Обе газеты — одна выходила ежедневно, другая раз в неделю — издавались в Берлине, однако они принадлежали не берлинским издательствам, и, таким образом, никакой связи между Фонланденом и Берлином не возникало. Мне было известно, что газету «Рейх» издавал Геббельс и что она претендовала на определенный интеллектуальный уровень и программный характер; поскольку Фонланден опубликовал в ней свои статьи, он имел, вероятно, некоторые связи в этих кругах.

Я решил, что вместе с последним письмом Фолькер Фонланден прислал статью «Не разрушить». Совпадали и дата, и тема:

Вряд ли нужно говорить о трудностях современного положения. Мы все испытываем их на себе. Вряд ли нужно говорить и о том, что кое-кто дает слабину, колеблется в вере или вовсе теряет ее. Так бывает всегда, когда положение тяжелое. И пока эти слабые люди выполняют свой долг, мы не будем их осуждать, а поможем им.

Мы напомним им о том, что невозможно разрушить. О том, что мы сохраним в любых самых трудных ситуациях и пронесем с собой сквозь любые преграды. Мы были народом, лишенным единства, народом, в котором бедные враждовали с богатыми, рабочие — с владельцами фабрик, крестьяне — с горожанами, буржуа — с дворянством, богатство — с духовными ценностями. За последние двенадцать лет удалось примирить все противоречия, которые нас разделяли. Мы стали единым целым. Мы были больной нацией — с вырожденческой культурой, с объевреившимся обществом, с дурной наследственностью. За последние двенадцать лет мы смогли отринуть от себя и истребить все, что приносило вред нашему духу и телу. Мы выздоровели. Мы были нерешительной нацией, не знающей, какое будущее нас ждет, каким путем нам шагать, кого считать друзьями, а с кем сражаться как с врагом. За последние двенадцать лет мы осознали наше высшее предназначение. Тысячелетний рейх уже обрел место в наших сердцах. В окружающем мире мы находимся только в самом начале пути, в начале тысячелетней борьбы.

Есть среди нас и такие, кто намерен бросить и предать нас, кто попытается отнять у нас то, что принадлежит нам по праву. Им это не удастся.

Статья «Битва» была посвящена осаде Ленинграда, о которой мне было известно только то, что жители города пострадали из-за нее особенно сильно и что осаду в конце концов все-таки пришлось снять, не добившись успеха. Я порылся в справочниках и узнал, что 8 июля 1941 года Гитлер заявил: Ленинград мы сровняем с землей, а 8 сентября 1941 года он приказал не брать город штурмом, а окружить его кольцом блокады, чтобы жители вымерли от голода, но уже 14 сентября 1942 года он вновь издал приказ о том, что город должен быть разрушен, однако время было упущено. Перед вермахтом стояли другие, более неотложные задачи, и 18 января 1943 года блокада была прорвана, 14 же января 1944 года немецкие войска были окончательно отброшены. [16]

В статье Фонландена поднимается вопрос о возможности рыцарского поведения в условиях современной войны, и особенно при осаде Ленинграда, цель которой — ослабить город голодом, захватить его и разрушить. Он подчеркивает, что, ставя вопрос подобным образом, он выбирает для себя трудную задачу. Возможно ли рыцарское поведение по отношению к большевикам? Однако решить проблему таким простым способом, ставя рыцарство в зависимость от того, какой враг находится перед тобой, было бы слишком простым делом. Ведь рыцарство — это качество, которое касается тебя самого, и проявляется оно не на пользу или во вред кому-либо другому.

Суть рыцарства выводится из железного правила. Рыцарское поведение означает: не подвергай других таким испытаниям, какие ты не готов вынести сам. Германия сражается не на жизнь, а на смерть, и она требует огромных жертв от своих мужчин, женщин и детей. Поэтому по-рыцарски будет, если Германия станет обращаться с врагом с предельной жестокостью.

Затем автор отступает на шаг и вопрошает, не означает ли рыцарство в соответствии с расхожим его пониманием, что сильный должен проявлять снисхождение к слабым, к женщинам, детям и старикам? Как это согласуется с изложенным выше пониманием сути рыцарского поведения?

Я подумал, что при ответе на этот вопрос автор воспользуется своей формулой третьей эпохи, которая отказывается от иудейско-христианской заповеди любви к ближнему и возвращается к естественному праву, к праву сильного, к борьбе и победе. Однако формула отказа от одних ценностей и возвращения к другим была истолкована как формула прогресса, как движение ко все большему равенству. По мнению автора, рыцарское поведение включает в себя и то, что слабого рассматривают как равного себе и так же с ним поступают. В мирные времена это означает, что следует признавать за слабыми право быть счастливыми при равных способностях и одинаковых потребностях. Таким образом, расхожее понимание рыцарства в мирные времена работает. А вот во время войны такое понимание ложно. Ведь на войне идея равенства для слабых связана с тем, чтобы рассматривать их — исходя из признания равных способностей и одинаковых потребностей — как способных убивать и чтобы поступать с ними соответственно. Убивать? Да, даже самый слабый достаточно силен, чтобы убить другого.

В статье сообщается о том, что женщины-партизанки сражаются плечом к плечу с мужчинами, что им помогают старики и дети и что стар и млад способны стрелять во врага, бросать гранаты и ставить мины. Осадить город, обречь его на голодную смерть, завоевать и разрушить — все это направлено против людей, которые обладают равенством в том смысле, что они могут и хотят убивать немцев. Статья завершается следующим абзацем:

16

Все даты приводятся в редакции автора.