Река Снов - Сезин Сергей - Страница 80

 Более–менее заселена полоса земли вдоль Уржумки, где есть форт Уржум, с десяток деревень плюс отдельные хутора и выселки. Между Уржумкой и Буем есть лишь несколько жилищ охотников, которые тут промышляют. Как правило, они добывают речного бобра, выхухоль, белку, лисиц, волка. Иногда встречается горностай. Медведи тоже есть, но тамошние охотники отчего–то не жаждут их добывать, хотя спрос на медвежьи шкуры по Великой имеется. Вроде есть какое–то суеверие по этому поводу. Поэтому на медведей не охотятся, а только обороняются, если отчего–то медведь жаждет крови. Но, даже пристрелив нападающего медведя, охотники ни мясом, ни шкурой не пользуются.

 Аборигенских поселений в той округе нет. Они имеются на другом берегу Нократа. Тамошние аборигены мирные, с ними никогда не было вооруженных конфликтов. Даже наоборот — во время войны с Черными Шапками они на казанский берег уходили от опасности нападения. Занимаются они охотою, рыболовством изначально, а после контактов с пришлыми стали перенимать у соседей сельскохозяйственные навыки. Хлеб еще редко сеют, но картофель и некоторые другие овощи им понравились, и они их разводят. Из скотины держат коров и кур. Свинья у них не привилась по причине того, что мужчина этого племени по их меркам должен мясо добыть в лесу, а не выращивать в сарае. Что интересно, у них бывают дойные лосихи и оленухи. А отдельные ловкачи даже используют лося как ездовое животное. Для этого надо найти потерявшего мать лосенка и вырастить. Язык их не совсем понятен русскому уху, но обычно каждый из них знает минимум русских слов, чтоб разобраться. На вилларский и харазский их язык тоже не похож. Мне описали их внешний вид и показали картинки с их изображениями. При встрече у них принят жест прикладывания руки к сердцу. Если кто–то повторяет этот жест, они подходят ближе и общаются. Если нет — быстро–быстро удаляются.

 Тут я намекнул на возможность информировать меня про те самые племена, в земли которых посылалась в прошлом году экспедиция. Но информация об этом еще закрыта. Впрочем, меня успокоили, что я с ними вряд ли пересекусь, ибо живут они на сотню километров к западу.

 Теперь по тварям Дурных Болот. В верховьях Уржумки такое есть. Поэтому вдоль Уржумки в той самой обжитой полосе есть возможность встретиться с ними. Севернее–точно сказать невозможно. Вроде как в окрестностях того самого леса ничего страшного не ходило, но, опять же, неясно: это всегда так, или только иногда. Нократ же считается безопасным от всяких водяных тварей. Отчего — ведают только боги.

 Я поблагодарил коллег за информацию и распрощался. Пора было пообедать. Местом обеда я избрал харчевню Университета, где питались студенты и холостые преподаватели, и разочаровался в ней. Пожалуй, поешь здесь все годы обучения и в качестве дополнения к диплому получишь желудочное расстройство. Все, я сюда больше не хожу, а если и поведу сюда кого, то сам здесь ничего не буду есть.

 Теперь пойду по транспортным конторам, чьи адреса мне прислали раньше.

 Ближе всего та самая контора, которой поручают снабжение гарнизонов. Тут меня ждало разочарование. Рейсы в нужные мне места начинаются через две недели. Взять–то меня возьмут, правда, удобств особенных не обещают. Возможна скидка за магические услуги по охране и лечению экипажа. Так что, если я согласен, меня ждут через десять дней. Потому что надо будет согласовать с военными кандидатуру. Обычно военные придирчиво глядят на новых капитанов судов, а палубная команда утверждается автоматически. Они ранее магов в качестве пассажиров или команды не утверждали, потому рассчитывают, что оформление меня займет дня три–четыре.

 Теперь поедем в порт выяснять, есть ли те самые владельцы судов, которые бывают в нужных мне местах хоть изредка. Тут оказалось немногим лучше. Владельцы двух судов недавно ушли в плавание, и только боги ведают, когда вернутся.

 Но не все так плохо: завтра к полудню должен быть еще один: капитан баржи 'Аллигатор' Олег. Я спросил, как его фамилия. Но клерк не мог ее вспомнить, вспомнил лишь то, что зовут его Олегом, и его по названию судна прозвали 'Аллигатором'. Поэтому, по мнению клерка, найти его будет нетрудно: стоит лишь назвать прозвище. Ладно, посетим его, завтра к полудню. Если договориться не удастся, пойду искать ту самую транспортную фирму, которая возит грузы на Арск и дальше. Адрес ее у меня записан, только я такой улицы и не знаю.

 Попроси клерка воспользоваться телефоном и позвонил Кириллу домой. Трубку никто не взял. Ладно. Сегодня будет день отдыха, раз серьезные дела делаются через раз.

 Поэтому я сейчас займусь культурной программой, то есть немного пошатаюсь по книжным лавкам, и пойду в гостиницу, где, возможно, посплю. Далее, ближе к вечеру, созвонюсь с Кириллом. Если он ничем и ни кем не занят, то поужинаем вместе.

 Книжные лавки меня ничем не обрадовали, потому я перешел ко второй части культурной программы, а именно к послеобеденному сну. Вот тут никаких осечек не было. Снилось мне какое–то сражение из давно минувших веков, ибо работали там исключительно холодным оружием. В нем меня не убили, и это было совсем хорошо. Как–то начинаешь по–особому ценить такие сны, после которых сердце не выскакивает из груди.

 Проснувшись, я полежал еще немного и припомнил, что в Казани раньше продавали очень вкусный напиток вроде лимонада, только настоянный не на лимоне, а на каких–то травах и ягодах. Кажется, он назывался 'Звездочка'. Если его делают до сих пор, и он по–прежнему вкусен, можно будет завтракать или ужинать им и какой–нибудь подходящей сдобой. Например, взять виденную мной лепешку с мясом и сыром и еще какую–то другую, только сладкую. Как раз хватит на скромный завтрак. Ужин — ну это как мне захочется. Можно и посерьезнее поесть, а можно и так, только взять три штуки.

 Я чередовал лежание на кровати c разными мелкими хозяйственными работами, и периодически спускался вниз к телефону. Кирилла все не было и не было, наконец, он поднял трубку. Моему голосу обрадовался, но на предложение поужинать ответил, что его сейчас у министра просвещения на обеде так накормили, что он с содроганием думает о еде. Потому что если он еще чуть–чуть съест, то из него пойдет наружу фонтан еды. Поэтому он предложил мне приехать к нему домой, мы пообщаемся, а если я и проголодаюсь, то он найдет, чем меня покормить. Сам же он есть не может по вышеизложенной причине.

 Я закрыл номер, сдал ключ портье и пошел ловить такси.

 Тут нужно рассказать, что в Казани принято, что если какой–то высокий начальник приглашает для доклада к себе подчиненных, то он должен угостить приглашенных. Но это принято не с самого низа, а приблизительно с уровня отделов в управления градоначальника и выше. Размер угощения зависит от статуса. Если приглашает какой–то начальник отдела, то это обычно чай и восточные сладости. У министра же закатывается обед, с которого гости еле уходят от переедания. О докладе хану достоверных сведений не имею. А фантазировать боюсь. Надо спросить того же Кирилла. Если он сам не бывал, то кто–то из университета точно приглашался. Вообще это обычай, вполне достойный подражания.

 Кирилл снимал квартиру на втором этаже двухэтажного деревянного дома. В квартире числилось не то четыре, не то пять комнат, из которых одна служила спальней, а одна рабочим кабинетом. Все остальную квартиру занимали книги. Впрочем, их хватало и в кабинете, и в спальне. Я как–то поинтересовался, как Кирилл находит нужный том среди этого гигантского количества. Оказалось, у него четкая система распределения книг — книги такой–то тематики лежат на таких–то стеллажах, и на каждом стеллаже список всех книг на нем с точным указанием полки. А сзади на книжку налеплен ярлычок с кодом ,где указана комната, стеллаж и полка, на которой должна быть книга. Если Кирилл дает кому–то почитать, а этот кто–то может и оторвать этот ярлычок, то Кирилл принимает дополнительные меры по сохранению точного указания места книги. Какие меры? Магические, конечно.