Американский герой - Бейнхарт Ларри - Страница 5

— И о тебе действительно заботятся, — замечаю я.

— Да, — соглашается она. — Очень хорошо заботятся. Я бы сказала, даже слишком хорошо. Надо знать Бенни: если бы все было так просто, он бы сказал совсем другое… — Она изображает Бенни Хоффрау. И хотя я никогда не видел этого человека, я понимаю, что это абсолютно точная имитация: — «Крошка, какого черта ты выпендриваешься? Одна картина закрылась, другая появилась. У тебя есть работа. Иди и работай. Снимайся, получай деньги, щеголяй перед публикой. Какого черта?» Вот что он бы сказал. Я, конечно, немного преувеличиваю, но на самом деле он такой и есть. Бели бы это была обычная голливудская рутина и они просто не хотели платить мне компенсацию, он бы сказал именно это.

А через два дня я отправилась на вечеринку и немного надралась. Бенни тоже был там. Я подошла к Джанис Райли — она моя старая подруга — и говорю: «Вон видишь там моего агента? Он хорошо обо мне заботится, но врет мне. И это меня очень удручает. Как ты думаешь, может, не обращать на это внимание?» Джанис спрашивает, что я имею в виду, и я ей все рассказываю.

На следующий день Бенни звонит мне и просит зайти к нему в офис. Ладно, иду. «Я же сказал тебе, чтобы ты забыла об этом фильме Бигла. В том, что его отложили, нет ничего странного и таинственного. Он болен. Я могу тебе показать справку от его врача. Не сомневаюсь, что в ближайшем будущем он поправится. Подробностей я не знаю, и тебе они ни к чему. Тебя сняли с этой картины, где будут сниматься Роулендс и Мидлер. Извини. И не спорь. Оставь все как есть. Поезжай домой, отдохни, Поваляйся на солнышке, подыши свежим воздухом — в общем, сама знаешь. И главное — забудь обо всем. А я тебе вышлю пару сценариев, чтобы ты выбрала. Когда вернешься, мы уже будем готовы к съемкам».

Есть люди, которые могут прямо сказать: «Ты больше никогда не будешь работать в этом городе», и сразу понимаешь, что жизнь твоя закончена, — говорит она, глядя мне прямо в глаза. — И Дэвид Хартман — один из них. Поэтому я просто заткнулась и уехала.

— Очень разумно. Так зачем же ты снова начинаешь в этом копаться и рассказываешь все это мне?

— Джо, пожалуйста, дай мне закончить. И если ты согласишься с тем, что я могу оказаться права, я стану для тебя больше чем клиентом.

— А кем тогда должен стать я, Мэгги?

Она снова смотрит на меня. Когда она на каблуках, она даже выше меня. Но сейчас она стоит босиком на влажном песке, и наши глаза находятся почти на одном уровне. Ее даже немного пониже. Я первым отвожу взгляд.

— Ладно, рассказывай дальше, — говорю я.

— И вот три дня назад моя горничная Анита… ты ее помнишь?

— Да.

— Говорит мне: «Помните, вы не поверили, что мистер Бигл заболел?» — «Почему же, поверила», — с некоторым сарказмом отвечаю я, так как мы обе знаем, что это неправда. «Так вот, моя кузина работает у мистера Бигла, — продолжает Анита. — Я собираюсь завтра навестить ее и все для вас разузнаю».

— Да? Ну и что было дальше?

— Ее депортировали.

— Когда?

— На следующий день.

— Хорошо еще, что не наехали на тебя за то, что ты взяла на работу нелегальную эмигрантку.

— Она въехала легально.

— Легально? — ничего не понимая, переспрашиваю я. Хотя после такого прямого заявления можно было бы уже и догадаться кое о чем.

— Да. У нее грин-карта. Есть социальный номер и все остальное.

— Так что же ты хочешь? — спрашиваю я.

— Я хочу знать, что происходит, — отвечает Мэгги.

— Это глупо, — говорю я. — Ты получила предупреждение. Если ты забудешь о нем, тобой займутся. А если ты и дальше будешь совать нос в это дело, тебя просто сломают.

— Скажи мне, Джо. Вот ты мужчина. Настоящий и стопроцентный. Не какой-нибудь там актер, исполняющий роль крутого парня. Что бы ты сделал на моем месте?

— Не знаю, Мэгги. Мы ведь с тобой играем в разных лигах.

— Если бы тебе задолжали семьсот пятьдесят тысяч долларов, неужели ты бы позволил кому-нибудь с ними спокойно уйти?

— Вряд ли. Но для этого у тебя есть адвокаты.

— Но ведь речь идет о Голливуде. А от него можно ожидать чего угодно, — говорит она. — У меня такое ощущение, будто я согласилась поплавать с пираньями и вдруг выясняется, что где-то поблизости воды бороздит большая белая акула. Джо, я должна знать, кто мне противостоит. Соответствует ли то, что мне говорят, действительности, или моя карьера закончена. Может быть, у меня есть враг, о котором я и не подозреваю. Может, что-то делается за моей спиной. Может быть, со мной собираются поступить точно так же, как с Анитой.

— Что ты от меня хочешь? — спрашиваю я.

— Я хочу, чтобы ты выяснил, что происходит. Я хочу, чтобы ты защитил меня. Я хочу, чтобы ты взял меня под свою опеку, Джо.

— Но почему именно я?

— Джо, они тебя смогут подкупить? — спрашивает она с таким видом, словно уже знает ответ, словно ей известна роль, которую я должен сыграть.

— Не знаю, — улыбаюсь я. — Никто еще не пытался меня подкупать.

— Пообещай мне, что, если они попытаются, сначала ты обратишься ко мне, и тогда я тебе предложу большую сумму.

— Ну, это несложно, — отвечаю я.

— Это еще неизвестно. Но я никому не позволю дать тебе больше, чем я.

— Давай вернемся в агентство, и я составлю контракт. — Все это предполагает довольно крупные траты, и я пытаюсь прикинуть размер комиссионных. Но присутствие Магдалины Лазло лишает меня всех способностей.

— Я хочу, чтобы ты никому не говорил об этом расследовании.

— Это невозможно.

— Пусть тебя назначат моим телохранителем и шофером. Двадцать четыре часа в сутки. Мне нужна защита. Это серьезно, Джо. И больше ничего им не говори. Так ведь можно?

— Мэгги, ты не понимаешь, что такое расследование. Это люди, оборудование, связи, организация, финансирование. Для того чтобы все сделать как следует, нужно большое учреждение. — Это, естественно, одна из наших рекламных заготовок. Обычно мы это говорим клиентам, которые хотят поживиться на халяву. Хотя на самом деле это чистая правда.

— Ты не знаешь, насколько они сильны. Представь себе, что «Репризентейшн компани» — это «Эпсон» кинобизнеса. Это огромная и безжалостная корпорация, повсюду протянувшая свои щупальца. Если в твоей компании узнают, чем ты занимаешься, в «PK» это будет известно уже через несколько часов.

— Наша компания славится своей осторожностью и рассудительностью. Это основа нашей деятельности. — Еще одна рекламная залипуха.

И тут она меня целует. Что за черт! Она моложе меня, но она видела больше фильмов, чаще практиковалась и явно делает это лучше, чем я. К тому же я обычный парень. И когда Магдалина Лазло приникает ко мне губами, я забываю о том, что на самом деле она разведенка Мэгги Крэбс. Я обычный парень, у которого размер члена вдвое превосходит размер мозга. А она каким-то образом делает его еще больше — больше, чем это в состоянии сделать мои гормоны. Словно он все понимает лучше меня.

Потом я сую руку в карман. Я уже говорил, что некоторые клиенты предпочитают обсуждать свои проблемы в самых неожиданных местах, подальше от наших встроенных камер и микрофонов. Поэтому мы всегда носим с собой мини-диктофоны. Так вот, я вынимаю его из кармана и перематываю ленту.

— Почему бы нам не посидеть здесь, пока звук прибоя будет стирать наш разговор, — говорю я.

— Хорошо, Джо, — соглашается она. Дождавшись, чтобы лента открутилась к самому началу я нажимаю кнопку записи и ставлю диктофон на песок, повернув его микрофоном в сторону Тихого океана. Мы сидим рядом. Мэгги берет меня за руку, И я словно оказываюсь в одном из ее фильмов. Самом лучшем, снятом первоклассными оператором и режиссером.

Глава 3

Вице-президент компании «Юниверсал секьюрити» — Мелвин Тейлор. Ходит он медленно, но уверенно. Он не из тех, кто бросается вперед, блеща гениальными идеями, нет у него и больших связей. Но он умеет следить за тем, чтобы все шло как надо. Как и в любой большой корпорации, путь наверх длинен и извилист и начинается в самых скромных кабинетах. Тейлор отработал в разных филиалах компании, расположенных в Колумбии, штат Южная Каролина, Нашуа, штат Нью-Хэмпшир, Остине, штат Техас, Миннеаполисе, штат Миннесота, и Фениксе, Аризона. Считалось, что перед переходом в чикагский штаб надо пройти последнее испытание в Лос-Анджелесе и Далласе. И три года назад Тейлор был назначен в Лос-Анджелес, где должен был курировать все важные операции.