Конец игры - Кортасар Хулио - Страница 3

Перед сном Оланда шепнула мне: «Завтра, вот увидишь, нашей игре – конец!» Она ошиблась, хотя и не очень: на другой день, за обедом, когда принесли сладкое, Летисия осторожно подала нам знак. Мы просто оторопели, да нет, обозлились: все-таки надо иметь совесть! Но так или иначе, после того, как посуда была перемыта, мы встретились с Летисией у калитки и все трое побежали к железной дороге. А там, у ивы, – мы обомлели! – Летисия, глядя на нас, стала молча вытаскивать из кармана мамино ожерелье, все ее кольца и знаменитый перстень с рубином – гордость тети Руфи. Ужас! Если эти поганки за нами шпионят – а с них станется, – они тут же доложат маме, что мы утащили из дому семейные драгоценности, и мама нас просто убьет! Но Летисия и бровью не повела, сказала, что в случае чего сама за все ответит, а потом, уставив глаза в землю, глухо проговорила: «Я сегодня буду „статуей", хорошо?» Мы как-то сразу прониклись жалостью к Летисии, захотелось обласкать ее, угодить ей, но при этом оставался след злой досады. Мы выбрали для Летисии самые лучшие украшения – павлиньи перья, мех, издали напоминавший серебристого песца, и розовую вуаль, которую она навертела на голову тюрбаном. Все это великолепно сочеталось с драгоценными камнями. Летисия молчала, обдумывала, наверно, какой будет ее статуя. Когда появился поезд, она не спеша подошла к насыпи, и все драгоценности разом вспыхнули на солнце. Потом она резко вскинула руки вверх, словно собралась изобразить живую картину, а не статую. Голову отвела назад (единственное, что ей, бедняжке, было доступно) и так сильно перегнулась, что нам стало страшно. Но какая это получилась прекрасная статуя! Чудо! Мы даже не сразу вспомнили про Ариэля, который, высунувшись из окна, смотрел на Летисию, смотрел только на нее, не видя нас, не видя ничего вокруг. Смотрел, пока поезд не скрылся за поворотом. Не знаю почему, мы, словно нас кто толкнул, побежали к Летисии – она стояла с закрытыми глазами, и по ее лицу катились крупные слезы. Тихонько, безо всякой злобы, Летисия отвела наши руки и спустилась вниз. Мы с Оландой помогли ей спрятать все драгоценности и потом, когда она ушла, в последний раз сложили в корзину ее любимые украшения. Не стоило гадать, что нас ждет, и все же назавтра мы как угорелые побежали к ивам, рванули, едва дослушав тетю Руфь, которая строго-настрого велела не шуметь, не беспокоить Летисию – она, бедная, расхворалась и с постели не вставала. Когда мимо нас промчался поезд, мы нисколько не удивились пустому окошку во втором вагоне. Мы улыбались то ли с облегчением, то ли со злостью. А наш Ариэль – мы-то знали! – тихо сидел на противоположной стороне и смотрел на желтоватую реку серыми глазами.