Черная роза - Костейн Томас - Страница 99

— Я мечтаю о мыле и о теплой ванне. Вот бы сюда этих круглолицых китайских девиц с душистым мылом и чистыми полотенцами! Я бы без смущения обнажился перед ними, если бы они были здесь!

— Что тебе нужно, кроме мыла и соли?

— Сахар, — ответил Тристрам. — У меня текут слюнки, когда я вспоминаю о сладком. Еще нитки с иголкой и кусочки ткани. Взгляни на меня! В одежде столько дыр, что через нее можно процеживать воду. И принеси острый нож. Боже, мне нужно столько всего! Свечи и… и марципан. Мне даже снится, как я жую его!

— Не торопись, я должен все запомнить. Тристрам рассмеялся:

— Не все принимай на веру. Я понимаю, что ты не можешь прийти сюда с вьючными животными!

— Я обязательно найду способ переправить тебе все, что надо. Что еще?

— Сотни вещей. Боюсь, что мне необходимо действительно очень много. Новый лук, и в особенности новая тетива. Много стрел. Масло, чтобы смазывать лук, и календарь. Я потерял счет времени. — Тристрам помолчал. — Господи, какое трудное я выдумал для тебя задание, Уолт, я понимаю, если понадобится, ты для меня здесь создашь все удобства.

— Я сделаю все, что в моих силах. — Уолтер опустил руку на плечо друга. — Мне следует сделать для тебя самое главное — чтобы ты смог беспрепятственно выехать из страны. Нельзя, чтобы ты оставался здесь как загнанный зверь.

Тристрам решительно замотал головой:

— Я не собираюсь покидать Англию! Мне не нравится жить в чужой земле. Уолт, тебе известно, что я не понимаю их речь, и там я буду так же одинок, как здесь, в лесах. Я понимаю, что мне теперь не удастся жить, как живут нормальные, подчиняющиеся законам люди. Но я англичанин и останусь здесь до самой смерти!

— Послушай меня, Трис! Со временем все переменится. Я смогу помочь тебе убраться из страны, а потом постараюсь добыть для тебя прощение. Если ты здесь останешься, Бог знает, что с тобой может случиться!

Тристрам взглянул на солнце, пропадающее за покрытыми снегом холмами, и снова покачал головой.

— Дружище, тут ничего не поделаешь. Новые законы принесут мало пользы простым людям. Мне кажется, что рабство, в котором они томятся, может быть отменено, только если простой люд восстанет против несправедливых законов. Уолт, это время близится. Английские крестьяне поднимутся и потребуют права жить как положено людям, свободным людям! Это так же точно, как солнце садится за заснеженными вершинами холмов. Может, мы этого не застанем, но все переменится! И Бог приблизит эти дни! — У Триса засияло лицо, и страстный свет разгорелся в запавших глазах. — Лежа в пещере, я только об этом и думаю. Я считаю, что смогу как-то им в этом помочь, хотя теперь мне нельзя далеко уходить с этого места. Если я уеду, то меня очень скоро все забудут. Но если останусь здесь и не двинусь с любимой земли, обо мне будут помнить. Когда придет время и простые люди Англии станут требовать своих прав, они вспомнят, что я сделал, и станут более стойкими!

Расправив плечи, Тристрам с гордостью смотрел на Уолтера, и тому показалось, что на лице друга даже поубавилось горьких морщин, несмотря на то что его ждала в будущем трудная жизнь.

— Нет, Уолт! Я останусь здесь. Если меня поймают и повесят, так даже будет лучше, потому что все будут знать, что я погиб за праведное дело! — Он прислонился к поверхности Головы Ведьмы и улыбнулся. — Я произнес речь, как ученый в Оксфорде. Но я подпишусь под каждым своим словом. Уолт, расскажи, что у тебя нового. Ты сумел что-нибудь узнать о Мариам?

— Нет, как можно что-то о ней узнать, если нас разделяют такие огромные расстояния?

— Бедняжка Таффи! Тебе, наверно, придется примириться с тем, что ты ее больше никогда не увидишь! — Он помолчал, внимательно глядя на Уолтера. — Уолт, надо смириться с этим и жениться на леди Ингейн. Так будет лучше. Я не сомневаюсь, что так и произойдет. Нашим крестьянам станет легче, дружище, потому что ты станешь с ними справедливо обращаться.

— Я еще об этом не думал, — сказал Уолтер.

— Я хочу сказать тебе одну вещь. Не я выпустил стрелу, которая убила твоего брата. Я бы, конечно, не стал колебаться. Он натворил много бед. Но так случилось, что кто-то другой раньше меня выпустил стрелу. Мы прятались в лесу, и я видел, как ты ехал на коне. Тот, кто убил твоего брата, опьянел от крови и желал убить все семейство. Но я его остановил. Что было дальше, ты лучше меня знаешь.

— Теперь в Булейре управляет Ингейн, она пытается стать справедливой хозяйкой.

— Да, мне известно, что кое-что изменилось в лучшую сторону. — Тристрам повернулся к Уолтеру и сжал его плечо. Рука была жесткой и вся в мозолях, грязные ногти сломаны. — Не грусти, Уолтер, я неплохо пожил. Мне и сейчас не так уж плохо. У меня есть еда, и в пещере тепло. Я ни на что не жалуюсь. Ну, улыбнись же мне! — На губах Триса заиграла прежняя улыбка. — Уолт, ты можешь кое-что для меня сделать. Продай драгоценные камни и распредели золото. Мой отец стар, и ему немного нужно. Но он не должен нуждаться до конца дней своих. Теперь вдова брата и его сын. Им тоже нужны деньги. И наверно, стоит немного помочь старине Хенди из Сенкастера. Он был в крестовых походах и вернулся домой весь израненный. Сейчас он питается отходами, которые ему удается отобрать у бродячих собак. Мне было бы приятно помочь ему хотя бы немного. Еще есть старуха Герди. Она была подругой матери, ей живется очень трудно. Уолт, помоги им.

— Клянусь, что никто из них теперь не будет нуждаться, и они все будут знать, что помощь идет от тебя, Трис.

Солнце село, появились странные, нереальные тени.

— Тебе надо возвращаться, — сказал Трис. — Не будем прощаться. Надеюсь, что ты вскоре вернешься. Я подбодрился, увидев тебя. Мне теперь будет легче коротать время в темноте в своей пещере. — Трис улыбнулся другу. — Уолт, мне бы хотелось, чтобы со мной жило какое-нибудь домашнее животное. Только не приноси собаку. Она будет лаять, и люди могут что-нибудь заподозрить. Может, ты найдешь кошку? Кот станет слишком много шляться, а кошка найдет себе приятеля, и у меня будет много игривых котят. Мне бы было это очень приятно.

Уолтер прошел несколько шагов и обернулся. Тристрам был на том же месте. Они помахали друг другу, а потом молча стояли, пытаясь различить черты друга в меркнущем свете.

Уолтер никак не мог его покинуть и стоял до тех пор, пока не перестал различать в сумерках его высокую фигуру. Он видел перед собой не только одинокого странника, жившего в темной и мрачной пещере. Ему представился студент из Оксфорда, который не колеблясь вел студентов на помощь друзьям, веселый спутник в удивительных путешествиях, храбрый лучник, который дал урок спесивым монгольским воинам. Вместо заросшего лица и глубоких морщин он видел спокойное, доброе лицо и дружелюбные, честные глаза.

«Неужели именно так закончится наша пятилетняя дружба?» — спросил он себя, когда, спотыкаясь, двинулся в Брем-вей-Спинни.

Его одолевал страх, что он больше никогда не увидит Триса.

Саймон Ботри на этот раз вежливо встретил Уолтера у входа в Булейр, почтительно ему поклонился и сказал:

— Добро пожаловать, сэр. Наша хозяйка леди Ингейн будет рада вашему приезду.

Так же радостно его приветствовала темноглазая служанка леди Ингейн, говорившая с иностранным акцентом. Не сводя взгляда с высокого гостя, она сообщила, что леди Ингейн одевается, но вскоре выйдет, потому что желает с ним поговорить до ужина. За ужином будет приятная компания, улыбнувшись, добавила девушка. В замке гостит кузен графини и знаменитый джентльмен из Франции, который играет на цитре и чудесно поет. За последнее время в замке многое изменилось, и теперь здесь царит веселье.

Паж в черной с золотом ливрее проводил Уолтера в главную башню. Там он переоделся. Потом его провели в комнату, расположенную рядом с Большим залом. В очаге пылали дрова, плотные занавески закрывали окна. В комнате не было ни малейшего сквозняка. На столе кувшин с вином, украшенный дубовыми листьями, и кубки. Уолтер налил себе вина из серебряного кувшина.