Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас - Страница 84

Они уселись в тени дерева в саду. Бертран вытащил красивый шелковый платок и вытер пот со лба. Дыхание у него было быстрым и неровным.

— Отдохните немного, маршал. Мы ждали два года, несколько минут ничего не меняют.

Наполеон держался на удивление спокойно, но если бы кто-то взглянул ему в глаза, то сразу увидел, что зрачки глаз стали огромными. Когда он заговорил, то жесты его были твердыми и сдержанными.

— Все готово, — тихо сказал он. — Много раз я проверял все детали и пытался предусмотреть неожиданности. Я сейчас так уверен, как никогда не был уверен накануне важной битвы.

Бертран постепенно приходил в себя.

— Да, сир. Каждый день я тоже обдумывал детали и не нашел там никаких погрешностей.

— Существует только одна опасность. Этот человек Роберо знаком с моей манерой держаться, и он изучил мои привычки настолько, что может обмануть самую подозрительную личность. Но ему не знакомы здешние люди. Бертран, вам придется ему сообщить эти сведения, потому что, если пожелает Бог, я буду на пути в Рио.

Несколько дней его не должен никто видеть. Можно будет это объяснить тем, что после падения в овраг он себя неважно чувствует. Новый доктор ничего не станет подозревать, поэтому пусть он навещает «императора». Вы должны быть поблизости, если к нему пожалует кто-то другой. Даже Монтолоны и мадам Бертран… А в остальное время вы должны все ему рассказывать и объяснять.

Люди, которые мне нравятся, или наоборот. Что нужно говорить тому или иному человеку. Кто он на самом деле, надо скрывать как можно дольше… не меньше месяца. К тому времени до меня не дотянется Британский флот и будет неважно, если они найдут в гнезде кукушку.

Спокойствие медленно, но верно покидало Наполеона, на щеках появились яркие пятна румянца. Глаза начали сверкать, как это бывало перед началом важного сражения. Он крепко ухватился за подлокотник кресла, и косточки пальцев побелели от напряжения.

— Семейство Бэлкум тоже ничего не должно знать. Даже Бетси-и. Она умненькая и сразу узнает подмену. Я оставлю у вас письмо для нее, будьте с ним очень осторожным. Мне кажется, что вам стоит подождать несколько дней.

Потом воцарилась тишина. Бертран немного пришел в себя, но в голове у него клубились разные мысли.

— Господи, смогу ли я хорошо сыграть мою роль? Так много зависит от меня!

Наполеон медленно поднялся:

— Маршал, нам лучше сейчас расстаться. В соответствии с планом люди с судна будут в лавке…

— Да, «Споттс энд Клинч», торговля рыбацкими принадлежностями.

— Да, они там будут в половине третьего. Мадам Бертран понимает, что она должна сделать?

— Да, сир, на нее можно положиться.

2

Лавка «Споттс энд Клинч» располагалась на главной улице ближе к перекрестку, так что из окна можно было видеть далеко вперед. Конечно, если вам удастся пробраться к окну мимо товаров, а потом попытаться что-либо разглядеть сквозь пыльные невымытые стекла и если вы обладаете зрением рыси. Когда в лавку пришла мадам Бертран, там никого не было, кроме маленького человечка, сидевшего в дальней части лавки на высоком стуле. Он пошел ее навстречу в полумраке из-за подвешенных к потолку на веревках старых парусов.

— Господин Споттс? — спросила мадам Бертран. Человечек прищурился, пытаясь лучше разглядеть женщину.

— Нет, Клинч, и вам повезло, потому что Споттс всегда против.

— Боюсь, что я вас не понимаю.

Мадам Бертран была ирландского происхождения, и когда приехала на остров, немного объяснялась на английском, но сейчас она уже уверенно изъяснялась.

— Вы — мадам Бертран, не так ли? Вам, должно быть известно, что люди на острове разделились на две группы. Некоторые из них — за Бони, а другие — против. Споттс — против. Если вы захотите что-то у нас купить, то Споттс сразу в несколько раз повысит для вас цену.

— А вы, господин Клинч. Вы — за или против?

— Видите ли, мадам, не могу сказать, что я точно «за». Иногда «за», а иногда… И я не взвинчиваю цены для французов.

— Господин Клинч, вы возбуждаете мое любопытство. Разве вашему партнеру неизвестно, что благодаря нашему пребыванию на острове, всем заходящим сюда судам и армии, которая нас охраняет, благодаря всему этому, вы можете хорошо заработать.

Господин Клинч кивнул головой.

— Споттс отлично разбирался с цифрами. Он подсчитал наши доходы за последние десять месяцев, и они оказались в сто восемьдесят семь раз выше прежнего. Если исчезнут суда и солдаты, ему придется обмотать шею длинной веревкой и, повеситься. Но, мадам, он на самом деле умер две недели назад. Что вам угодно?

Она объяснила, что граф Бертран хочет половить рыбку для собственного удовольствия и ему нужны для этого специальные непромокаемые сапоги.

— У вас нет таких сапог?

— Есть, мадам.

Клинч начал рыться в грудах товара и вытащил пару сапог, доходивших до пояса. Это были идеальные сапоги для рыбной ловли.

— Вот, мадам, это лучшие сапоги на всем острове. Они настолько хороши, что мы ими торгуем уже пять лет.

Мадам Бертран начала колебаться, сказав, что не уверена, подойдут ли эти сапоги ее мужу, и что ей вообще не стоило за ними приходить самой, но с другой стороны, она желала сделать мужу сюрприз. Кроме того, он запрашивал за сапоги слишком высокую цену. Возможно, он прибавил к цене надбавку за каждый год из пяти лет?

— Наверно, было бы неплохо если бы вас обслуживал Споттс. Вы с ним два сапога пара.

В этот момент звон колокольчика возвестил о том, что прибыли еще покупатели. Мадам Бертран не смогла увидеть, кто пришел, потому что всюду громоздились товары и полностью закрывали ей обзор. В лавке были сигнальные фонари, колокола, медные лампы и длинные свечи. Она взглянула на часы на стене. На них было половина третьего.

Один из вновь прибывших говорил громким и уверенным голосом:

— Это — та самая лавка. Не-сом-нен-но.

Слово «несомненно» было сигнальным словом, именно его ждала мадам Бертран. Она отвела в сторону занавеску, разделяемую лавку на две части, и увидела двух мужчин, стоящих в проходе. У говорившего были обветренные щеки, все выдавало в нем бывалого путешественника. По манерам можно было судить, что он прибыл из-за океана. Он сразу увидел мадам Бертран и замолчал. Мадам воспользовалась тем, что господин Клинч отвернулся от нее, подняла вверх сапоги и засунула письмо в носок правого сапога.

— Я все-таки возьму сапоги, но сейчас у меня еще кое-какие дела, и я вернусь за ними позже.

Посетители посторонились, и когда мадам прошла мимо них, они сделали вид, что она их абсолютно не интересует. Через час она вернулась, и сапоги лежали там, где она их оставила, — на прилавке возле входа. Мадам Бертран заплатила за сапоги и вышла на улицу, где ее ждала карета — старое, потрепанное сооружение с поломанными пружинами.

Мадам Бертран было трудно делать покупки в городе. Ее муж поддерживал Наполеона в бесконечных спорах с губернатором, и тот распорядился, чтобы Бертранов никто у себя не принимал и чтобы им в лавках ничего не давали в кредит. Мадам думала об этом, пока, трясясь и стеная, карета подскакивала на негодной дороге в Лонгвуд. Она также думала о том, поможет ли обмен записками при помощи рыбацких сапог их возвращению во Францию. Она страстно желала возвращения к прежней жизни. Особенно острым стало желание, когда карета остановилась перед домом. Мадам глубоко вздохнула, увидев жалкий и потрепанный дом.

Муж подошел к калитке ей навстречу. Он ничего не сказал, но в глазах его она видела вопрос.

— Я думаю, что все в порядке, — тихо сказала мадам Бертран. — Сапоги лежат в карете.

— Мы не должны проявлять излишний интерес, — сказал граф. — Я их потом достану. А сейчас пошли домой, и там ты нам все расскажешь. Он уже ждет.

3

Наполеон молча сидел в небольшой гостиной. Он поднял взгляд, когда они вошли в комнату, и мадам Бертран увидела, каким ярким огнем горят его глаза. Он расстался с удобными брюками и снова надел мундир с синими лосинами и темно-коричневым сюртуком.