Цесаревич. Корона для «попаданца» - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 15

Но вернемся к Японии. Эта экзотическая страна очень быстро Саше наскучила, в особенности практически несъедобной кухней и странными нравами. И если от первой проблемы Саше просто регулярно становилось плохо физически, то вторая совершенно изматывала психологически. Обстановка была очень неприятной - Александр буквально кожей чувствовал, как его ненавидят аборигены. А учитывая, что он никогда не был поклонником японской культуры, то уже через неделю ему очень сильно хотелось «сделать ноги» из этого «гостеприимного» местечка. Но обстоятельства требовали задержаться, так как сегун пожелал лично пообщаться с русским принцем. Черт бы с ним и его желанием, но Саша решил, что будет некрасиво все бросить и уехать. Русским купцам тут как-никак торговать еще.

Время ожидания не могли скрасить даже лучшие в Нагасаки гейши, которые не знали русского языка точно так же, как Александр не знал японского. Поэтому дамам приходилось молчаливо пытаться снять с Саши раздражение немногими подручными средствами вроде массажей или зубодробительных чайных церемоний. Не та была натура у великого князя, чтобы млеть от столь мелочной формальности в любом, даже самом малозначительном деле. Ситуацию усугубляли местные «шишки», «прыщики» и прочие «пупырышки», которые, поняв, что русскому принцу скучно, пытались его развлечь на свой лад. То есть, пытаясь оказать честь, приглашая в гости. Но получалось только хуже. Поэтому, когда 25 марта прибыл сегун Иемочи, Александр был настроен только на одно - быстрее прекратить эту пытку и продолжить путешествие.

Впрочем, поговорить им толком не удалось. В самом начале беседы, пока еще все раскланивались и расшаркивались, прибежал вестовой, сообщивший, что в городе произошло нападение на людей великого князя. Два ирландца и один русский были зарублены. Александр и Иемочи решили немедленно выдвинулись на место инцидента, дабы разобраться в происшедшем.

Как выяснилось из опросов свидетелей, ситуация была традиционна для той эпохи. Погибшие ребята просто рассматривали колонну самураев княжества Сацума, так как их заинтересовали забавная стрижка и укладка волос с палочкой над выбритым лбом. Смешно очень выглядело. Само собой шумно обсуждая это дело. Самураи решили, что над ними насмехаются и попробовали выяснить отношения. А учитывая, что погибшие не знали о том, что прямо в глаза смотреть собеседнику нельзя, как и улыбаться на смешную и непривычную речь, все закончилось очень печально. На них набросились и порубили.

На великого князя этот прецедент произвел очень большое впечатление. Учитывая, что он и без того был в состоянии редкостного раздражения от местной фауны, да и в прошлом не сильно любил японцев, то это убийство стало последней каплей терпения. Ему вдруг захотелось превентивно отомстить за всех их прегрешения века на полтора вперед. Да с процентами.

Иемочи, оценив эмоциональное состояние русского принца, начал искать компромиссное решение для сглаживания инцидента, однако, Окубо Тосимити, официальный представитель княжества Сацума, заявил решительное нежелание выдавать виновников произошедшего. Из-за чего переговоры зашли в тупик, так и не начавшись. Но решать проблему нужно было как-то. Поэтому, дабы не смущать сегуна в столь сложной ситуации, Александр лично, на двух фрегатах, отправился к городу Кагосима, дабы побеседовать «по-свойски» с этими гурманами этикета. Дело в том, что сам Иемочи не обладал реальной возможностью заставить княжество выдать виновников, так как по законам Японии они были в своем праве. То есть его бы не поняли. Но препятствовать русскому принцу «привести в чувство» строптивого князя не желал, ибо ему это было на руку.

Поэтому тридцатого марта 1863 года парусно-винтовые фрегаты «Корсар» и «Капер» вошли в бухту Кагосимы и встали на якорь, ожидая гостей для беседы. Впрочем, вместо делегации с горы Тэмпо, уже через час, раздались раскаты пушечных выстрелов, а рядом с кораблями стали подниматься фонтаны воды. К счастью, дистанция стрельбы для гладкоствольных пушек указанной выше батареи была предельной, поэтому, в корабли за четыре залпа попало только одно ядро. Да и то не нанесло серьезных повреждений, ранив двух человек. Из чего Александр понял, что беседа не получится, а потому, сразу после первого залпа отдал команду, на открытие огня.

Как не сложно догадаться, дульнозарядные, нарезные восьмидюймовые орудия Паррота очень быстро решили исход дуэли с батареей в свою пользу. Как ни крути, а гранаты массой в шестьдесят восемь килограмм, отправлялись намного точнее, чем чугунные ядра стопятидесятифунтовых пушек, что использовались японцами для обороны бухты. А учитывая полное более чем трехкратное доминирование в дальности нарезных орудий, Александр смог после уничтожения батареи на горе Тэмпо, расстреливать позиции противника с безопасного расстояния. Причем, не спеша, тщательно прицеливаясь, одиночными выстрелами.

К исходу вторых суток, когда на каждый «ствол» осталось не больше десяти снарядов, великий князь прекратил обстрел. Все батареи противника были разбиты. Все промышленные объекты в городе были либо уничтожены, либо сильно повреждены. У японцев имелись обширные потери, как в солдатах, так и в гражданском населении - на улицах местами беспорядочно валялись трупы. Иными словами, город был решительным образом разгромлен и деморализован.

Впрочем, уйти, просто так, не получалось. Экипажи обоих кораблей были раздражены аборигенами не меньше великого князя, но, в отличие от Саши, были менее сдержаны, а потому жаждали крови. Тот факт, что за гибель трех человек, уже было убито несколько сотен, а то и более того, никого не волновал. Будь их воля, они бы вообще весь городок вырезали. К счастью был вечер и Александр смог без проблем отложить десантную операцию на утро, по крайней мере, формально. И подумать, что делать. Однако к полуночи стало ясно - избежать ее не получится. Дело было в том, что команды всех кораблей, а не только удачливого шлюпа, состояли исключительно из ирландцев. И они не желали успокаиваться. Горячая кровь зеленого острова буквально кипела. Даже более того - моряки умудрились напиться в хлам и отправить к великому князю делегацию с прошением отпустить их на несколько часов «порезвиться». То есть, перед Сашей встал вопрос - либо плыть дальше на кораблях, готовых в любой момент поднять бунт, либо проводить десантную операцию с последующей резней на берегу.

Старая и очень мудрая пословица гласит: «Если не можешь предотвратить - возглавь!», поэтому, всю ночь Александр провозился, готовя план десанта и занимаясь организационными вопросами. Собственно, Саша был не против десанта, но, во-первых, не понимал смысла в «продолжении банкета», а во-вторых, ему было жалко своих людей, которых наверняка хоть сколько-нибудь, но убьют да ранят. И это совсем не радовало.

В ходе напряженной ночной работы где-то на краю сознания у Александра проскочило воспоминание о каком-то конфликте англичан именно с этим княжеством, в ходе которого был уничтожен монетный двор в Кагосиме. «Монетный двор!», - мысленно воскликнул Саша. Вот и нарисовалась нормальная, разумная цель для десанта.

С первыми лучами солнца в еще густом тумане 2 апреля 1863 года. Сводный отряд состоял из четырех сотен человек в форме роты сопровождения Его Императорского Высочества и корабельных экипажей, вооруженные винтовками и револьверами, на шлюпках переправились на берег. Кроме того, великий князь перебросил на берег еще и три механических пулемета, дабы занять специально обученный взвод привычным делом. Да и усилить десант совсем не мешало.

По непонятной причине высадке никто не мешал, поэтому, спустя полчаса, когда сводный батальон занял оборонительные позиции на берегу, к ним присоединился и сам великий князь. Конечно, это было очень рискованно, но необходимо, так как управлять солдатами с корабля являлось в те времена совершенно невозможным занятием.

Первое сопротивление десант, которого, как позже выяснилось, никто не ожидал, встретил только через час после высадки, когда стал продвигаться по улицам разгромленного города. Встреченный отряд из десятка человек с саблями положили раньше, чем те поняли, что произошло. Многие даже оружие выхватить не успели.