Грехи отцов - Коултер Кэтрин - Страница 48

– Старая привычка.

Томас поднял трубку и слушал, не говоря ни слова. Побледнев как смерть, он коротко поблагодарил звонившего.

Бекка вскочила и хотела броситься к нему, но он поднял руку и едва слышно произнес:

– Двое агентов, охранявших палату Бекки, мертвы. Агент Марлейн погибла. Мой двойник получил три пули в голову. Зловещее напоминание, если учесть, что я попал в голову жене Кримакова, – бесстрастно добавил он. – Видеокамеры разбиты. В больнице настоящий хаос. Он ускользнул.

Глава 23

В начале первого Адам без стука вошел в спальню Бекки и увидел, что она сидит в постели обхватив руками колени и смотрит в пустоту. В тусклом свете ночника ее лицо казалось неестественно серым и осунувшимся. Она подняла на него взгляд и с отчаянием выдавила:

– Поверить не могу, Адам. Четверо погибли, и все из-за меня.

Адам тихо прикрыл дверь и прислонился к косяку, сложив руки на груди. Он ожидал чего-то подобного, но все-таки рассердился:

– Не будь идиоткой, Бекка. Это я во всем виноват, потому что придумал этот дурацкий план. И подумать только, никто понять не может, как он ухитрился подобраться незамеченным к охранникам у палаты и пристрелить обоих. Он, разумеется, пользовался пистолетом с глушителем. Потом вошел в палату и прикончил еще двоих, прежде чем те успели опомниться. Ну а в заключение выстрелил в объективы камер и буквально растворился в воздухе. Господи, все знали, что он должен прийти, расставили капканы, но только ничего не вышло. Мы проиграли. Как бы он ни замаскировался, должно быть, выглядел крайне убедительно. Четверо мертвы. Четверо!

Адам раздраженно прищелкнул пальцами.

– Раз – и готово. Черт возьми, как он это проделал? И почему охранники ничего не заподозрили?!

Бекка уныло покачала головой:

– И Телли Холи так ничего и не знает?

– Федералы проверили видеокамеры по всей больнице и досматривают каждого посетителя, который показался им подозрительным. Я сказал им, что все это не имеет смысла. Пусть обратят внимание на старушек или людей, которых никто в здравом уме и твердой памяти не принял бы за Кримакова.

Он оттолкнулся от двери и, подойдя к кровати, наклонился и погладил Бекку по щеке.

– Я хотел посмотреть, как ты. Так и думал, что будешь терзаться угрызениями совести. Прекрати, Бекка, слышишь, прекрати! Такой надежный план не должен, не должен был провалиться!

Бекка прижалась щекой к его ладони и прошептала:

– Он на человека не похож! Какой-то инопланетянин! Сверхъестественное существо!

– А вот тут ты не права. Он всего лишь смертный, и мне очень хочется его сцапать… вернее, задушить голыми руками.

– Моему отцу тоже не терпится до него добраться. Я такой ярости еще не видела, хотя внешне он был спокоен и даже голоса не повысил. Я на его месте бы рвала и метала, но от ледяного тона моего папочки мурашки шли по коже.

– Твой отец умеет держать себя в руках. Самообладание – основное свойство его характера. Оно не раз спасало жизнь не только ему, но и другим. Он не позволяет эмоциям брать верх над разумом. – Адам вздохнул. – Мне еще не удалось этому научиться. Но я стараюсь. Да, произошло ужасное, но поверь, Бекка, ты тут ни при чем. Мы все равно его поймаем. А пока тебе нужно поспать.

Он поцеловал ее в губы и тут же выпрямился, хотя это было чертовски трудно, потому что он жаждал целовать ее долго, бесконечно долго, уложить на спину, стащить девственно-белую рубашку и ласкать каждый дюйм обнаженного тела. Так, чтобы оба забыли о кошмаре, в который вовлечены. Но этому не суждено сбыться, во всяком случае, пока.

Адам поспешно отступил:

– Спокойной ночи, Бекка. И попытайся заснуть.

Бекка покорно кивнула, хотя боль и угрызения совести все еще терзали ее. Адам снова поцеловал ее, быстро и крепко, и стремительно вышел из комнаты.

Оказавшись в коридоре, он нахмурился, гадая, как охранять Бекку после случившегося. Злоба сжигала его изнутри, черная злоба. Он брел, сам не зная куда, пока не наткнулся на Томаса. Тот, очевидно, довольно долго наблюдал за ним и теперь, сухо улыбнувшись, выгнул густую темную бровь. Адам замер.

– Черт побери, я и пальцем ее не коснулся.

– Нет, разумеется, нет. Я ничего подобного и не думал. Пошел к ней, чтобы успокоить, верно?

– Верно, но сомневаюсь, что мне это удалось.

– Да уж, сознания собственной вины хватит на всех нас, – согласился Томас. – Я спущусь вниз. Нужно немного подумать.

– О чем тут думать? Осталось только строить догадки… И чепуха, но ничего не поделаешь. Погодите-ка… мне только что пришло в голову, что он взбешен. Как ни крути, а он ожидал найти вас и Бекку в больнице, но просчитался. Теперь начнет сомневаться в себе, своих суждениях и способности оценивать ситуацию. До сих пор он был крайне аккуратен, но сейчас наделал ошибок и понимает, что за ним начнется серьезная охота. Не знаю, что он предпримет на этот раз, но может опять оступиться. Понимает, что убийство четырех агентов ФБР – не шутка, и знает, чем это грозит. Вряд ли он рассчитывает, что такое сойдет ему с рук. Теперь мы не одиноки. Все ФБР поставлено на уши.

– Да, разумеется, – пробормотал Томас, рассеянно приглаживая волосы. – Но сам видишь, как быстро он действует. В два счета выманил вас из дома в Риптайде и утащил Бекку. Согласись, для этого нужны ум и смелость. И удача тоже. Ты вполне мог обнаружить Чака раньше и заподозрить неладное, но не догадался пересчитать собравшихся. И, как ни тяжело утверждать такое, я твердо уверен: его не удастся схватить. Негодяю известно, что я буду в самой гуще событий и сделаю все, чтобы он попался.

– Никак не возьму в толк, почему он выбросил Бекку из машины. Она была в его власти. Стоило ему объявить об этом, и вы сами прибежали бы, чтобы спасти дочь. Почему же он ее отпустил? Дьявол, я просто с ума схожу! Но если он так сообразителен, как вы считаете, то ни за что не явится сюда, пока все не уляжется, – предрек Адам.

– Одно понятно: я – его единственный жизненный стимул. Поэтому он и оставляет за собой кровавый след. О себе он не волнуется. Просто желает смерти – моей и Бекки. Может, отправить ее в Сиэтл или Гонолулу?

– Ладно, только сами попробуйте ее убедить покинуть отца как раз в ту минуту, когда он нашелся. Вы серьезно полагаете, что она согласится уехать?

– Скорее всего нет, – буркнул Томас. – Но она все еще не привыкла ко мне. Не знает, то ли обнять меня, то ли пристрелить, за то что покинул ее и Эллисон.

– Скорее всего и то и другое. Но по крайней мере вы вместе. Остальное – вопрос времени, Томас, требуется лишь немного терпения. Господи помилуй, да вы знакомы чуть больше суток! – уговаривал Адам.

– Ты прав, разумеется. Но… А, не важно. Иисусе, явиться в больницу и перестрелять всех! Представить не могу, что он способен сделать с Беккой, особенно теперь, когда она нашла меня. То есть могy, конечно. Прикончит не моргнув глазом, без всякого сожаления. И у него был глушитель, Адам.

– Да, сэр.

– Знаешь, на теле агента Марлейн насчитали шесть пулевых ранений. Поняв, что нас с Беккой там нет, он просто обезумел. Делл Гарсон, тот, кто играл мою роль, выхватил пистолет, но не успел выстрелить. Так же как и Марлейн.

– Знаю, сэр.

– Но как ему удалось улизнуть? По всему этажу и у выходов были расставлены люди Холи.

– Должно быть, он весьма умело замаскировался, – предположил Адам. – Переоделся женщиной. Кто знает? А вы? Не помните, умел ли преображаться Кримаков?

Томас прислонился к стене.

– Нет. Столько лет прошло с тех пор. Меня беспокоит то, что Бекка не может определить примерный возраст похитителя. Кроме того, Василий прекрасно знал английский, а прослушивая записи разговоров маньяка с Беккой, я не могу не отметить, что это не его манера вести беседу. И все, что он писал, говорил ей, все что делал… непонятно. Называет себя ее дружком, лижет лицо, душит Линду Картрайт, хоронит, потом снова выкапывает, уродует лицо… Это поведение психопата, Адам. Но Кримаков не был психопатом. Отнюдь. Безгранично высокомерен, но так же нормален, как я.