Дикий вьюнок (СИ) - Шолох Юлия - Страница 91

Потом Янош достал вино, вытащил из пузатой бутылки пробку, но, на секунду замерев, вдруг оставил ее в сторону и быстро вернувшись ко мне, снова крепко обнял, насторожено заглядывая в лицо.

— Тебе со мной хорошо? — тихо спросил. И я поняла, что ответ существует только один.

— Очень! Хотя знаешь, — я широко улыбнулась. — Пожалуй, мне все же не хватает кое-чего… Для счастья.

Впрочем, смотря в глаза своего мужа, я знала, что и это у меня будет.

Эпилог

Однажды я подумала, что замок удивительно похож на огромное живое существо, вполне разумное, но крайне ленивое и неповоротливое. Его дыхание — ветер, развевающий флажки на башнях и он же, прячущийся в траве и кустах замковых парков и садов. Его кровь — люди, которые текут по коридорам, пересекают огромное сердце центральной площади и наполняют каменные внутренности гулом человеческих слов, смеха, шагов и дыхания. Его глаза-окна смотрят в сторону гор, где зеленеет лес, и на долину, разделенную извилистой дорогой, по которой приходят гости. Иногда незваные, но все равно интересные.

Замок нуждается в уходе и ласке, иногда — в защите. И в любое время главное, что ему необходимо — это мы, его жители.

На самом деле заботиться о замке оказалось совсем не сложно и даже здорово. Вероятно, это я поняла в момент, когда влюбилась в его стены, в его звуки и запахи, в его дух. Влюбилась без памяти, легко, уверенно, хотя конечно далеко не так сильно, как в собственного мужа. Людям нравится заводить себе домашних животных. У кого-то это мелкая собачка, у кого-то молчаливые рыбы. У меня — огромный каменный зверь, который не помещается у ног, а наоборот, возвышается над головой почти так же высоко, как окружающие горы. Но хотя размерами он больше обычных любимцев, в остальном точно такой же — честный и преданный хозяевам. Заботу о замке невозможно считать работой, это — удовольствие.

Не знаю, почему раньше я воспринимала его только как бесполезную груду камней и считала не подарком, а обузой. Все это в прошлом.

С просьбами просителей дела обстояли также довольно просто. В основном они заключались в перечне нужд деревни: новый лекарь, кузнец, староста, и прошениями об обеспечении справедливого суда, то есть охраны процесса, чтобы не допустить подкупа судьи и обеспечить правдивые показания свидетелей. С деньгами, связями и несколькими круоргами, которыми я располагала, удовлетворить все надобности проживающего на приписанных к замку территориях населения оказалось проще простого.

Первый омниум-камень я создала, когда еще не выпал снег. Гутан долго со мной занимался, обучая плотно сжимать силу в резерве так, чтобы освобождалось место для очередного притока. Обычно в процессе она вырывалась и уходила в пустоту, но при должном уровне концентрации все-таки постепенно начинала слушаться и сжиматься.

Когда очередной выскользнувший поток обрушился на налитую в блюдце воду и она, переливаясь и играя всеми цветами радуги, вспыхнула, оставив после себя плоский покатый камешек, я и сама жутко удивилась.

А через минуту уже неслась по коридору, одной рукой придерживая юбки, а в другой сжимая созданное чудо. У Яноша была встреча с представителями горной гильдии, которые хотели начать разведку гор круоргов и просили обеспечить безопасность. Об этом я вспомнила только когда влетела в кабинет и увидела кучу сидящих вокруг стола незнакомых людей. Ну, теперь уж поздно, я поздоровалась и все-таки пошла к нему. Молча протянула водяной омнинум.

Мы переговаривались одними глазами, без слов. Он осторожно провел по камню пальцами, спрашивая, это правда? Да, с восторгом подтвердила я. И он ответил, что никогда не сомневался в том, что однажды у меня все получится. И что это только начало, не зря же мне для преобразования выделена часть сада с крошечным озером, почти таким же, как на картинке в учебнике по омниумам.

При таком количестве народу, конечно, исключались любые личные слова или прикосновения, не говоря уже о поцелуях, но мне хватило его глаз и касания шершавых подушечек пальцев к ладони.

Конечно, я тут же отправилась обратно и попыталась продолжить работать. Правда, вскоре мне пришлось отложить свое обучение на неопределенное время.

К концу зимы, если припомнить, произошло всего три события и все три имели для меня особое и почти одинаковое значение, хотя сравнивать их по степени важности конечно глупо, как, к примеру, сравнивать вкус клубники и дорожной пыли. Разные вещи для разных целей, как-то так. Единственное, что их объединяло — все три оказались чем-то вроде рубежей, которые отмечаются на карте по мере того, как течет твоя жизнь.

Когда выпал первый снег, в замок прискакал очередной королевский гонец. Оказалось, королевский совет удовлетворил просьбу темного князя и отныне в магических академиях вводят курс темной магии, где студентам будут рассказывать правду о ее истоках и назначении. И даже обучать первичным приемам отбора силы крови в критических ситуациях. Конечно, ничего такого, что не стоило знать непосвященным, никаких подробностей о кровавых ритуалах, только теория и самая безобидная практика.

Янош, кстати, начал разбираться с еще одним вопросом, на долгое время поглотившим с головой всю первую линию. По их утверждениям, смертельно больные люди также подходили для вытягивания из них сил, причем почему-то первым делом вытягивались именно боль и болезнь, поэтому изредка выходило, что больной излечивался. То есть получалось, что круорги могли практически лечить, если конечно, все было проделано тонко и остановлено вовремя, что для темных магов все-таки дело непростое.

Хотя чаще смертельно больные все же умирали, но зато умирали без боли.

Новость о введении в академии магии круоргов прировняла их ко всем остальным магическим школам. Я видела светящиеся восторгом и гордостью глаза всех встречных круоргов, начиная от Габриса и заканчивая самыми юными учениками, они казались почти ненормально счастливыми. Даже зная, что во многом круорги считают себя тесной, дружной и немного обособленной от обычных людей группой, было удивительно видеть, что теперь все они поголовно верят в свое будущее и совсем его не боятся.

Поэтому данная новость стала первой моей вехой. На время, естественно, пока не наступила вторая.

Это произошло раним утром, когда я привычно проснулась и решила, что пора вставать. Потянувшись, я думала, что умываться холодно, но будить Яноша, чтобы он согрел воду неохота, а служанку звать лень. Уже садясь и спуская ноги с кровати, я обратила внимание на это… на эту странность.

Вьюнок лежал на моем животе, свернувшись кольцом вокруг пупка. Такое и раньше бывало, но не… третий день подряд. Я тут же вспомнила, что за последнее время он совершенно не передвигался, почти не шевелился, разве что сонно и лениво разминался иногда, на время расправлял листья и снова впадал в спячку.

Я осторожно улеглась обратно в постель, откинувшись на подушки и проводя по животу пальцами. Так громко вздохнула от осенившей меня догадки, что рядом заворочался Янош и тут же проснулся. Он очень хорошо меня чувствовал, даже не знаю, отчего. Неужели все семейные пары такие?

— Что случилось? — хриплым со сна голосом спросил он и перевел глаза на движение. Я сосредоточено водила пальцами по коже и думала.

Тогда он поднял руку и положил мне на живот.

И через секунду мне пришлось резко отдернуть свою руку и замереть, потому что в момент, когда его пальцы прижались к коже, я увидела, как под ними зашевелился вьюнок и… Он и раньше проявлял интерес к окружающим людям и предметам — мог протянуть усики и изучить. Яноша тоже часто обнюхивал, но никогда раньше…

Вдруг по его ладони расплылось чернильное пятно, быстро обретая очертания узорных листьев, которые расползались во все стороны, сворачиваясь вокруг центра, где медленно проявляясь, распускался небольшой цветок с круглыми лепестками.

Мы оба замерли, Янош повернул руку, чтобы лучше рассмотреть, как шевелиться и дышит вьюнок, который никогда раньше не цвел. На его широкой ладони цветок выглядел совсем крошечным.