Нормальных семей не бывает - Коупленд Дуглас - Страница 2

— Хауи такой зануда, от него сдохнуть можно. Какого лешего Сара вышла за такую пустышку?

— Я произвела ее на свет, и мне же предстоит ехать сегодня с ним на мыс Канаверал.

— Ох уж любит он штаны просиживать. Там что — очередная насовская тусовка?

— Да. И между прочим —добро пожаловать.

— Погоди минутку, мам. А почему ты не в «Пибоди», со всеми? Чего ради ты торчишь в мотеле? Кстати, тамошний портье — мелкий жулик, судя по голосу, — снял трубку только на тридцатом гудке.

— Не заговаривай мне зубы, Уэйд. Позвони Хауи. Ой, погоди — кто-то стучится в дверь.

Дженет вытянула руку, в которой держала трубку: «Тук-тук-тук».

— Очень забавно, мам.

— Я должна открыть дверь, Уэйд.

— Это действительно забавно. Я...

Щелк.

Комната вызывала у Дженет странное чувство временности, неустойчивости, но стоила действительно дешево, что превращало минусы в плюсы. И все же Дженет не хватало утренних обрядов, которые она совершала по пробуждении у себя в спальне. Она осторожно и скрупулезно ощупала себя, словно пересчитывая в банке пачку двадцатидолларовых купюр. Осторожно потерла язвочки на внутренней стороне губы — все на месте, как и накануне, значит, ей не приснилось. Ее пальцы, продолжая ощупывать сантиметр за сантиметром, спустились ниже — на груди никаких шишек, по крайней мере сегодня, — но что тогда толковала ей насчет этого Сара? Мам, у нас у всех тысячу раз был рак, но организм всякий раз с ним справлялся. Счет ведут только тем раковым опухолям, которые остаются. У тебя и у меня сейчас, может, и есть рак, а завтра уже не будет.

Комната была прокурена насквозь. Дженет посмотрела на лежащую у телефона фотографию Сары в «Майами-геральд» — стандартную фотографию насовской команды: поясной снимок на белом, как мягкое мороженое, фоне, в льстивом освещении, наводящем на мысль о возвышенном, научном презрении к косметике. Под правой рукой у Сары был зажат шлем. Левая рука, без кисти, свободно свисала вдоль тела. Космонавтам все преграды нипочем.

Дженет вздохнула. Пошевелила пальцами на ногах Через десять минут снова зазвонил телефон: это была Сара, с мыса.

— Привет, мам. Я только что говорила с Хауи. Он заберет Уэйда.

— Доброе утро, Сара. А ты что делаешь сегодня днем?

— С утра мы репетировали эвакуацию в условиях невесомости, но, честно говоря, мне хотелось бы сидеть в какой-нибудь красивой ванне и спокойно тестировать новые пластыри для очистки пор. В этих костюмах так потеешь, что у меня вся кожа пошла угрями. В старых фотоочерках «Лайфа» об этом почему-то ничего не говорилось. Ты уже позавтракала?

— Нет.

— Приезжай на мыс, позавтракаем вместе. Можем попробовать обезвоженное космическое мороженое из пакетика.

Дженет села на кровати и спустила на пол ноги. Она чувствовала, как ее кожа — ее мясо — свисает с костей, как будто набухшая от влаги одежда. Ей хотелось писать. Она начала отмеривать слова, поглядывая на дверь ванной.

— Не поеду, дорогая. Они никогда не разрешают мне побыть с тобой больше трех секунд — и то, чтобы щелкнуть фотоаппаратом.

— Бет приедет сегодня? — спросила Сара.

Бет была женой Уэйда.

— Да, только попозже. Надеюсь поужинать с ними обоими.

— Долго ей еще?

— Кажется, она на четвертом месяце. Так что вполне может оказаться рождественский ребеночек.

— Понятно.

— Что-то не так, Сара?

— Просто дело в том, что...

— В чем?

— Мам, ну как мог Уэйд жениться на... такой? Кукла надутая. Я всегда думала, что Уэйд женится на какой-нибудь Мисс Велогонке. Только не на Бет — святоше чертовой.

— Ему без нее не прожить.

— Да уж наверное. А когда приезжает Брайан?

— Они с подружкой уже здесь. Он звонил из «Пибоди».

— Брайан? С подружкой? Как ее зовут?

— Если я скажу, ты не поверишь.

— Неужели так ужасно? Это что, одно из новомодных имен вроде Сальмонеллы, Аскариды или Джомолунгмы?

— Хуже.

— Куда еще хуже?

— Пшш.

— Прости, не расслышала.

— Пшш. Имя такое — Пшш.

— Повтори по буквам, пожалуйста.

— Пэ Ша. Ша.

— И?

— И ни одной гласной, если ты это ожидала услышать.

— Так, значит, ее зовут... Пшш. Я правильно произношу?

— Боюсь, что да.

— Это самое... непрактичное имя, какое я слышала. Она что, со Шри-Ланки, из Финляндии или еще откуда-нибудь?

Взгляд Дженет задержался на двери ванной, она же туалет.

— Насколько мне известно, она из Альберты. Брайан боготворит ее, к тому же она брюхатая, как наша святоша.

— Брайан ждет ребенка? Почему я ничего об этом не знаю?

— Дорогая, я сама познакомилась с ней всего неделю назад. Похоже, я ей приглянулась, хотя всех остальных она готова с грязью смешать. Поэтому я ничего против нее не имею.

— Ну Брайан дает. Боюсь, как бы не рассмеяться, когда она станет представляться мне по имени.

— Пшш! — сказала Дженет. Сара хихикнула.

— Пшш! Пшш! Пшш!

Сара рассмеялась.

— Она хоть хорошенькая?

— Вроде того. Ей около восемнадцати — этакая маленькая язвочка. В пятидесятые мы бы назвали ее поганкой. Ну, а сейчас это называется гипертиреоз. Поэтому она лупоглазая.

— Где они познакомились?

— В Сиэтле. Когда вместе поджигали партию футболок в «Гэпе» во время выступлений против Всемирной торговой организации. Затем расстались, а через несколько месяцев снова встретились, громили теплицу для выращивания трансгенной фасоли.

Дженет почувствовала, как колесики у Сары в голове начинают крутиться в обратную сторону, — семейные проблемы ее утомили.

Наступает очередь деловых тем.

— Похоже, Брайану повезло. Ты появишься на сегодняшних насовских посиделках?

— Пока собираюсь.

— Хауи заедет за тобой в половине десятого, после того как заберет моего дорогого братца. Кстати, папа сидит без денег.

— Ничего удивительного. Я слышала, что его выгнали с работы.

— Я пыталась одолжить ему денег, но он, конечно, отказался. Хотя у меня и у самой с деньгами не густо. Хауи потерял чуть не все наши сбережения на каком-то сайте, продающем щенячий корм. Я едва его не придушила.

— Какой ужас.

Как легко пробуждается материнский инстинкт.

— Расскажи поподробней. Да, а когда ты вообще в последний раз виделась с папой?

— С полгода назад. Случайно, в супермаркете.

— И вы не поругались?

— Ничего, я справилась.

— Ладно. До встречи.

— Да, дорогая.

Щелк.

Дженет услышала, как в коридоре за стенкой дети что-то канючат у родителей перед отъездом в Диснейуорлд. Потом прошла в ванную, ступая по полу, напоминавшему лунную поверхность из-за бесчисленных прожженных сигаретами кратеров и разнородных пятен, природу которых лучше было не исследовать. В голову пришла мысль о серийных убийцах, использующих различные кислоты для растворения зубов и челюстей своих жертв.

Она неожиданно увидела себя в напольном зеркале у раковины и похолодела. Да, Дженет, все правильно: помаленьку усыхаешь — мышца за мышцей, молекула за молекулой, превращаешься в... в привидение, да, ты, Дженет Драммонд, которую когда-то выбрали «Девушкой, Ради Которой Мы Готовы Ограбить Банк».

Ее до глубины души поразил собственный вид в голубой ночной рубашке, как будто она все еще была молодой и этот образ явился к ней из будущего как предупреждение. Стоит прищуриться, и я увижу спокойную, безупречную домохозяйку, какой когда-то представлялась себе в мечтах. Я — Элизабет Монтгомери, исполняющая главную роль в «Колдовских чарах». Я —Дина Меррил за ланчем с Кристиной Форд в Музее современных искусств.

Забудь об этом. Она пописала, приняла душ, вытерлась и принялась, как могла, стирать со своего лица следы времени.

Ну вот. В конце концов, я не так уж плохо выгляжу. Какой-нибудь мужчина все еще согласился бы ограбить банк ради меня, потом за мной все еще ухаживают — правда, не так часто и в основном пожилые, — но выражение глаз не изменится никогда.