Расплата - Джексон Лайза - Страница 86

Полицейский в форме попытался остановить Оливию.

– Все в порядке. – Бенц показал свой значок.

– Но...

– Она со мной! – настоял он, и полицейский отошел. Шевеля лишь уголком рта, он приказал: – Просто стойте там и ничего не трогайте. – Он взял ее за руку выше локтя и плечом открыл дверь. Внутри неф был залит светом. Бенц оставил ее рядом со стойкой с брошюрами. – Не двигайтесь, – приказал он, держа ее обеими руками за плечи. Жесткое выражение его лица не допускало никаких возражений. Он был главным.

– Но... – Поверх его плеча ее взгляд устремился к алтарю, где врачи уже занимались жертвой. Мальчиком в залитой кровью сутане. Отец Джеймс, рубашка которого тоже была запачкана, пристально смотрел на жертву. Выражение его лица было подобно темноте, царящей на улице. Ее сердце екнуло. Что тут произошло?

– Не спорьте. – Бенц напряг пальцы, и она почувствовала металлический запах свежей крови. – Если мы хотим поймать этого сукина сына, вы должны мне помочь. Договорились? Не двигайтесь. В противном случае вам придется ждать меня на улице или в джипе.

– Он мертв, – произнес один из врачей, качая лысой головой и проверяя основные показатели состояния организма жертвы. Оливия с трудом сдержала слезы, в то время как отец Джеймс что-то прошептал и затем перекрестился. Подняв глаза, он встретился с ней взглядом. На его красивом лице отразился шок, затем появилось подобие облегчения. Он отошел от алтаря и зашагал по проходу мимо пустых скамеек.

– Что вы здесь делаете? – Взгляд Джеймса, остановившийся на Оливии, слегка сместился, и он заметил Бенца. Священник замер как вкопанный, словно натолкнувшись на невидимый барьер. Бенц перестал ее держать. – Вы знакомы? – ошеломленно спросил Джеймс.

С улицы послышался вой сирен.

– Кажется, я должен у тебя об этом спросить, – заметил Бенц.

Челюсть Джеймса стала каменной, и Оливия поняла, что этих людей связывает нечто большее, чем отношения священника и прихожанина.

– Минутку.

– Господи, Джеймс, ты чудесно проводишь время со своими обетами, не так ли? – спросил Бенц, приближая нос к лицу священника.

И в этот момент Оливия увидела слабое сходство между ними: одинаковые темные волосы, сильная челюсть, высокие скулы, но это было не только физическое сходство. Существовало что-то еще. Манера себя держать. Такое впечатление, что они родственники... не братья, возможно, а кузены, о господи, нет... Ей стало не по себе. Не может быть. У них разные фамилии.

– Господи боже, у меня нет времени на всякую ерунду. Кто жертва? – спросил Бенц, затем бросил на Оливию еще один взгляд, напоминая ей оставаться на месте.

– Микки... Микки Гейне. Пожалуйста, не упоминай имя господа в...

– Его обнаружил ты?

– Да. – Джеймс убрал волосы с глаз и оторвал взгляд от Оливии. – Я нашел его здесь на алтаре примерно десять... может, пятнадцать минут назад. Ему четырнадцать лет, живет в нескольких кварталах отсюда, его семья в этом приходе уже не один год... – Его взгляд снова устремился на нее. Оливия быстро отвела глаза в сторону, боясь, что ее чувство вины будет очевидным. – Я приехал сюда, потому что у меня была кое-какая бумажная работа, и мне нужно было поговорить с богом. Были... некоторые проблемы, которые необходимо было решить. Я надеялся получить от него совет, – объяснил отец Джеймс. – И затем... затем... я вошел через заднюю дверь и заметил кровь и разлитое вино в ризнице. Я пошел по следу и нашел Микки... в том виде, как он сейчас.

– Надо взглянуть, – произнес Бенц, но поднял руку, направляя ладонь в сторону Оливии. – Если хотите, офицер Кларк с удовольствием позаботится о том, чтобы вы попали домой. – Он сделал знак рыжеволосой женщине, которая только что вошла. Офицер Кларк, очевидно, привыкшая получать распоряжения от Бенца, кивнула, положив руку на сотовый телефон.

– Я об этом подумаю. – Оливия осталась стоять в тени верхнего балкона, наблюдая за ставшими ей близкими двумя мужчинами – полицейским из отдела по расследованию убийств и священником. Они подошли к алтарю, затем уступили место группе криминалистов, прибывшей, чтобы опечатать место и заняться сбором улик.

Это было самым ужасным. Мертвый мальчик. Бенц. Отец Джеймс. Вместо того чтобы спорить с офицерами, Оливия вышла на улицу и принялась растирать плечи из-за холода, проникающего сквозь куртку и свитер. Прибыли новостные бригады и репортеры, собрались зеваки. Полицейские удерживали их на расстоянии. Оливия стояла возле джипа Бенца и смотрела на темные улицы. Где-то во мраке таился убийца, связанный с ней и с этими двумя мужчинами, двумя мужчинами, которые были для нее не просто обычными знакомыми.

– Может, сходим с тобой куда-нибудь вечерком? – сказал Брайан, и Кристи, лежащая на нижней койке вытянув ноги к верхней, усмехнулась. Она беспокоилась из-за того, что он не звонил ей последние несколько дней, которые она провела в колледже, был сдержанным на занятиях, и она не могла не задуматься, не сделала ли она во время праздников что-нибудь не так, раз он потерял к ней интерес.

Очевидно, она ошибалась.

– Конечно. Во сколько? – Ей не терпелось снова его увидеть, и ее слова отцу о том, что ей нужно разбираться с кучей задолженностей, были быстро забыты.

– Может, в половине одиннадцатого?

Она взглянула на часы. Четверть десятого.

– Хорошо. – Это было поздно, и к тому же у нее рано утром занятия, но что с того?

– Предлагаю встретиться в «Дайве». Что скажешь?

– Я там буду, – пообещала она, думая, что надеть. Что-нибудь сексуальное. И как раз на всякий случай она уже приняла душ и надела черный лифчик и трусики... Она повесила трубку и, скатившись с кровати, замурлыкала себе под нос. Рассеянно раздумывая, что значит быть влюбленной, она принялась искать в шкафу свою любимую черную мини-юбку и сапоги. У нее был замечательный коричнево-малиновый свитер – с высоким воротом и без рукавов, – который будет прекрасно смотреться с короткой черной курткой.

Она надеялась, что Брайан Томас избавится не только от излишней сдержанности, но и от своей одежды.

– Итак, это все, что ты знаешь. – Бенцу хотелось схватить своего брата за воротник и придушить его на месте. Что такое происходило с Джеймсом? Священник, который не может держать свои руки подальше от женщин – женщин Бенца.

Неправда, Бенц, ты сам оттолкнул Оливию, напомнила его совесть.

Криминалисты все еще занимались сбором улик, в то время как Монтойя на улице разговаривал с прессой, а также допрашивал соседних жителей в надежде найти человека, который хоть что-нибудь видел.

Джеймс повторил свой рассказ полудюжине полицейских без всяких противоречий. Бенц почти верил ему. Почти. Джеймс сидел здесь, в церковном кабинете, на лице его были морщины от напряжения, во взгляде мука, и он нервно потирал руки. Он казался по-настоящему обезумевшим от горя. На убийцу он не походил.

Он священник, у него темные волосы, голубые глаза, и он носит кольцо с темным камнем... Он знает Оливию, и, судя по всему, близко, раз он не выполняет свои обеты; он обнаружил труп и был весь в крови – вероятнее всего, в крови жертвы.

– Так что насчет твоих прихожан? Есть среди них похожие на психов?

– Несколько. Одни давно страдают слабоумием, у нас есть несколько прихожан, в дееспособности которых можно усомниться, но есть ли у нас человек, которого я счел бы свихнувшимся садистом, способным на убийство? Нет... некоторые странные, конечно, и кого-то я толком не знаю, но нет, я не думаю, что кто-нибудь из них... – Его голос оборвался. – Не могу точно сказать.

– Еще как можешь. Если они добрые католики, разве они тебе не исповедуются?

Секунду Джеймс не двигался. Он сложил губы трубочкой и повернул свое кольцо. Бенц задел больное место. Он ждал. Наконец Джеймс произнес:

– Хороший католик не совершил бы убийства.

– А плохой?

Джеймс сглотнул.

– Все дети господни...

Бенц перегнулся через стол и схватил брата за чистую рубашку. С окровавленной работали криминалисты.