Смерть любит танцы - Klara Клара - Страница 43

— Лин?!

Брови тётки поползли вверх:

— Вы знакомы?

Упс. Чувствую, за мои пируэты влетит мне по самые гланды…

— Угу, — хмыкнула Лин, — Доводилось. Кин, спорю на бутылку лучшего тас-та, эта крошка ещё тебя переплюнет!

— О, — фыркнула тётя, — Да куда там нам до них, молодых…

Лин проникновенно покивала. Я закатила глазки:

— Эй, вы, старые перечницы, вы меня сюда позвали, чтоб я вам микстуру от радикулита прописала?

— Вот, — вздохнула тётка, — Никакого почтения к моим сединам!

— Угу. Что надо делать в такой ситуации?

— Пить!

— Вот! Тан, ты меня уважаешь?

— Очень.

— Значит, наливай!

Я вздохнула и потянулась к бутылке. Лин, сегодня принявшая облик девчонки лет 14, выцепила откуда-то сигареты и с наслаждением затянулась, выпустив из носа струю дыма.

— Тебе только дракона-оборотня играть, — не преминула подколоть тётя, — Можно подумать, у тебя мозги кипят, вот из носика пар и идёт, как у чайника…

— Кин, ай-ай-ай! То, что у тебя аллергия на сигареты — ещё не повод обижать несчастную подругу! Которая, заметь, никогда тебе не хамит!

— Да, она тихо подкалывает… И зачем я тебя сестричкой позвала?

— Может, чтоб побесить местных блюстителей нравственности? Или чтоб увидеть меня в том мерзком жёлтом саване?

— В кого ты такая догадливая… Ладно, девочки, за мою недолгую семейную жизнь!

Наши бокалы со стуком встретились над столом. Я отхлебнула, поразившись крепкости напитка, и подавилась: тётка и Лин с предельно серьёзными выражениями лиц ударили бокал о бокал под столом и на столе, и только после этого выпили. Я закашлялась. Лин, увидев выражение моего лица, искренне развеселилась:

— Кин, халтуришь! Как ты могла не научить ребёнка главному тосту любой женщины?!

Я только поморгала. Лин ухмыльнулась:

— Детка, всё просто! Над столом — за мужа, под — за любовника, на столе — чтоб они не встретились! Вот и вся наука!

— Что ты мне девочку совращаешь, — пробурчала Кин, наливая себе ещё пойла, — Она у меня, между прочим, очень скромная!

— Угу, — фыркнула Лин, — видела я твою скромницу, ей только в непорочные жрицы. А что? Тебе ничего и делать не придётся, религия в Империи сменится сама по себе…

Кин хмыкнула и отхлебнула вина прямо из горла:

— Девочки, все в курсе, как снимается отречение? — уточнила она, покосившись на меня. Я только кивнула. Лин фыркнула:

— И кто же станет новыми родителями?

Ухмылка тёти стала шире:

— Вот затем я тебя и позвала…

Я смогла только икнуть, Лин подавилась дымом:

— Ты прикалываешься, да?

Глаза тётки приобрели влажный блеск и словно бы увеличились. В них появилось несчастное, просящее выражение:

— Подруга, неужели ты мне не поможешь?

Лин нервно затянулась, храня молчание.

— Ну… — протянула тётя умоляюще. Демоница вздохнула:

— Кин, ты — живое доказательство того, что людям вредно долго жить! Понимаешь, чем могут твои художества обернуться? Это…

— Лин, не болтай ерундой!

— Я не мужчина, мне болтать нечем!!!

— Ты метаморф, с тобой сложнее!.. В общем — да или нет?

Лин поморщилась:

— А ты догадайся!.. Боги, в кого я такая добрая?! Только ты должна знать: пока жив Император, толка не будет…

На лице Кин появилось какое-то странное, жёсткое выражение. На миг мне даже показалось…

— Он к тому времени умрёт, — бросила родственница равнодушно. Мы помолчали.

— Кин, а что слышат милые наблюдатели, которые наплели вокруг нас заклинаний?

— Разговор о платьях, — резко, словно нехотя, бросила тётя. Лин ухмыльнулась. Я молча смотрела на родственницу.

— Тан, помни — принц! Он должен есть с рук, и мне плевать, как ты это прокрутишь! — напомнила добрая тётя холодно.

С попойки я сбежала, как только смогла — настроения общаться со старшими и мудрыми у меня не наблюдалось. Послали же боги… родственников! Что папа, что мама, что тётя, что предки!

Терзаемая такими мыслями, я без особой цели бродила по дворцовому парку, не глядя по сторонам. Только сейчас до меня окончательно дошло, в какую мерзость я вляпалась благодаря одной рыжей особе…

— Гуляешь? — мурлыкнул подозрительно знакомый голос за спиной. Я поморщилась: вот тебя, милое моё домашнее задание, мне и не хватало для полного и абсолютного счастья!

— Да, ваше высочество, изучаю местную флору и думаю над своим поведением.

— О, прогресс! И что надумала? Решила исправиться?

Я хмыкнула. Ну, хочется или нет, а тёткино задание надо выполнить…

— Да! — воскликнула я резко, крутнулась на каблуках и, сорвав первый попавшийся цветок, порвала его на мелкие ошмётки, — Хватит с меня этого цирка!

Принц изумлённо приподнял брови, но я не обратила на это внимания:

— Вот что, с меня хватит! И насмешек, и унижений, и ваших с тётушкой интриг! Довольно!!! Я — низшая, мне здесь не место! Так что — адью, вашество! Разбирайся сам! Мне уже плевать, а вы тут с тётушкой хоть убивайте друг друга — меня не колыхает! Всё равно вы друг друга стоите! Пауки в банке…

Я зло тряхнула волосами и решительно направилась к выходу. Вернее, попыталась, потому что его высочество ухватило меня за плечи и удержало, требовательно заглядывая в глаза. Я попыталась вырваться — безрезультатно: хватка у наследничка оказалась железная…

— Ну, тише, тише, — успокаивающе сказал он, — Успокойся, малышка… Вдох-выдох… Не переживай. Я куплю тебе, что ты там хочешь…

— Да пошёл ты!

— Детка, у нас договор был. Помнишь?..

— Да не надо мне от тебя ничего… принц… подавись своим золотом! — я снова дёрнулась. С тем же успехом.

— Тогда зачем просила?

Я прищурилась. То, что мне хотелось сделать, было очень рискованно…

С другой стороны, тетя права: все мужчины в душе — мазохисты. Потому-то с ними, как на рыбалке: чем глубже крючок вонзится, тем резче ты рыбку и подсечёшь…

— Чтоб ты меня считал сволочью! Думаешь, мне оно надо — с тобой спать?

Принц осоловел, а меня «прорвало»:

— Вот ты стоишь, глазами хлопаешь, а представь, каково мне: тётка выдергивает меня из объятий любимого человека, напоминает о давнем долге и заявляет: преподнеси мне принца на блюдечке! И, главное, не откажешь! И пожалуйста — издевательства, усталость, хамство… Но это уже слишком! Прости, дорогой принц, за испорченные нервы, но вы меня все уже достали! Тётушке надо тебя поразвлечь — пусть сама и наклоняется! Я самоустраняюсь. Удачи!

Я снова дёрнулась, но окаменевший принц и не думал меня выпускать, глядя куда-то сквозь меня.

— Выпусти, — прошипела я зло. Принц приподнял бровь:

— Перетопчешься. За то, что ты тут наговорила, тебя внутренней страже сдать нужно — чтоб не мучилась!

Я фыркнула, молча пожала плечами и замерла, ожидая, когда принцу надоест меня держать. Не дождавшись от меня отклика, его высочество заговорил снова:

— И чем же я тебе так не нравлюсь, позволь спросить? — уточнил он мягко, — Разве можно пренебрегать тётиным заданием?

Я с мукой глянула на него:

— При чём тут ты вообще? — вздох, — Знаешь, ты очень красивый, и потом — принц… О таком, как ты, мечтает любая девушка… Просто…

Я печально улыбнулась внимательным серым глазам:

— Знаешь, мне очень больно вспоминать о том, как меня предали. Невыносимо думать, что сейчас, когда мы с тобой болтаем, мой любимый развлекается с другой — со своей невестой, знатной и… настоящей, — я горько искривила губы, — Какой я никогда не буду… Я думала, что смогу лгать и играть, но у меня не хватает сил. Презрительные взгляды, насмешки… Всё-таки, я низшая. Мне не место здесь… Думаю, тётя это поймёт. И простит…

Принц неожиданно убрал руки с моих плеч и осторожно, бережно как-то провёл пальцами по моему лицу. Я вздрогнула, когда он коснулся к порезанной губе. Миг — и исцеляющая магия потекла ко мне — я едва успела перестроить кровь, чтоб не изменилась, не приведи боги…

Ранка исчезла. Принц ласково погладил меня по голове: