Испытание ядом - Снайдер Мария - Страница 10

— Ее жизнь для меня бесчестье, — продолжил бесноваться Брэзелл. — Оскорбление. Выберите другого заключенного. Я хочу, чтобы ее казнили!

Я инстинктивно спряталась за Валекса. Остальные генералы согласно, закивали головами.

Я была слишком испугана, чтобы посмотреть на командира.

— У него веские доводы, — холодно заметил он.

— Ты никогда еще не нарушал Кодекса поведения, — возразил Валекс. — Стоит тебе это сделать сейчас, и это для многих станет дурным примером. К тому же ты казнишь самого талантливого дегустатора, который у нас когда-либо был. Она уже почти готова к выполнению своих обязанностей. — И он указал рукой на поднос с холодной пищей, который стоял перед командором.

Я выглянула из-за спины Валекса, чтобы посмотреть на реакцию командора. Тот глубокомысленно поджал губы, обдумывая доводы Валекса. Я сложила руки на груди, впившись ногтями в ладони.

Брэзелл, почувствовав смену ветра, сделал шаг по направлению к командору.

— Она умна и талантлива, потому что я занимался ее образованием. Неужели ты будешь слушать этого хитрого, лживого выскочку…

Брэзелл умолк. Он и так наговорил уже слишком много. Он оскорбил Валекса, а даже я знала, что командор испытывает к нему особые чувства.

— Брэзелл, оставь в покое моего дегустатора.

Я с облегчением выдохнула.

Брэзелл попробовал было возражать, но командор резко оборвал его:

— Это приказ. Отправляйся и занимайся строительством своего нового завода. Считай, что ты получил одобрение. — И он помахал морковкой перед его носом.

Неужели строительство нового завода значило больше, чем моя жизнь?

Присутствующие затихли в ожидании ответа Брэзелла. Он кинул на меня взгляд, переполненный бессильной ненавистью, и призрак Рейяда за его спиной ухмыльнулся. И все же, по его маслянистой довольной улыбке я поняла, что получение одобрения на строительство завода было для него тоже очень важно. Гораздо важнее, чем он пытался внушить командору. Он искренне негодовал и злился на то, что ему не удалось отправить меня на виселицу, но зато теперь получил разрешение на строительство завода, а убить меня можно и позднее. По-крайней мере теперь он знал, где меня найти.

Брэзелл вышел из зала, не говоря ни слова. Мерзкий призрак беззвучно произнес одними губами: «До встречи!» — и последовал за своим отцом.

А когда остальные генералы стали возражать против выдачи разрешения на строительство, командор выслушал их, не проронив ни слова. О моем присутствии все забыли, и я принялась разглядывать оставшихся генералов. Они были облачены в такую же униформу, как и командор, только пуговицы на черных мундирах у них были золотыми, а вместо бриллиантовых ромбов на воротнике у них были вышитые — на груди. Униформы не были украшены ни лентами, ни орденами. Воины командора носили на себе лишь необходимые знаки различия и то, что было необходимо для ведения военных действий.

У генерала, сидевшего ближе к командору, знаки отличия были голубыми. Это был генерал Хейзел, возглавлявший Шестой военный округ, который располагался непосредственно к западу от Пятого военного округа генерала Брэзелла. У генерала Тессо знаки отличия были серебряными. Он возглавлял Четвертый военный округ, который размещался к северу от вотчины Брэзелла. Если в округе планировали строительство завода или расчистку земель под сельскохозяйственные нужды, для этого требовалось одобрение командора. Более мелкие нововведения, как, например, установка новой печи в пекарне или строительство дома, находились в компетенции окружного генерала. У большинства генералов был свой штат сотрудников, которые занимались обеспечением получения одобрений.

Судя по недовольству других генералов, заявка Брэзелла находилась на самом раннем этапе рассмотрения. Он только приступил к обсуждению проекта с пограничными округами, а чиновники командора еще даже не видели строительных планов. Обычно же командор подписывал заявку лишь после того, как чиновники рекомендовали ее к одобрению. Согласно Кодексу поведения, одобрение должно было быть получено до начала строительства, но если командор предпочитал обойти собственные инстанции, то он имел на это полное право.

Нас обучали Кодексу поведения в приюте, и каждый, кто хотел получить должность посыльного, должен был выучить его и рассказать наизусть, прежде чем ему предоставляли эту привилегию. Кроме того, что нас учили читать и писать, преподавали математику и историю переворота, осуществленного в Иксии командором. После переворота образование стало доступным для всех, а не только для отпрысков благородных семейств.

Однако, как только я начала «помогать» Брэзеллу, моя успеваемость ухудшилась. Я чувствовала, как меня снова обступают воспоминания. Кожа моя словно стянулась, и я, дрожа от напряжения, попыталась вернуться к настоящему. Генералы высказали свои возражения, Валекс продегустировал холодную пищу командора и пододвинул к нему поднос.

— Я принял во внимание ваши опасения. Мой приказ остается в силе, — промолвил командор и повернулся к Валексу. — А твоему дегустатору я бы советовал соответствовать твоим рекомендациям. Одна промашка, и ты вместо повышения займешься обучением ее заместителя. Свободны.

Валекс взял меня за руку и вывел из зала. Мы шли молча, пока не услышали щелчок захлопнувшейся за нашими спинами двери. После этого Валекс остановился, и я увидела, что черты его лица застыли, как посмертная маска.

— Элена…

— Не надо ничего говорить. И не надо пытаться меня запугивать или угрожать. Я уже вдоволь наслушалась этого от Брэзелла. Я постараюсь стать самым лучшим дегустатором, потому что уже снова привыкла жить. И я не хочу доставлять Брэзеллу удовольствие своей смертью.

Я отвернулась, устав изучать оттенки мимики Валекса и разгадывать его интонации, и пошла дальше. Он последовал за мной. Дойдя до пересечения двух коридоров, придержал меня за локоть и развернул налево. «Врач!» — расслышала я и, уже не глядя на него, позволила увлечь себя в сторону лечебницы.

Меня подвели к пустому операционному столу, и я уставилась на белоснежную униформу врача с двумя маленькими красными ромбиками на воротнике. Я настолько устала, что даже не сразу заметила, что врач — женщина. Я обессилено растянулась на столе, и, когда она вышла за медикаментами, ко мне подошел Валекс.

— Я поставлю охрану у твоей комнаты на случай, если Брэзелл передумает.

Перед тем как выйти из кабинета, он о чем-то перемолвился с врачом. Та согласно кивнула и посмотрела на меня.

Она вернулась подносом, на котором были разложены блестящие инструменты, а также стояла баночка с каким-то желеобразным веществом. Она протерла мои раны спиртом, отчего они снова начали саднить и кровоточить. Но я закусила губу, чтобы сдержать стон.

— Раны поверхностные, кроме этой, — заметила она, указывая на локоть, которым я разбивала стекло. — Эту рану надо будет заклеить.

— Заклеить? — испуганно переспросила я.

— Успокойся, — беря баночку, ответила она. — Это новый метод лечение глубоких ран. Мы склеиваем кожу этим клеем. А когда рана затягивается, клей впитывается в кожу. — Она зачерпнула кончиками пальцев гель и приложила его к порезу.

Я зажмурилась от боли. Сдвинулись края разошедшейся кожи, и слезы хлынули у меня из глаз.

— Это изобретение повара командора. Никаких побочных эффектов и придает прекрасный вкус чаю.

— Ранд? — удивленно спросила я.

Она кивнула.

— Несколько дней тебе прядется носить повязку и не мочить рану, — продолжая стягивать кожу, заметила она. Потом она подула на клей и отвела свою руку в сторону. — Валекс хочет, чтобы сегодня ты осталась на ночь здесь, — перебинтовывая мне рану, добавила она. — Я принесу тебе обед, и ты сможешь отдохнуть.

Сначала мне показалось, что нет сил на то, чтобы есть, но, когда врач вернулась с дымящейся тарелкой, я поняла, что умираю от голода. Однако стоило мне поднести ко рту чашку чая, как весь мой аппетит улетучился.