Испытание ядом - Снайдер Мария - Страница 50

— Ты потрясающе выглядишь, — пробормотала я и покраснела, ощутив, как меня заливает волна жара. Видимо, я выпила больше бренди, чем предполагала.

— Правда? — Валекс окинул себя взглядом, распрямился и перестал дергать себя за воротник. А стесненное выражение на его лице сменилось задумчивой улыбкой.

— Да, — подтвердила я.

Мы вошли в оружейный зал командора как раз в тот момент, когда там начали собираться генералы. Длинные, узкие витражные окна мерцали в лучах заходящего солнца. Сновавшие по круглому залу слуги зажигали светильники, расставляли блюда с угощениями и графины. Военные были облачены в мундиры с начищенными до блеска пуговицами и медалями. Визуально я была знакома лишь с тремя генералами, остальных могла отличить только по цвету их униформ. Однако я принялась внимательно рассматривать их лица, на случай, если Валекс решит подвергнуть меня очередному испытанию.

Когда я случайно встретилась глазами с Брэзеллом, он вспыхнул от ярости. Рядом с ним стоял советник Могкан, и я вздрогнула, когда он окинул меня оценивающим взглядом. Когда Брэзелл и Рейяд проводили на мне свои эксперименты, он всегда маячил поблизости. Его невидимое присутствие было источником моих самых страшных кошмаров. Остальные советники Брэзелла отсутствовали; и я задумалась, почему он привез с собой именно Могкана.

Командор сидел во главе овального стола. Кресло Валекса располагалось справа от него, а для меня была поставлена табуретка, находившаяся за их спинами рядом с каменной стеной. Я знала, что беседа продлится всю ночь, и была рада тому, что мне будет к чему прислониться. Еще одно преимущество этого местоположения заключалась в том, что я находилась вне видимости Брэзелла. Впрочем, от острых взглядов Могкана я не могла уклониться.

Командор стукнул по столу деревянным молотком, и в зале воцарилась тишина.

— Прежде чем мы перейдем к обсуждению вопросов, обозначенных в повестке дня, — промолвил он, указывая на листки с подробным расписанием, которые были розданы генералам заблаговременно, — я хочу сделать важное заявление. Я назначил нового преемника.

Ропот пробежал по залу, а командор встал и двинулся вокруг стола, раздавая генералам заклеенные конверты, в которых находились восемь частей зашифрованной головоломки, разгадать которую можно было лишь с помощью ключа, находившегося у Валекса.

В зале повисла тревожная тишина. Напряжение ее было настолько сильным, словно я оказалась в переполненном бурдюке, который вот-вот грозил взорваться. Целая гамма чувств отразилась на лицах высших офицеров — изумление, возмущение, тревога и задумчивость. Генерал Расмуссен из Седьмого округа, раскрасневшись, начал что-то нашептывать на ухо своему советнику. Я наклонилась вперед и увидела, как Брэзелл старается скрыть свое удовольствие и придать себе невозмутимый вид.

Напряжение не привело к взрыву, вместо этого оно начало ослабевать и окончательно растворилось, когда командор, как ни в чем не бывало, открыл собрание. Вначале были рассмотрены проблемы, связанные с Первым округом, а затем со всеми остальными по порядку. Когда по кругу пошла бутылка особого белого бренди генерала Китвайвена, совет перешел к обсуждению снежных барсов и лицензий на развитие горнодобывающей промышленности.

— Ладно, Кит, довольно о кошках. Просто корми их паковым льдом, как это делаем мы, и они перестанут тебя тревожить, — энергично заявил генерал Ченцо из Второго округа, проводя мясистой рукой по своим белоснежным волосам, которые ярко выделялись на фоне его загорелого лица.

— Ты предлагаешь их кормить, чтобы они растолстели и начали размножаться, как кролики? Боюсь, нам не хватит на них мяса, — огрызнулся Китвайвен.

Я слушала беседу с разной степенью внимательности — в зависимости от обсуждавшейся темы. И по прошествии некоторого времени вдруг почувствовала необыкновенную легкость и тепло, разлившееся по всему моему телу, ибо в соответствии с протоколом я должна была проглатывать бренди, которое дегустировала для командора.

Генералы голосовали по разным вопросам, но решающий голос оставался за командором. По большей части он придерживался мнения большинства. А когда высказывался против него, никто не осмеливался его в этом упрекнуть.

Командор Амброз был выходцем из Третьего военного округа, где в молодости он влачил, жалкое существование со своей семьей у подножия гор Духа. Его дом, зажатый между горами и ледником, находился непосредственно над бриллиантовыми копями. Когда они были обнаружены, король заявил о своем праве собственности на них и позволил семье командора заниматься их разработкой. В результате многие родственники командора погибли в завалах или умерли от царившей вокруг сырости и грязи.

Испытав еще в юности на собственной шкуре все пороки монархии, Амброз занялся самообразованием и начал призывать власть к проведению реформ. Благодаря своему уму, прямолинейности и проницательности ему удалось завоевать множество сторонников…

Я снова сосредоточилась, так как генералы перешли к обсуждению проблем, связанных с Пятым военным округом. И тут генерал Брэзелл вызвал легкий переполох: вместо того, чтобы выставить свой лучший бренди, он приказал подать серебряный поднос, на котором лежало нечто, напоминающее, коричневые камушки. Один из них командор передал мне — это были ломтики «Криолло».

И прежде чем кто-либо успел возразить, Брэзелл поднялся и предложил всем попробовать новое лакомство. Не прошло и минуты, как оружейный зал взорвался от восторженных восклицаний. Внутри «Криолло» находился земляничный бренди. Я знаком показала командору, что яда нет, и принялась смаковать остатки «Криолло». Смесь ореховой сладости «Криолло» с обволакивающей мягкостью бренди придавала десерту божественный вкус. Ранд наверняка огорчился бы, что это не пришло в голову ему, — подумала я и тут, же вспомнила о том, что он не должен теперь вызывать у меня сожаления.

Когда восхищенные возгласы умолкли, Брэзелл объявил, что строительство его нового завода завершено, после чего перешел к более обыденным вопросам и сообщил о количестве настриженной шерсти и ожидаемом урожае хлопка.

Пятый военный округ производил все необходимое для текстильного производства Иксии, после чего сырье направлялось в Третий военный округ к генералу Франису, где из него делали ткани. Франис сосредоточенно кивнул и записал цифры, названные Брэзеллом. Он был самым молодым из генералов и имел привычку с удовольствием водить пальцем по своим нашивкам, когда размышлял о чем-то серьезном.

В моей голове грозовыми тучами клубились разрозненные мысли, и, тем не менее, я задремала. Странные сны о бренди, пограничных патрулях, пропусках и лицензиях обволакивали меня, как снежные хлопья. А потом образы стали ярче и резче, и я увидела молодую женщину в белых мехах.

Она торжествующе вздымала вверх окровавленную пику. А у ее ног лежал поверженный снежный барс. Она воткнула свою пику в лед, достала нож, сделала надрез на теле животного и начала собирать в чашку хлынувшую из жил кровь.

Затем она поднесла чашку ко рту и начала с жадностью пить, так что по подбородку побежали красные струйки. Я отчетливо воспринимала ее мысли. «Еще никому не удавалось это сделать! — думала она. — Никому кроме меня!» Ее восторг переполнял мое сердце. «Это значит, что я самая хитрая и сильная охотница. Это значит, что я — мужчина. И ни один мужчина больше не сможет управлять мной! — кричала она. — Я стану снежным барсом и буду жить с барсами, я стану мужчиной и буду жить среди мужчин!»

Она обернулась, и вначале я приняла ее за сестру командора. Она была такой же темноволосой и обладала такими же тонкими аристократическими чертами лица. Чувство уверенности и властность окутывали ее как плащ. Она взглянула на меня, и взгляд ее миндалевидных глаз пронзил меня насквозь.

И внезапное осознание того, что она-то и была командором, заставило меня проснуться. Сердце мое бешено забилось, когда я поняла, что смотрю прямо в глаза Могкану. Он расплылся в довольной улыбке.