Крылья - Крайтон Майкл - Страница 48

48

Баркер держался столь безупречно и так хорошо разбирался в тонкостях телевизионного ремесла, что Дженнифер захотелось устроить ему небольшое испытание.

– Мистер Баркер… – заговорила она.

– Да? – Баркер повернулся к ней.

– Проверь ракурс, – велела Дженнифер оператору.

– Он сидит под острым углом. Тебе следует переместиться к камере.

Дженнифер сдвинула кресло и вплотную приблизилась к объективу. Баркер чуть повернулся следом.

– Теперь порядок, – сказал оператор.

– Мистер Баркер, – продолжала Дженнифер, – вы бывший сотрудник ФАВП…

– Когда-то я работал в ФАВП, – отозвался Баркер, – но покинул эту организацию, потому что был против протекционистской политики по отношению к производителям. N-22 компании «Нортон» и есть результат этой порочной практики.

Баркер вновь демонстрировал свой профессионализм; его ответ вылился в настоящее заявление.

– Ваша отставка вызвала противоречивые толки, – сказала Дженнифер.

– Я знаком с самыми различными спекуляциями относительно причин моего увольнения из ФАВП, – ответил Баркер, вновь делая заявление. – На самом же деле мой уход поставил администрацию в трудное положение. Я подвергал критике образ действий ФАВП, но руководство отмалчивалось, и я ушел. Я ничуть не удивлен тем, что они до сих пор пытаются меня дискредитировать.

– ФАВП обвиняет вас в том, что вы допускали утечку информации в прессу, – продолжала Дженнифер. – Они утверждают, что уволили вас именно за это.

– Эти обвинения ничем не подтверждены. У ФАВП нет никаких, даже самых незначительных улик, которыми можно было оправдать их негативное отношение к моей деятельности.

– Правда ли, что вы работаете на Бредли Кинга, частного поверенного?

– Я выступал на многих судебных процессах в качестве эксперта по вопросам гражданской авиации. Я полагаю, что в подобных случаях очень важно дать слово компетентному специалисту.

– Бредли Кинг платил вам?

– Каждый эксперт вправе рассчитывать на компенсацию расходов и затраченного времени. Это обычная практика.

– Правда ли, что вы состоите на жалованье у Бредли Кинга и ваша контора – все, что находится в этой комнате, все, что мы видим вокруг, – оплачено из его кармана?

– Мою деятельность финансирует некоммерческая организация, Институт авиационных исследований в Вашингтоне. Моя цель – способствовать повышению безопасности полетов. Я делаю все, что в моих силах, чтобы авиапассажиры чувствовали себя в небе спокойно и уверенно.

– И все же, мистер Баркер, вы – наемный эксперт?

– У меня сложились вполне определенные и хорошо обоснованные взгляды на вопросы безопасности полетов. Нет ничего странного, что к моим услугам прибегают люди, разделяющие мою озабоченность.

– Как вы относитесь к ФАВП?

– ФАВП создавалась с самыми благими намерениями, однако этот орган отправляет две несовместимые функции: контролирует воздушные перевозки и одновременно способствует расширению их объемов. Она нуждается в коренной перестройке. Руководство ФАВП чересчур снисходительно к производителям авиатехники.

– Нельзя ли привести пример? – Дженнифер подбрасывала Баркеру лакомый кусок; она заранее знала ответ из их предыдущей беседы.

И вновь Баркер сделал заявление:

– Одним из самых наглядных примеров подобного рода покровительственных отношений является процедура сертификации, принятая в ФАВП. Документы, на основании которых новый самолет получает путевку в жизнь, хранятся не в ФАВП, а у компании-производителя. Такой подход ничем нельзя оправдать. Лису приставили охранять курятник.

– Вы одобряете деятельность ФАВП в целом?

– Боюсь, они не справляются со своими обязанностями. Жизнь наших сограждан подвергается неоправданному риску. Скажем прямо – в ФАВП пора наводить порядок. Иначе люди и впредь будут погибать, как, например, на борту самолета компании «Нортон». – Баркер повел рукой в сторону модели N-22, плавно и неторопливо, так, чтобы камера поспевала за его движением. – На мой взгляд, – добавил он, – то, что случилось с этой машиной, – позор для нашей нации.

* * *

Интервью закончилось. Пока съемочная группа собирала оборудование, Баркер подошел к Дженнифер.

– С кем еще вы намерены встретиться? – спросил он.

– Далее в моем списке значится Джек Роджерс.

– Это хороший, честный журналист.

– Вслед за ним – один из руководителей «Нортона». – Дженнифер сверилась со своими записями. – Некто Джон Мардер.

– Ну-ну.

– На что вы намекаете?

– Видите ли, у Мардера очень хорошо подвешен язык. Он втянет вас в обсуждение директив о годности к полетам. Вывалит целую кучу технического жаргона. Но суть дела состоит в том, что именно он возглавлял программу разработки N-22. Он руководил созданием этой машины и знает, что в ее конструкции есть недоработки. Он несет за них личную ответственность.

За пределами территории «Нортона» 11:10 утра

После Баркера с его отточенными движениями и изысканной манерой держаться репортер Джек Роджерс поверг Дженнифер в легкий шок. Он явился в желто-зеленой спортивной куртке, от которой за милю несло округом Орандж, а его галстук в шахматную клетку выделялся на экране монитора ярким пятном. Он был похож на профессионального игрока в гольф, которого пригласили на собеседование для приема на работу.

Поначалу Дженнифер держала свои мысли при себе. Она поблагодарила журналиста за то, что тот приехал, и поставила его у сетчатого забора, за которым раскинулась территория «Нортон Эйркрафт». Потом она задала ему несколько вопросов; Роджерс отвечал короткими фразами. Он говорил охотно, явно стараясь понравиться.

– Черт возьми, припекает все сильнее, – сказала Дженнифер. – Ты готов, Джордж? – спросила она, обращаясь к оператору.

– Еще несколько минут.

Дженнифер вновь повернулась к Роджерсу. Звукооператор расстегнул ворот его рубашки и прикреплял микрофон. По мере того как продолжались приготовления, Роджерс начинал обливаться потом. Дженнифер попросила гримера промокнуть ему лицо. Это, по-видимому, принесло Роджерсу некоторое облегчение. Сославшись на жару, Дженнифер предложила ему снять куртку и повесить ее на плечо, сказав, что это придаст ему вид репортера, занятого работой. Роджерс с благодарностью подчинился. Дженнифер попросила его ослабить узел галстука. Роджерс не стал упрямиться.

Дженнифер повернулась к оператору:

– Что скажешь?

– Без куртки уже лучше. Но этот галстук – сущий кошмар.

Дженнифер улыбнулась Роджерсу.

– Все идет как нельзя лучше, – сказала она, – но не согласитесь ли вы снять галстук и закатать рукава рубашки?

– Я никогда этого не делаю, – ответил Роджерс. – Я никогда не закатываю рукава.

– Это придало бы вам уверенный, чуть небрежный вид. Закатанные рукава словно намекают на готовность к схватке. Журналист, готовый ринуться в бой. Понимаете мою мысль?

– Я никогда не закатываю рукава. Дженнифер нахмурилась:

– Никогда?

– Никогда.

– Я хочу создать вам определенный имидж. С закатанными рукавами вы будете выглядеть более сильным, уверенным, напористым.

– Мне очень жаль.

Дженнифер терялась в догадках. Подавляющее большинство людей, оказавшись перед объективом камер «Ньюслайн», готовы сделать все, что угодно. Если бы их попросили дать интервью в нижнем белье, они подчинились бы не раздумывая. Кстати сказать, такие случаи бывали. Кого он из себя корчит, этот убогий газетчик? Сколько он получает? От силы тридцать тысяч в год – месячные подотчетные суммы Дженнифер исчислялись куда большими цифрами.

– Видите ли, я не могу показывать свои руки, – объяснил Роджерс. – У меня э-ээ… псориаз.

– Это не беда. Гример!

* * *

Роджерс отвечал на вопросы, перебросив куртку через плечо, сняв галстук и закатав рукава. Он говорил путаными фразами по тридцать-сорок секунд за раз. Стоило Дженнифер повторить вопрос в надежде на короткий ответ, Роджерс начинал обливаться потом и отвечал еще пространнее.