Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 42

— Джондалар! Джондалар! — шептала она в его объятиях.

— Эйла! Моя Эйла! — Он прижал ее к своей груди. Волк прыгал вокруг, пытаясь лизнуть их в лицо, и никто из двоих не оттолкнул его.

Большая река, вдоль которой двигались всадники и Волк, впадала в солоноватое внутреннее водохранилище, которое Мамутои называли Беранским морем, оно было расположено к северу от огромной дельты реки Великой Матери. Здесь плоскогорье сменилось бесконечной равниной.

Прекрасные луга юга удивили Эйлу и Джондалара. Новая густая поросль, столь необычная для летней поры, покрывала открытые пространства. Страшный ливень с грозой, поразивший обширный район, вызвал к жизни эту новую зелень.

Весенний эффект сказывался не только в появлении травы, но и в цветах: красочных карликовых ирисах, пятнисто-розовых лилиях и в горошке самых разнообразных оттенков — от желтого и оранжевого до красного и пурпурного.

Громкое посвистывание и пронзительные крики привлекли внимание Эйлы к шумным черно-розовым птицам: они кружились над лугом и снижались, разделялись на группы и собирались в большую стаю, и вообще проявляли невероятную активность. Огромное скопление шумных розовых скворцов поблизости вызывало у Эйлы опасение. Эти птицы жили колониями и собирались вместе по ночам, но в таком количестве Эйла их никогда прежде не видела. Здесь было много пустельги и других птиц. Птичий гомон становился все громче, но теперь к нему примешался какой-то скрип. Вдали Эйла увидела большое темное облако, казавшееся до странности одиноким на чистом небе. Оно, похоже, приближалось. Внезапно скворцы стали проявлять еще большую активность.

— Джондалар! — окликнула она мужчину, ехавшего впереди. — Посмотри на это облако.

Он остановился, поджидая Эйлу. Прямо на глазах облако становилось все больше по мере приближения.

— Это вроде бы не туча, — произнес Джондалар.

— Да, я тоже так думаю, но что это? — Эйле хотелось где-нибудь укрыться. — Тебе не кажется, что стоит поставить палатку и переждать?

— Я предпочел бы двигаться вперед. Может быть, мы разминемся с этим, если поспешим, — ответил Джондалар.

Они стали понукать лошадей, чтобы быстрее пересечь зеленое поле, но птицы и туча опережали их. Стрекот стал интенсивнее и заглушал даже хриплый гомон скворцов. Вдруг что-то ударило в руку Эйлы.

— Что это было? — спросила она, но тут последовал еще удар и еще. Что-то упало на Уинни, скатилось и опять упало. Когда Эйла посмотрела на ехавшего впереди Джондалара, то увидела массу летающих и прыгающих тварей. Одна из них приземлилась прямо перед ней, и, прежде чем та успела исчезнуть, Эйла пришлепнула ее.

Она подняла руку, чтобы рассмотреть эту тварь поближе. Это было насекомое размером с ее средний палец, с толстым брюшком и длинными задними ногами. Оно походило на кузнечика, но в отличие от него было не тускло-зеленым, что помогало спрятаться в траве, а ярким, окрашенным в черные, желтые и оранжевые полосы.

В появлении этих насекомых был тоже повинен дождь. В нормальную теплую погоду кузнечики, обитавшие на лугах, были скромными одинокими созданиями, которые общались с себе подобными только в период спаривания. Но после летних гроз многое менялось. В связи с ростом новой нежной травы самки откладывали много яиц, и личинки выживали. Крупные молодые кузнечики, спариваясь, вызывали к жизни новые мутации. Насекомые становились все крупнее. Это были уже не кузнечики, а саранча.

Целые полчища саранчи объединялись, и, когда пища в одном месте была на исходе, саранча тучами поднималась в воздух. Пять миллионов особей, собранных вместе, были обычным явлением. Они легко покрывали шесть квадратных миль и за одну ночь поедали восемьдесят тысяч тонн растительности. По мере того как фронт саранчи надвигался на свежую зеленую траву, Эйлу и Джондалара буквально облепили насекомые, которые падали повсюду, нанося удары и людям, и лошадям. Пустить Уинни и Удальца в галоп было нетрудно, труднее было их удержать. Обстреливаемые саранчой, они скакали во весь опор. Эйла все же пыталась отыскать глазами Волка. Но вокруг в плотном потоке летящих, падающих, прыгающих насекомых все потемнело. Эйла почти нос к носу столкнулась с розовым скворцом, который поймал саранчу прямо перед ее лицом. И тут она поняла, почему так разрослись птичьи стаи. Птиц привлекло изобилие пищи среди зеленой травы. Но именно она, эта трава, породила полчища саранчи, и птицы никак не могли уменьшить ее количество, пока пища для новых поколений саранчи была в изобилии. И лишь с прекращением дождей трава вновь обрела свой прежний вид, саранча опять превратилась в обманчиво скромных кузнечиков.

Волк нашелся сразу же, как только они оставили странную тучу позади. К тому времени, когда саранча расположилась на ночную кормежку, Эйла и Джондалар тоже остановились на ночлег поодаль от того поля. На следующий день они направились на северо-восток, к высокому холму, с которого можно было оглядеть окрестности и определить расстояние до реки Великой Матери. С холма они увидели опустошения, произведенные саранчой. Они были ошеломлены представшей перед ними картиной.

Прекрасный луг, еще накануне полный цветов и свежей травяной поросли, превратился в голую пустыню. До самого горизонта перед ними простиралась земля, лишенная растительности. Ни листочка, ни травинки — словом, ни малейшего намека на то, что на этой земле еще недавно что-то росло. Единственным признаком жизни было несколько скворцов, скачущих в поисках отставшей саранчи. И все же обнаженной земле было суждено вскоре оправиться от опустошения, нанесенного ей созданными ею тварями. Благодаря семенам и корням здесь появятся новые зеленые побеги.

В противоположной стороне людям открылось совсем другое: на востоке сверкало, отражая солнечные лучи, огромное пространство воды. То было Беранское море.

Вглядевшись, Эйла поняла, что это — то самое море, которое она видела в детстве. На южной оконечности полуострова, который врезался в море с севера, находилась пещера, где она жила с Кланом Брана, когда была маленькой. Жизнь в Клане зачастую была трудной. Эйла помнила много хорошего из своей юности, но мысль о насильно отнятом у нее сыне печалила ее сердце.

Конечно, ему лучше всего было оставаться в Клане. Уба заменит ему мать. Бран научит мальчика охоте с копьем, пращой, обычаям Клана. Дарка примут и полюбят, над ним не будут издеваться, как над Ридагом. Она не могла не думать о сыне. Обитает ли Клан по-прежнему на этом полуострове, или они перебрались поближе к тем, что жили на равнине или в горах на востоке?

— Эйла! Смотри! Это дельта, и ты можешь видеть Донау или по крайней мере часть ее. С той стороны острова вода грязная, мутная. Думаю, что это главный северный рукав. Да, это так. Вот оно — устье реки Великой Матери.

На него тоже нахлынули печальные мысли. Когда он видел эту реку в последний раз, он был с братом. А теперь Тонолан находится в мире духов. Внезапно ему припомнился кристалл опала, который он захватил в тех местах, где Эйла похоронила его брата. Она сказала, что в этом камне содержится душа Тонолана, и он решил подарить этот камень матери и Зеландонии. Наверное, надо вытащить его из сумки с грузом, чтобы иметь все время с собой?

— Джондалар! Там, у реки, дым! — возбужденно закричала Эйла.

— Возможно…

— Давай поедем побыстрее. Что это может быть? Вдруг это кто-то, кого ты знаешь?

— Может быть. Шарамудои иногда заплывают очень далеко. Вот так Маркено встретил Толи. Она жила в стойбище у Мамутои, которые прибыли сюда за солью и раковинами.

Он остановился, внимательно оглядывая дельту и остров.

— Мы совсем рядом с местом, где Бреси устроила Ивовую стоянку прошлым летом. Прошлым летом?.. Когда ее люди спасли нас с Тоноланом в зыбучих песках, они привели нас туда.

Джондалар закрыл глаза, но Эйла услышала боль в его голосе.

— Это были последние люди, которых видел мой брат. Потом мы пошли дальше, и я думал, что постепенно он забудет о Джетамио, но он не хотел жить без нее. Он мечтал о смерти… А затем мы столкнулись с Бэби.