Пересекающий время. Книга первая: Андрей Граф, хронотрансатор - Крапп Раиса - Страница 46

Повисло молчание. Даже Андрей опешил, не зная, как расценить вмешательство своего руководителя. Он взглянул на Калныньша и тот неожиданно едва заметно задорно подмигнул ему.

Калныньш союзник! Об этом Андрей и не мечтал. Теперь он испытал такое чувство, как если бы посреди болотных зыбунов под ногами вдруг оказалась надежная твердь. При всем внешнем спокойствии и уверенности, на душе у него было совсем не спокойно.

– Просчитайте все возможные варианты – этот будет самым логичным и единственно правильным с точки зрения этических норм, – снова заговорил Калныньш. – Все мы, кто работает с хрональными полями – со временем, проще говоря – прекрасно знаем Закон причинности и следствия: случайностей не бывает. Каждое "вдруг" чем-то подготовлено и обусловлено. В нашем случае эту связь и искать не надо – все, как на ладони лежит. Завершен проект "Реанимация", Планета возрождена для жизни. Для чьей? И тут "вдруг" появляются эти люди, с которыми мы не знаем, что делать. А ведь это законные хозяева Планеты. Так давайте вернем хозяевам их дом.

После продолжительного молчания, когда никто не торопился высказываться, обдумывая неожиданное предложение, медленно заговорил Станов:

– Предложение столь неожиданное и кардинальное, что я, признаться, еще не могу хоть сколько-нибудь однозначно определить свое отношение к нему.

– А вы не забываете, что в проекте "Реанимация" мы имели дело с мертвой планетой? – сказал представитель Комитета Этического Контроля. – Теперь вы ведете речь о живых людях, причем их цивилизация весьма низка, значит – чрезвычайно ранима психика. Боюсь, что Комитет может наложить вето.

– Разве у нас нет опыта работы с молодыми цивилизациями?

– проговорил Андрей. – Я уверен, что можно найти наиболее щадящий вариант. Да и ваше предположение о ранимости весьма спорный. Если Комитет наложит вето, я потребую всеобщего референдума, у меня есть на это право.

– Да, действительно, по любому факту, ставшему достоянием тотальной информированности человечества, может быть проведен референдум, – усмехнулся Станов. – Но не надо ультиматумов, командор Граф, надеюсь, до этого дело не дойдет. Однако, как я понимаю, на данном этапе вы нам выбора не оставляете – либо проблемой занимаются на самом высоком уровне, либо референдум? Но потом, – мне нужна ясность – так вот, если потом, позже, при просчете всех вариантов откроется нечто, что именно в интересах эритян, их нельзя будет переместить во времени, вы примите это?

– Разумеется, подобного нельзя исключать, хотя, думаю, такая вероятность ничтожно мала. Я не безумец и, безусловно, должен буду это принять, если сочту абсолютно доказанным, а не притянутым за уши в качестве перестраховки, как действует иногда Комитет по Этике.

– Позвольте! – возмутился представитель, но Станов примиряющим жестом прервал его.

– Согласен с вами, Граф. Теперь, что касается ваших подопечных. Независимо от будущего решения, пока идет обсуждение, мы должны позаботиться о них, а то пока обсуждаем, исчезнет сам предмет обсуждения. Надо создать что-то вроде карантинной зоны, что ли? Что вы можете предложить, командор Граф?

– Режим полевой границы. Повесить несколько энергобуев и опустить полевой заслон. Буи дополнительно оснастить контрольной аппаратурой, чтобы при необходимости перемещать заслон, перераспределять буи.

– Заслон между рекой и селением?

– Да.

– Но к реке непременно пойдут наблюдатели. Как исключить их встречу с энергобарьером?

– Я все объясню Лиенте.

– Надеетесь, он поймет и спокойно примет?

– Как принял ТП-связь, глейсер и еще кое-что по мелочи.

– М-да, вы идете напролом, Граф, это не самый лучший метод. Мелочи! – хмыкнул Станов. – Ну а что скажете по поводу собственного здоровья? Полагаю, вам надо серьезно заняться им. Конечно, вашим физическим данным остается только завидовать, но, сколько же можно испытывать себя на излом?

– Да, Андрей, – поддержал Румовский, – тут двух мнений быть не может. Ты ввел к эритянам двух своих сотрудников, они будут продолжать контакт, а ты отправляйся в распоряжение врачей, им надолго работы хватит.

– Я готов отдать себя на врачебное обследование и четко выполнять курс лечения, но не стационарно. Я останусь с эритянами до тех пор, пока не решится их судьба.

– Для вас существует понятие дисциплины Граф?

– Оставим его в покое, – вмешался Калныньш. – Наверно, так для всех будет лучше. У эритян теперь будет спокойно – почти курортная зона. Обяжем его регулярно проходить медконтроль, но уж если доктора заметят ухудшение – слышишь, Андрей? – тогда не обессудь, под арестом заставим лечиться.

– Согласен, – разулыбался Андрей.

– Ну, что ж, – недовольно проговорил Румовский, – будь по вашему.

– Я должен кое в чем признаться, – сказал Андрей.

– Неужели еще не все? – Станов на экране недовольно заворочался в кресле.

– На нашем Блоке находятся шесть раненных эритян в коматозном состоянии, среди них – ребенок.

Помолчав, Румовский сказал:

– Вы с поразительной легкостью идете на нарушения, Граф.

– Спокойно смотреть, как живых возлагают на погребальный огонь? Это соответствует правилам? – резко сказал Андрей. – Я исходил из обстоятельств, а они были таковы, что сделай я запрос, мне бы ответили отказом. А для шестерых это означало – смерть. Я считаю, что мой поступок адекватен обстоятельствам. Впрочем, формально, я, безусловно, виноват и готов нести наказание.

– Формально, он, видите ли, виноват! – проворчал Станов. – Напрасно мы уговорились не налагать на него взысканий. Илвар, будь другом, отвесь ему затрещину вместо меня.

– Да он и так весь битый.

– Ну что ж, как говорили наши мудрые предки, за одного битого двух небитых дают. Свободен, народный любимец, отдыхай.

– Вы оставляете мне Отряд?

Члены Совета обменялись улыбками.

– Иди, пока не передумали, – посоветовал Румовский.

– Только впредь постарайся быть более законопослушным, – не удержался Станов.

– Я постараюсь, – серьезно сказал Андрей.

Разведчики дождались отпуска. Но о первоначальных планах никто и не вспомнил. Они оговорили себе особую привилегию – прямой контакт с людьми Нового Эрита и активно помогали им адаптироваться в новых условиях.

Эритяне обрели родину, а Планета – хозяев. Переселение прошло абсолютно спокойно – постарались предусмотреть любую мелочь, чтобы сделать его безболезненным.

Андрей приступил к его осуществлению в тот момент, когда однажды возродил среди вождей мысль о необходимости уходить в другие земли. "Здесь, в полоненном Эрите, нам не позволят остаться свободными. Зачем налаживать жизнь, которая в любой час может быть нарушена?" Потом, в разговоре с Лиентой он мельком сказал о том, как было бы хорошо при переселении воспользоваться летуном, это избавило бы от многих тягот. Он подал эту версию, как несерьезную фантазию, неожиданно скользнувшую в сознании. Но мысль эта была столь привлекательна, что Лиента, пропустив ее через свое сознание, вскоре не выдержал и вернулся к этому разговору. В результате, через некоторое время Совет вождей и старейшин с нетерпением ждали дня, на который Андрей назначил демонстрацию чудесной летающей повозки.

Благодаря авторитету Лиенты и Андрея глейсер не вызвал ни страха, ни настороженности – лишь благоговение перед чудо-повозкой, ее размерами (на сей раз это был транспортник) и возможностями.

Остальное было делом техники.

За перемещением эритян сквозь толщу времени в сотни тысячелетий наблюдали многие миллионы людей у экранов стереовизоров, но эритяне об этом понятия не имели – на время перехода Андрей погружал своих пассажиров в сон, и они приходили в себя в тот момент, когда машина опускалась в небольшую солнечную долину, прикрытую с трех сторон пологими склонами гор и стекающую к широкой, полноводной реке. После этого процесс перелета становился только восхитительным воспоминанием, а гораздо существеннее было то, что кровавый Гуцу с ордами варгов остался далеко, вокруг – девственная джайва с невиданным обилием зверья, спокойная река, где рыба сама плывет в руки, и надо начинать новую жизнь.