Тайна графа Эдельмута - Мелкумова Анжелина - Страница 24

24

Девочки переглянулись.

— А если добавить еще свежих листьев дуба, — осторожно заметила Эвелина, — то вкус заметно улучшается…

Радостно гикнув, Вилли бросился к ближайшему дубу.

— Как же я раньше не знал? — удивлялся он, поедая мясо с дубовыми листьями. — Ах вы, негодницы! Почему сразу не сказали?

— Ну уж если хочешь знать, — приободрилась Марион, — то дубовые листья — это ерунда. Моя мачеха нашпиговывала мясо желудями…

Кррак! — разгрыз Вилли нашпигованный желудями кусок мяса. Ничего, что при этом сломал зуб. Зато какое получил удовольствие!

Марион еще хотела брякнуть что-то насчет еловых веточек, придающих блюду пикантный запах, но Эвелина остановила.

Уединившись в кустах за деревьями, девочки с трепетом раскрыли мешочек с «арабской солью». Сомнений не оставалось: в руках у них был соглашательный порошок.

* * *

Сундучок у Бартоломеуса был, казалось, бездонный. Помимо голов, в нем хранилась куча самой разной одежды: парчовый плащ для щеголеватого дворянина, вышитый золотом и украшенный кистями кошелек купца, простая ряса скромного монаха, головной платок бедной крестьянки… Вывалив весь пестрый ворох на траву, девочки принялись за работу.

Длинные чулки подвязали как можно выше, в чересчур просторные сапожки насовали сухой травы. Рубашку достаточно было просто подкоротить. У кафтана на спине сделали складочки, рукава красиво подогнули. Чтобы кафтан не смотрелся чересчур длинным, в талии его крепко затянули кожаным поясом. А на пояс повесили небольшой кинжал.

Чудо! Вместо Эвелины перед Марион стоял незнакомый мальчик — в голубой шапочке, полосатых чулках и красном кафтане. Только волосы… увы, такие длинные мальчики не носят.

— Придется срезать, — вздохнула Эвелина и протянула подруге кинжал.

Слезы капали на руки Марион: так жалко было роскошных волос, прядь за прядью падавших на землю.

Кончив работу, Марион вытерла глаза. Нечего было печалиться: перед ней стоял красивый мальчик — с длиннющими черными ресницами и короткими волосами до плеч.

— Ах, милашка! Клянусь, граф вас ни за что не узнает!

— Правда?

— Ей-богу, ваше сиятельство.

— Отлично. Теперь… где мой ключ от потайной двери?

— Вот он.

— А «эликсир молодости»?

Марион протянула небольшую плетеную бутыль.

— Я добавила туда ровно половину соглашательного порошка. Другая половина мне понадобится для Вилли.

То была часть хитроумного плана. Оставшись с Вилли, Марион должна была подкармливать его волшебным порошком — и заставить прочесать все окрестности в поисках Бартоломеуса.

— Одно меня смущает, — почесала она чепец, — если Вилли увидит «Жозефину» — да еще без головы, что же он подумает?

— Ничего. Ведь ты сразу его уверишь, что то не Жозефина, а… некая тетя Бартоломиния, которая вечно теряет голову от рассеянности.

Да, план был беспроигрышный. В последний раз повторив свою роль — «Не хотите ли испробовать эликсир молодости, ваше сиятельство?.» — и вдоволь насмеявшись — граф попадется в собственные сети! — девочки спустились к лодке. Столкнули ее в воду… С шумом выпорхнула из камышей утка и, хлопая крыльями, поднялась в небо.

Поставив в лодку бутыль, Эвелина забралась следом.

— Ох, ваше сиятельство, боюсь я. Может быть, еще не поздно, а? И я пошла бы с вами?

— Нет, нет, и не выдумывай! Забыла, что граф узнает Фауля по запаху? И кроме того… в замок идти должна только я. Ведь вся затея — из-за моего отца. Вот в чем дело. Понимаешь?

Эвелина схватилась за весла — тяжелые, неповоротливые…

— С-сохрани Пресвятая Дева ваше сиятельство! — Марион изо всех сил оттолкнула нос лодки от берега.

Под покровом ночи та тихо заскользила к мрачному замку.

Дождь закапал внезапно, чертя круги на черной воде, забарабанил по бортам лодки. И вмиг замочил красный кафтан и синюю шапочку. Все сильнее, и сильнее, и сильнее. Крупные капли катились по лицу Эвелины. Уже и не стало видно белого платка Марион на берегу. Зато замок за спиной становился все больше и больше, рос на глазах.

«Отец… Я уже близко. Тебе недолго осталось ждать. Знал бы ты, как я люблю тебя. Скоро я открою твою тайну — и ты снова станешь свободен. Жди меня!.».

Ливень шумел все сильнее, заглушая ночные звуки. Нос лодки мягко врезался в мокрую листву островка.

Глава 5

Про усы святой Матильды, «эликсир молодости» и ключи от лаборатории

Граф был в бешенстве. Он бегал по лаборатории, в который раз обшаривая полки, скамьи, сундуки, заглядывая в сосуды, склянки и котлы.

Все было на месте, все стояло нетронутым, не было главного: ради чего он не спал, не пил и не ел тринадцать ночей, колдуя при свете факела до самого рассвета.

Так что же пропало?

—  Синего шелка тугой мешочек, Сверху розовый шнурочек, Внутри чудесный порошок,

— шептал граф, вылезая из-под скамьи — весь мокрый от холодного пота. Чудесного порошка не было.

А ведь принцесса должна прибыть с часу на час. Посланные вперед гонцы повстречали ее свиту утром за холмом.

В десятый раз представив себе картину — ее высочество приседает в низком реверансе: «Да, конечно, я буду вашей супругой, то моя давняя мечта…» — граф застонал. Без соглашательного порошка принцессе и в голову не придет выдать подобное.

Догадаться, кто вор, было нетрудно. Ах, как легко можно было теперь догадаться!

Теперь. Когда уже поздно.

Началось с того, что служанку повесили. Обычное дело. Граф уже был готов забыть на следующий день, когда — вот тебе на! — прибежал слуга, задыхаясь: тело повешенной исчезло!

Как — исчезло?

Вот так — исчезло, а голова осталась висеть.

Батюшки мои. Граф аж перекрестился. Идите ищите, и без тела не возвращайтесь! Но подозрения уже зародились.

Кое-какие подозрения. Он еще сомневался. Пока не выяснилось, что видели этой ночью, как безголовое тело в розовом платье заглянуло в конюшню. Страх был! Все в обморок попадали. Потому графу никто вовремя и не доложил.

Тогда уж все сомнения, конечно, отпали. Выругавшись по-страшному, Шлавино распорядился голову «повешенной» водрузить на шпиль башни, а самим спрятаться и смотреть в оба. Была надежда, что Безголовый клюнет и полезет за головой. Неудобно же ему все время ходить без головы.

Увы, надежда не сбылась: и до сих пор голова скучала на шпиле, поджидая тело, а тело все медлило с визитом.

Само собой, граф отрядил с дюжину людей прочесать окрестности. Но женщины без головы так и не нашли. Хитрый Безголовый!

— Розовое платье… розовое платье… — бормотал граф, сидя на полке между склянками.

И как он сразу не догадался? Розовый цвет — любимый цвет Безголовых. Розовый цвет и улыбка на устах. Бартоломеус! Кому еще понадобится совать нос в его лабораторию? Верная собака ищет своего хозяина!

Руки у графа зачесались от желания сейчас же, немедленно кого-то придушить.

Ту-ту-у! Ту-ту-у! — пропел рожок из далекого сверху.

— Ваше сиятельство!..

— Что-о, черт возьми! — рявкнул Шлавино от всей души.

— Принцесса Розалия со свитой — у ворот!

* * *

Дочь короля Сигизмунда Замечательного, принцесса Розалия славилась на весь мир красотой, добротой, скромностью, дружелюбием, щедростью, честностью, сообразительностью, прямодушием, хитростью, умом, веселым нравом, мудростью, спокойствием, миролюбием, любовью к сладкому и благочестием.

— Решено, я отправляюсь в обитель уже завтра. Я буду за вас молиться. А если удастся, — шепчет она, доверительно прильнув к уху графа, — привезу вам оттуда кусочек святых мощей.

Черт, думает граф, что предпринять, чтоб задержать старую дуру в замке? Ведь на изготовление нового соглашательного порошка уйдет не один день. Устроить так, чтобы принцесса сломала ногу? Например, посадив ее на норовистую лошадь… Или послать за святой Матильдой?