Искушение - Кренц Джейн Энн - Страница 46

— Никто из нас не может быть спокоен, пока точно не узнаем, что Сент-Джастин намерен поступить достойно.

— Чепуха! — Гарриет улыбнулась своим взволнованным тетушкам. — Сент-Джастин, без сомнения, поступит достойно. А теперь, если позволите, я вернусь к своим друзьям.

Тетя Аделаида покачала головой:

— Эти твои окаменелости… Ну хорошо, беги, дорогая моя. Но запомни: будь осторожна насчет помолвки.

— Да, — покорно кивнула Гарриет и исчезла в толпе, пробираясь к своим коллегам из Общества.

Она была уже на полпути к цели, когда кто-то преградил ей дорогу. Перед Гарриет стоял Брюс Морланд.

Он появлялся на тех же балах и званых вечерах, где бывали они с Фелисити. Он танцевал с обеими, но в последнее время, к всеобщему удивлению, определенно выказывал предпочтение Гарриет.

Гарриет подумала, что ей должно бы льстить внимание Морланда. Он был потрясающе красивым тридцатилетним мужчиной: грациозный, стройный, с нежными руками, с точеным лицом, его волосы отливали золотом, а серо-голубые глаза напоминали осеннее небо. Он, как считала Гарриет, мог бы послужить моделью для живописца, рисующего архангела.

— Мисс Померой, — улыбнулся Брюс, — я обыскал весь зал, прежде чем нашел вас. Надеюсь, я заслужил в награду танец.

Гарриет подавила вздох. Брюс был галантен с сестрами, он так старался, чтобы они танцевали все время, знакомил с другими партнерами. Тетушки Эффе и Аделаида были весьма благодарны ему за это. Гарриет поняла — с ее стороны невежливо отказать в одном танце. В конце концов, она потеряет всего несколько минут, а потом вернется к беседе о вулканических камнях.

— Спасибо, мистер Морланд, — Гарриет изобразила на лице улыбку, разрешая ввести себя в круг танцующих. — Это так любезно с вашей стороны — искать меня.

— Ничего подобного. — Брюс закружил ее в вальсе. — Тем самым я доставляю себе удовольствие. Я не могу считать вечер удавшимся, не протанцевав с вами хотя бы раз. Вы потрясающе соблазнительны в этом платье, просто неотразимы.

Гарриет покраснела, она не привыкла к таким цветистым комплиментам. Но Гарриет и сама понимала, что выглядит прекрасно, поскольку и тетушка Эффе, и тетушка Аделаида заметили это. Шелковое бирюзовое платье было под цвет ее глаз. Талия высоко поднята, а вырез низкий — ниже обычного. Она с трудом подавляла желание подтянуть платье вверх. К несчастью, никто ничего не мог сделать с ее волосами. Они торчали во все стороны.

— Мистер Морланд, я польщена, однако вам не стоит говорить мне такие вещи, — откровенно сказала Гарриет.

— Не потому ли, что вы, если верить слухам, помолвлены с Сент-Джастином? Но я стараюсь не обращать внимания на сплетни.

— Слухи здесь ни при чем, я в самом деле помолвлена. И это следует принимать во внимание, мистер Морланд.

— Не могу поверить, что вы безвозвратно связали себя с Чудовищем из Блэкторн-Холла, — мрачно заявил Брюс.

Гарриет остолбенела. Ее потрясло не само прозвище, а то, что оно громко произнесено здесь, в Лондоне. Она знала, что про это шепчутся у нее за спиной, но еще никто не называл так Гидеона при ней.

Волна гнева, охватившая Гарриет, заставила ее остановиться прямо среди танцующих, Морланд тоже вынужден был остановиться. Несколько человек с любопытством повернулись к ним. Гарриет, не обращая внимания на окружающих, ледяным взглядом смерила Морланда:

— Вы не должны больше называть моего жениха этим именем. Вы хорошо меня поняли, мистер Морланд?

Брюс опустил золотистые ресницы, полуприкрыв светлые глаза:

— Простите меня, мисс Померой, но мною движет забота о вас.

— Вам не следует заботиться обо мне, сэр. Все, что вы могли услышать о моем женихе, не более чем пустые слухи.

— К несчастью, вы заблуждаетесь. Я весьма хорошо знаком с Сент-Джастином, мисс Померой.

Гарриет удивленно взглянула на него:

— Вы?

— Именно. Одно время мы были друзьями.

— Друзьями?

— Да. Мы росли вместе в Аппер-Биддлтоне. Я не оставил Гидеона, когда погибла его невеста. Фактически, я единственный, кто так поступил. И дело не в том, что я одобрял его поведение. Просто я никогда не отворачиваюсь от друзей. Я остался бы и по сей день его другом, но Сент-Джастин решил расстаться со мной, да и вообще с обществом.

Гарриет сдвинула брови:

— Я не знала этого, сэр.

Брюс снова обнял ее и повел в танце. Гарриет не сопротивлялась. Ее любопытство было возбуждено. Брюс Морланд первый, кто в Лондоне назвался другом Гидеона.

— Вы говорите, что знаете Сент-Джастина уже несколько лет?

— Да. — Брюс улыбнулся ангельской улыбкой, и в его глазах отразилась печаль о прошлом.

— Когда-то мы были неразлучны. Несколько сезонов мы без устали развлекались. Ночами играли в карты, потом отправлялись на бега или на боксерские матчи, даже не заезжая домой. Не было такого, чего бы мы не попробовали хотя бы раз. Ну, а потом на сезон приехала Дидре Раштон. И все изменилось.

Гарриет прикусила губу:

Может быть, мы не будем обсуждать это, сэр?

Брюс понимающе улыбнулся:

— Один Бог знает, как бы я хотел забыть тот сезон. Иногда я мысленно возвращаюсь к событиям тех лет и спрашиваю себя — мог ли я предотвратить трагедию?

— Вы не должны осуждать себя, мистер Морланд, — быстро сказала Гарриет.

— Но я был близким другом Гидеона, — вздохнул он. — Я знал и понимал его лучше других. Он человек безрассудный, всегда поступал так, как хотел. И я знал эту девушку, невинную и прекрасную. Гидеон увидел ее и сразу же возжелал…

— Они оба из Аппер-Биддлтона, и должны были знать друг друга еще до приезда Дидре Раштон на свой первый сезон, — заметила Гарриет.

— Да, они из одной местности, но вряд ли проводили время в одном кругу, — объяснил Морланд. — До этого я редко видел ее. Она была еще ученицей, когда отец устроил ее первый выезд в Лондон. Гидеон был старше. И все время заезжал в школу, пока она не выросла и не стала женщиной.

— Я слышала, она была прелестна.

— Да. И готов поклясться — она не любила Гидеона. Да и как она могла бы в него влюбиться?

— Очень просто. Я могу себе это представить, — пожала плечами Гарриет.

— Вздор. Такую красавицу, как она, могла привлечь только красота. Однажды она призналась мне, что почти не в силах смотреть на уродливое лицо Гидеона. Ее терпения хватало только, чтобы танцевать с ним, когда он требовал.