Хрангелы - Леви Инга - Страница 38

– Не то слово.

– Как-то странно ты об этом говоришь, что случилось?

Френк рассказал о брате – о том, как тот избил Рекса, о его телефонном разговоре, о новостях, которые прочитал в Интернете, – обо всем.

– Ужас, – сказал Антон, – какой-то триллер. Мы сидим в этой коробке, ничего не знаем, а там... Оторопь берет!

– Маму с папой жалко –сил нет! Моя мама – самый веселый человек в мире, а теперь – даже не улыбается. И Джастина жалко: все-таки – брат...

– Конечно... – Антон вздохнул. – Но все равно, здорово, что дома побывал?

– Здорово, – Френк даже улыбнулся, – как будто в другую жизнь попал. Даже в компьютерную игру поиграл, как в старые добрыевремена.

– Везет тебе, – позавидовал Питер, – я так скучаю по компьютеру! Больше всего на острове мне не хватает именно его... А какая игра? Стрелялки? Стратегия? Как называется?

Памятуя о своем великодушном решении, Френк подробнейшим образом рассказал о «Суперплей».

– Что-то я о такой не слышал, – наморщил лоб Питер, – новая, что ли?

– Ага. Наверное, появилась, когда мы уже в лагерь уехали.

– Да нет, – вспомнил Ник, – я еще до поездки о ней слышал: одноклассник рассказывал. И кто-то из соседей.

– Слушай, а тебе не тяжело было с этим грузом перемещаться? – восхищенно спросил Дино. – Такая даль!

– А тебе не тяжело было во-он тот валун в океан забросить?

Еще когда Дино сомневался в своих телекинетических способностях, он проводил всяческие эксперименты и, действительно, зашвырнул в воду огромный камень, украшавший парковый ландшафт лагеря.

– Не тяжело, – улыбнулся Дино.

– И мне – не тяжело. Тем более – продукты.

За этими разговорами время пролетело незаметно, и как раз подоспел завтрак. Привыкшие за последние дни к более чем скромным трапезам, все были поражены.

Тарелки не могли уместить горы щедро приправленных мясным соусом макарон, спагетти свисали с краев, словно пытаясь удрать от неминуемой встречи с вилкой. Кроме основного блюда было много приятных мелочей: любовно нарезанный тонкими ломтиками сыр, сэндвичи с беконом, чипсы, оливки. К чаю прилагались конфеты и воздушные, хрустящие вафли, которые можно было намазать арахисовым маслом или кленовым сиропом.

– Вот это пир! – откинувшись на спинку стула, выдохнул Джонни. – Сейчас лопну!

– И не думай! – отозвался Грег. – Столько продуктов переведешь! Салма нам этого не простит.

– Тогда не буду, – согласился Джонни. – Просто праздник желудка!

– Это все благодаря Френку, – тепло сказал Питер. – Он – настоящий молодец.

Реакция Френка оказалась совершенно неожиданной! Застыв над                

тарелкой, он с силой сжал вилку и нож (да так, что побелели костяшки пальцев), швырнул их на стол, и с яростью глядя на Питера помутневшими глазами, почти прошипел:

– Ну кто тебя спрашивает! Что ты все время лезешь куда не просят! Сиди в своих носилках на колесиках и молчи!

Питер настолько не ожидал такой реакции, что не нашелся с ответом. Он резко развернул кресло и стремительно выехал из столовой. Наташа кинулась за ним.

– Ты что? Разве так можно? – Маша была потрясена такой жестокостью.

Френк молча взялся за нож и вилку и продолжал есть, ни на кого не глядя. Постепенно все, кроме него, Ника и Салмы, покинули обеденный зал.

– Френк, ты, наверное, очень устал, все-таки такое дело сделал! – Ник осторожно коснулся его плеча. – Может, тебе поспать?

– Наверное, ты прав, – чуть резче, чем следовало, Френк сбросил его руку, – я пойду.

– Что это с ним? – спросила Салма.

– Безответная любовь... – многозначительно изрек Ник.

– А-а-а... – понимающе кивнула Салма, – шерше ля фам! Некрасиво, конечно, с Питером получилось, но сегодня Френку можно простить даже такую дикую выходку.

– Наверное, он и вправду устал. Пусть немного отдохнет.

***

Через два часа, когда солнце уже жарило вовсю, Френк проснулся с дикой головной болью. «Как я мог? – была его первая мысль. – Ведь Питер просто хотел меня похвалить!»

Голова начала болеть еще сильнее, больно было даже глазами повести. «Мигрень», – всплыло знакомое слово.

Ну да, вспомнил он, мигренью страдал один из его партнеров в последней картине. Режиссер тогда еще сказал: «Мигрень – болезнь гениев». «Значит, я гений?» Через пять минут беспрерывного                

сверления в мозгу Френк решил, что лучше быть самой распоследней бездарностью, чем терпеть такие муки!

В аптечке наверняка есть что-нибудь обезболивающее, подумал он и, превозмогая слабость и головокружение, поплелся в медпункт.

На территории было безлюдно. Время жаркое, все, наверное, на пляже, решил Френк. Словно опровергая его, навстречу мчался Джонни.

– Эй, ты когда-нибудь ходишь спокойно? Ты же настоящая юла!

Он ждал, что Джонни скажет что-нибудь в ответ, но тот смотрел на него молча и очень-очень внимательно...

– Ты чего это? – насторожился Френк.

– С тобой происходит что-то странное, – задумчиво сказал Джонни.

– Ну да, у меня голова очень болит. Неужели так заметно?

– Голова?.. А, нет! Я не это имею в виду. Хотя, конечно, заметно, такие синяки под глазами...

– Не знаешь, в аптечке есть что-нибудь от головной боли?

А впрочем откуда ему знать, подумал Френк, разве у таких живчиков головы когда-нибудь болят? Наверняка, единственное лекарство, которое может понадобиться Джонни – жидкость для дезинфекции ссадин на коленках.

– Не знаю... Только зачем тебе аптечка? Ищи Наташу, она ведь у нас теперь от всего лечит.

– Точно! – хлопнул себя по лбу Френк и тут же об этом пожалел: голова отреагировала новым взрывом боли. – Ты ее не видел?

– Видел, она с Пит... – Джонни резко осекся, почувствовав – ни в коем случае нельзя говорить, что Наташа с Питером играют в шашки в библиотеке.

– Что-что? Я не расслышал.

– Она спит. На пляже, под зонтиком, – выкрутился Джонни. – Я сейчас сбегаю, разбужу.

– Да ладно, я сам...

– Нет-нет-нет! – перебил его Джонни. – Так быстро, как мне, тебе не удастся.

– Это точно, – улыбнулся Френк, – так быстро, как тебе, конечно же, нет.

Чтобы Френк не передумал и не отправился на поиски самостоятельно, Джонни умчался, даже не дослушав.

– Стой! А где мне ее ждать?

– У себя в домике...

***

Быстренько объяснив Наташе суть дела, Джонни побежал дальше по своим неотложным делам.

– Ты на него обижаешься? – негромко спросила Ната.

– На кого?– с фальшивым удивлением спросил Питер.

– На Френка. Не делай вид, что не понимаешь.

– Но ведь он говорит правду. Не такими словами, какие приятно слышать, но... Я ведь в самом деле инвалид, прикованный к коляске.

Наташа потерла щеку:

– Но ведь это не имеет абсолютно никакого значения. Я, например, этого даже не замечаю.

– Ну, ты! Ты – особенная. А остальные замечают. Да и ты не обращаешь на это внимания, потому что мы на острове, а были бы в большом городе, сразу все стало бы по-другому. Я в транспорте не езжу, по паркам не гуляю, ну, и вообще...

– Когда мы попадем в большой город, я надену коньки, – улыбнулась Наташа, – и меня ни в транспорт не пустят, ни в парк!

– Здорово... только ты коньки снять можешь, а я свое кресло – нет, – сказал Питер и моментально пожалел об этом – получалось, что он жалуется.

– Это мы еще посмотрим, – подмигнула Натка. – Ладно, пойду лечить больного добытчика. Я быстро!

Через десять минут головная боль исчезла без следа.

– Спасибо, – устало сказал Френк (боль ушла, но осталась какая-то противная слабость).

– Пожалуйста, – так же устало ответила Наташа. Впервые с тех пор как у нее «проявился дар», было так трудно снять боль. – Бедный, представляю, как ты намучился, если я еле-еле из тебя это вытащила.