Желание - Кренц Джейн Энн - Страница 66

Может быть, Клара любила своего Раймонда. А может быть, продолжает любить его до сих пор. Но она никогда не отдавалась ему. Она сберегла себя для своего мужа и господина — для тебя, Викмерский Дьявол.

«Я очень хорошо знаю, как беречь то, что попало ко мне в руки, — с неожиданной яростью подумал Гарет. — И я никому не отдам тебя, леди Желания!»

— Со временем ты забудешь его, Клара, — вырвалось у него.

— Кого? — непонимающе переспросила она. Ульрих снова с удовольствием забарабанил в дверь:

— Так я передам кузнецу, чтобы заглянул попозже, а, милорд?

— Нет! Я уже иду. — Усилием воли он все-таки заставил себя оторвать взгляд от утопающей в цветах Клары. Шагнул к двери, распахнул ее и ступил на солнечный двор.

— Ну? Где твой кузнец? — спросил он, крепко закрывая за собой дверь, чтобы Ульрих случайно не увидел Клару.

— В конюшне, — ухмыльнулся тот. — Чем это ты так долго занимался в сушильне? Вот уж не думал, что тебя так интересуют секреты изготовления духов!

Гарет направился через двор к конюшне.

— Ты же знаешь, меня всегда интересовало, как устроено все вокруг.

— Да уж, ты всегда любил глубоко вникать в самые пикантные детали, — поддакнул идущий за ним Ульрих.

— Как лорд Желания, я обязан быть посвящен во все тонкости.

— Несомненно!

— Только круглый дурак не станет интересоваться источником своего будущего дохода, — продолжал Гарет.

— Никто никогда не называл тебя дураком, — заверил Ульрих. — Бастардом, Дьяволом, Исчадьем ада, Держателем Окна в Преисподнюю — кем угодно, но только не дураком.

Несколько человек обернулись на идущих по двору мужчин. Гарет недовольно нахмурился, когда увидел, что любопытные зрители почему-то поспешно отворачиваются, встретив его взгляд. У него даже возникло серьезное подозрение, что они нагло прячут ухмылки.

Это впечатление только усилилось, когда Гарет обнаружил, что и Джон-Кузнец смотрит на него разинув рот.

— Что-то не так, кузнец? — с угрожающей вежливостью спросил лорд Желания. Ему показалось, что этот Джон еле сдерживает смех.

— Нет; милорд. — Кузнец поспешно закрыл рот и вытер его грязным рукавом. — Просто солнце нынче что-то особенно яркое. Так и слепит глаза, ваша милость.

— Думаю, оно не ярче огней твоей кузницы.

— И ведь верно, милорд! Еще как верно!.. То есть вы говорите, ваша милость, что, значит, мы, кузнецы, привычны к яркому свету? — Он совсем запутался и беспомощно посмотрел на Ульриха.

Тот ухмыльнулся, но промолчал. Один из стоявших поблизости рыцарей поспешно отвернулся и подозрительно быстро бросился к дверям конюшни.

Гарет пожал плечами и решил не обращать на это внимания. Из личного опыта он знал, что нет никакого смысла вникать в причины чужого веселья.

— Приступим к делу, кузнец, — сказал он. — А дел о в том, что я не привез с собой ни одного оружейника. Можно, конечно, нанять человека в Сиаберне, но мне говорили, что ты превосходно орудуешь молотом по наковальне.

Джон так и зарделся от таких слов хозяина.

— Да, милорд…

— Как думаешь, справишься с починкой нашего вооружения и с подковкой лошадей?

Джон огляделся по сторонам и гордо расправил плечи:

— А как же, ваша милость. Думаю, отлично справлюсь. Я ведь давно уже выполняю самые сложные заказы нашей госпожи, да пошлет ей Бог доброго здоровья! Я даже ковал ключи с замками, милорд.

— Вот и отлично. — Гарет похлопал его по плечу и повел к конюшням. — Я покажу, что надо сделать. А когда закончим, мне хотелось бы показать тебе одну хитрую штуковину.

— Что за штуковина, ваша милость?

— Арабский пресс для отжима масла из свежих растений. Он сломан, но я хочу исправить поломку. С твоей помощью, конечно.

…Прошло двадцать минут, а приглушенные смешки и поспешно проглоченные улыбки не исчезали. В конце концов, Гарет оставил кузнеца за работой и подошел к Ульриху, скучающему возле одного из стойл.

— Как ты думаешь, существует ли какое-нибудь разумное объяснение странному смеху, охватившему сегодня весь замок?

Веселые искорки заплясали в глазах старого друга.

— Существовать-то оно существует… Я только не знаю, придется ли оно тебе по душе.

— Ясное дело, — буркнул Гарет. — И все же мне очень любопытно. Говори, какого черта все вокруг меня так и давятся от хохота?

Ульрих деликатно откашлялся:

— По-видимому, всему виной розовые лепестки в твоих волосах и на спине камзола.

— Черт побери! — прогремел Гарет и нервно пробежал пальцами по волосам. Алые лепестки посыпались на пол конюшни.

— Похоже, ты вывалялся в цветочном чане нашей добрейшей хозяйки, — заметил Ульрих. — Если отбросить вероятность случайного падения, то нетрудно догадаться, чем ты занимался в сушильне.

Гарет упер кулаки в бедра и задумчиво оглядел хихикающих зевак. Улыбки исчезли как по волшебству.

Довольный произведенным эффектом, Гарет запрокинул голову и оглушительно расхохотался.

Через три дня после описываемых событий Клара отправилась на ежедневную утреннюю прогулку. К ее искреннему удивлению и тайной радости, сегодня ее сопровождала не Джоанна, а Гарет.

Он остановил ее во дворе.

— Пожалуй, я присоединюсь к вам, мадам, — предложил он. Оставив только что прибывших для замены старой крепостной стены каменщиков на попечение Ульриха, он подошел к жене. — Я хотел бы хорошенько рассмотреть две бухточки среди скал.

И тут же обычный день показался Кларе светлее и ярче.

— Да, милорд, — пролепетала она. — Я с радостью пойду с вами. Знаете, мне надо занести крем нашей отшельнице.

Когда они шли по тропинке к утесам, Клара подумала, что морской воздух никогда еще не был столь бодрящим, а запахи раннего утра столь упоительно-свежими.

…Приходилось признать, что странный водоворот чувств поглотил ее с того самого мгновения, как Гарет ступил на землю острова Желание… Но только три дня назад, после того как они с Гаретом осуществили свой брак в цветочном чане, Клара поняла, что означают эти странные чувства.

Только тогда, глядя, как ее муж выходит из дверей сушильни, оставляя ее одну, пропитанную ароматами роз и своего собственного, крепкого мужского запаха, она узнала всю правду.